его книга «Воспоминания о моих великих учителях, друзьях и товарищах» (под редакцией В. Н. Римского-Корсакова), где оригинальными и точными штрихами во многом по-новому обрисован облик Балакирева.

Жизнь и творчество В. Золотарева — яркий пример неизменного служения идеалам передового реалистического искусства, искусства больших идей и тем. Декабрьское восстание 1825 года и первая русская революция, империалистическая, гражданская и Великая Отечественная войны, картины мирного быта и созидательного труда советских людей, народные легенды и предания — вот широкий диапазон его художнических устремлений, волнующих его образов. С годами герой произведений В. Золотарева меняется, обретает новые, пришедшие от жизни черты: кровную связь с народом, оптимизм, уверенность в завтрашнем дне.

Глубокая эволюция содержания, конечно, соответственно воздействовала на обогащение, обновление музыкального языка композитора. Решающую роль сыграло здесь то обстоятельство, что, будучи всегда преемственно связан с традициями классики, он многое почерпнул в живительном роднике народного мелоса разных национальных культур нашей родины, русской и украинской, белорусской и узбекской, таджикской и молдавской. Чутко воспринял талантливый мастер и строй современной «песенной речи» с ее ораторскими, призывными интонациями. Особо хочется отметить богатство полифонического и ладогармонического развития в произведениях Золотарева — богатство, также обусловленное верностью «прислушивания» композитора к народному творчеству.

Широко развивает В. Золотарев и приемы оркестрового колорита, используя тембр как средство проницательной характеристики образов и одновременно как средство достижения определенного национального своеобразия.

В трактовке формы (в частности, сонатной) он развивает творческие принципы Чайковского, стремясь к возможно большей «общительности» музыки, доступной широким кругам любителей искусства.

Но, пожалуй, самое главное в облике Золотарева, человека и художника, — страстная любовь к своему народу, его истории, его культуре. Эту любовь бережно пронес он через всю свою долгую и нелегкую жизнь. Эту любовь, как самое драгоценное душевное богатство, передает он своим ученикам, соратникам, младшим друзьям по искусству.

К. ДАНЬКЕВИЧ

Творческий подвиг

Это было в Одессе в 1924 году. Вспоминая своих товарищей по учебе в Одесской консерватории на композиторском факультете: Александра Завадского, Василия Смекалина, Юрия Фоменко, Марка Павермана, Исидора Зака, Александра Блохина, Владимира Гладштейна, Михаила Эйбера, Николая Чернятинского, Александра Василевича, я сразу же вспоминаю и то, с каким трепетным волнением ожидали мы встречи с нашим будущим руководителем Василием Андреевичем Золотаревым, которого пригласил тогдашний директор Одесской консерватории профессор Григорий Арнольдович Столяров.

Мы были счастливы! Мы знали, что Василий Андреевич был одним из любимых учеников Николая Андреевича Римского-Корсакова.

На первом же занятии мы сердцами почувствовали, что наш учитель откроет нам дороги в заповедные дали большого искусства, которому мы были готовы посвятить наши жизни.

Трудно в этих кратких воспоминаниях рассказывать о том огромном, плодотворном влиянии и всех тех полученных знаниях, которые дали нам встречи, беседы и работа с Василием Андреевичем. С какой любовью, терпением раскрывал он перед нами классические основы гармонии, полифонии, всего комплекса композиторского «зодчества».

Как в своем творчестве, так и в работе со своими студентами Золотарев решительно отстаивал чистоту идей реализма и народности. А ведь в те годы влияние буржуазного модернизма (под маской пресловутого «современничества») сказывалось на творчестве ряда молодых композиторов и музыковедов. Я вспоминаю, с какой железной логикой доказательств Василий Андреевич убеждал их отказаться от подобных экспериментов, ибо, как говорил он, они неизбежно приведут к разрыву с животворными традициями, созданными Глинкой, Чайковским, деятелями «могучей кучки».

И вместе с тем Василий Андреевич энергично боролся с проявлениями пассивного подражательства, анемичным копированием классических образцов. Он всегда резко пресекал примитивное, иждивенческое отношение к народнопесенному творчеству.

Живя и работая на Украине, сперва в Одесской, а потом в Киевской консерватории, Василий Андреевич пытливо изучал украинский песенный фольклор, горячо полюбил бессмертную поэзию Тараса Шевченко и Ивана Франко. В эти годы он создал ряд замечательных произведений, обогативших украинскую советскую музыку: одноактную оперу «Хвесько Андибер», поэму «Катерина» на слова Т. Шевченко для солистов, хора и симфонического оркестра, цикл хоров и романсов на слова Т. Шевченко и И. Франко. В содружестве с корифеем украинской советской музыки Львом Николаевичем Ревуцким и незабвенным Виктором Степановичем Косенко он внес ценный вклад в создание оригинального педагогического репертуара. В эти годы в Киеве он написал свое известное учебное пособие «Фуга».

Наряду с интенсивной творческой и педагогической работой Василий Андреевич принимал активное участие в музыкально-общественной жизни Украины.

Белорусские композиторы рассказывали мне о том, как много сделал Золотарев для белорусской советской музыкальной культуры в период своей жизни в Минске, как любовно воспитывал он в Минской консерватории целую плеяду молодых национальных композиторов.

Вот почему мы с полным правом можем сказать, что великие гуманистические идеи советского патриотизма и пролетарского интернационализма вдохновляли и продолжают вдохновлять Василия Андреевича в его неустанном творческом подвиге, перед которым мы преклоняемся.

Д. БОГАТЫРЕВ

Наш учитель

Василий Андреевич Золотарев преподавал в Белорусской консерватории с 1933 года до начала Великой Отечественной войны. Помню, как мы, его будущие ученики, с нетерпением и даже некоторым тайным страхом ждали приезда маститого музыканта. Первая встреча не принесла ничего приятного. Василий Андреевич раскритиковал наши сочинения, невысоко оценил знания по гармонии и полифонии и сказал, что всему этому придется учиться с самого начала.

До сих пор помню я эти уроки, отличавшиеся содержательностью, лаконизмом, простотой изложения. Василий Андреевич сам сочинял для нас задачи по гармонии и полифонии, не прибегая к каким-либо учебникам, давал анализировать произведения самых различных авторов — от Моцарта до Дебюсси, Прокофьева, Бела Бартока. Занимались мы ежедневно. И чтобы судить об интенсивности этих занятий, достаточно сказать, что каждый день ученик должен был принести фугу целиком. Естественно, что такой непривычно строгий «режим» могли выдержать не все: к моменту окончания консерватории в классе остались лишь В. Ефимов, М. Крошнер, П. Подковыров, А. Попов, теоретик А. Зорин, дирижер В. Гитлиц и автор этих строк.

Начиная занятия по сочинению, Василий Андреевич некоторое время «присматривался» к ученику, изучал его особенности и творческие склонности, подолгу беседуя с ним, совместно музицируя, посещая симфонические концерты и «прощупывая» знания музыкальной литературы. Делать все это Золотареву было там легче, что сам он великолепно знал музыку и очень любил не только слушать ее на концертной эстраде, но и проигрывать с кем-нибудь в четыре руки. Это относи-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К. ДАНЬКЕВИЧ

Творческий подвиг

Д. БОГАТЫРЕВ

Наш учитель

Содержание