ческой и гражданской ответственности за свое творчество перед народом. Именно в этих случаях поиски новых средств (новых часто только по видимости!) становятся смыслом и центром творческих устремлений художника, тогда как на самом деле «высший критерий, сердцевина социалистического реализма — художественная и жизненная правда, какой бы суровой она ни была» ¹.

Я убежден, что есть только одна школа, способная стойко противостоять любым влияниям чуждой нам идеологии, — это школа нашей советской жизни. И хотя нельзя, конечно, ее воспитующую роль представлять себе как некое автоматическое действие (дескать, поедет человек на целину и перестанет интересоваться додекафонией), все же неслучайно наибольшую тревогу вызывает творчество именно тех людей, которые очень далеки от общественной жизни и, по-видимому, от общественных интересов. Не слышно и не видно их ни на творческих дискуссиях в Союзе композиторов, ни на шефских концертах, ни в поездках на стройки коммунизма, ни в фольклорных экспедициях. Как они живут, о чем думают, чем интересуются?

У нас многое делается для молодых: исполняют и печатают их сочинения, обеспечивают заказами, жильем, путевками в дома творчества. Все это хорошо и правильно. Но должна же быть и «отдача»! А она бывает далеко не всегда. Иной раз вступающие в союз молодые композиторы и музыковеды великолепно знают свои права, но имеют весьма смутное представление о своих обязанностях.

Отсутствие вкуса к общественной деятельности не может не сказываться отрицательно на творчестве. Это приводит к замкнутости и индивидуализму, к холодной созерцательности, отсутствию эмоциональной глубины и ясности мысли. А ведь отличительной чертой советского художника всегда было и остается умение сочетать напряженный творческий труд с многообразной общественной деятельностью. Это дает творцу колоссальный жизненный опыт, огромные впечатления, обогащает его мысли и чувства.

Большой творческий счет следует предъявить и нашим музыковедам, в том числе молодым. Сейчас издаются книги, посвященные различным проблемам советской музыки, классики, зарубежного творчества и исполнительства, а также популярные брошюры, помогающие развивать эстетический вкус массового слушателя. Но пора открыто сказать, что и в деятельности музыковедов наблюдается известное снижение общественного, гражданского тонуса. Ведь критика, повседневная, острая, принципиальная критика, в стенах Союза композиторов и на страницах специальной печати утратила свой боевой дух, голос ее перестал быть мужественным и громким.

Нормально ли это? Нормально ли, что при обсуждении новых произведений критики, как правило, либо молчат, либо перехваливают авторов? Откуда в нашей организации, богатой одаренными и мыслящими людьми, эта боязнь испортить отношения, откуда это упорное нежелание воспитывать себя и других в духе по-настоящему творческой, дружелюбной смелости и откровенности? Ведь он завещан нам и классиками, и творцами советского искусства — такими как, например, Мясковский и Прокофьев, чья дружба питалась высокими требованиями, которые они предъявляли друг другу.

Почему же, как неопровержимо доказывают факты, мы еще не всегда умеем найти «ключ к сердцу» молодого музыканта, убедить его в недопустимости эстетической безвкусицы, «в чем бы она ни проявлялась — в формалистических увлечениях или в мещанских представлениях о «красивом» в искусстве, в жизни, в быту»? ¹ Происходит ли все это потому, что проблема воспитания творческой молодежи не привлекает необходимого внимания в Союзе композиторов? Нет, это не так. Но, к сожалению, очень много творческих сил у всех нас уходит на ненужную заседательскую суетню. Честное слово, иной раз не то что поговорить с товарищами о музыке, а и писать музыку просто некогда!

Чего греха таить, ведь нередко день начинается с того, что вместе с утренними газетами почтальон приносит три повестки, приглашающие на заседания: одну — в Союз композиторов СССР, другую — в Союз композиторов РСФСР, наконец, третью — в Московское отделение Союза. При этом совпадают не только дни, часы, но и темы этих заседаний. Зачем же это?

Думается, нашей организационной работой должен заниматься один секретариат, с единым аппаратом, но с четким разделением функций. Это объединит наши силы, укрепит руководство, сократит число заседаний, высвободит время для творчества и, наконец, даст государству немалую экономию.

Следует вообще серьезно подумать об улучшении всей нашей организационно-творческой работы. Перестройка комиссий, предпринятая

_________

¹ «Правда» от 22 декабря 1962 г.

¹ Материалы XXII съезда КПСС. Госполитиздат, 1961, стр. 81.

Московским союзом, не дала, на мой взгляд, ожидаемых результатов. Идея ее состояла в том, чтобы преодолеть кустарщину, цеховщину в работе, поднять уровень критики при обсуждении сочинений композиторами различных жанров. К сожалению, этого-то как раз и не произошло. Особенно следует пожалеть о том, что была ликвидирована оправдавшая себя форма творческого клуба молодых композиторов и музыковедов. Взамен ничего предложено не было. И напрасно: ведь драгоценные навыки устной критики, формирующиеся в подобном клубе, нельзя заменить никакими книгами и лекциями...

Решить большие задачи, поставленные перед искусством нашей эпохой, нельзя без четкой организации повседневной практической деятельности. Мы часто и много говорим на собраниях правильные слова. Но, к сожалению, слишком общие. Давайте подумаем, как нам реорганизовать всю нашу работу, чтобы каждый имел право с чистой душой сказать: я сделал все, что мог.

Ю. КОРЕВ

С верой в добро и красоту

Вероятно, во все времена молодые мечтали, что именно они — входящие в жизнь — откроют «новые берега»... Но редко когда эти столь естественные мечтания так совпадали с потребностями времени, как сейчас.

«Смотреть вперед!», «За далью — даль...», «Меня мое сердце в тревожную даль зовет...», «В путь!»... Все это не только призывы, не только названия и строчки из всенародно признанных произведений. В этих словах схвачено самое главное, основное, чем сегодня живет страна, — романтика борьбы за будущее, разведки неведомого, неустанных творческих поисков.

Форсированным маршем, стремительно и бурно захватывает новые рубежи советское искусство. С этих рубежей по-иному, чем раньше, смотрится мир; по-иному ставятся и решаются проблемы истории и современности, наследия — классического и советского, — традиций и новаторства. Искусство осваивает новое вооружение. Но не потому, что старое устарело или плохо служит в умелых руках. Просто время идет, борьба, начатая сорок пять с лишним лет тому назад, продолжается, и «армия искусств» всегда должна быть впереди...

Ощущение «нового этапа» возникло не сегодня и не вчера. И даже, думается, не в непосредственной связи с борьбой против последствий культа личности. Сейчас проявилась, на мой взгляд, весьма односторонняя тенденция решительно все объяснять «культом» — либо его влиянием, либо борьбой с ним. Ну, а сама творческая практика, жизнь нашего искусства? Оно ведь не только подвергалось влиянию культа; его повседневно питала пламенная вера в правоту нашего исторического дела, вера в народ, любовь к Родине. И это побеждало — не могло не победить — даже в самые лихие годы.

Начало нового этапа, мне кажется, относится к концу сороковых и началу пятидесятых годов. Именно тогда выдвинулась большая группа талантливейшей молодежи (теперь «среднего поколения» музыкантов) почти во всех национальных республиках. В эти же годы сложилось то, что сейчас мы называем «свиридовским направлением» в советской музыке — направлением, определяющим сегодня одну из самых «дальнобойных» тенденций нашей музыкальной современности. Пусть крупнейшие вокально-симфонические сочинения Свиридова появились на свет несколько позже. Совершенно очевидно, что такие коренные, национальные явления не могли сформироваться сразу, мгновенно, без глубокой внутренней подготовки.

Существенно новый поворот наметился тогда же в творчестве Д. Шостаковича. Напомню только одно сочинение-веху — Десять хоровых поэм на слова революционных поэтов, созданные в 1951 году.

Нет, нельзя говорить, что на новые рубежи советская музыка стала переходить только в последние годы!

Но бесспорно и другое. В атмосфере восстановления ленинских норм жизни процесс этот стал небывало рельефным. Он ускоряется, становится всеобщим и, главное, обретает безграничные перспективы. Чудится: совсем близко уже то время, когда он наберет «вторую космическую скорость» и, вовлекая в свое поступательное движение музыкантов всех национальностей, всех поколений, достигнет вершин коммунистического искусства.

Каково же реальное состояние нашего обширного молодежного хозяйства в музыке?

Если судить о нем по решениям жюри различных конкурсов и смотров, речам на пленумах,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Ю. КОРЕВ

С верой в добро и красоту

Содержание