Выпуск № 10 (227) | 1957 - страница 51

литературным языком, но и настоящим ощущением сцены, знанием законов музыкально-театрального действия.

Партитура В. Шебалина, при всей ее экономности и прозрачности, насыщена симфоническим развитием, темы-лейтмотивы подвергаются гибкой трансформации. Очень хороши речитативы оперы — а они тоже часто являются «ахиллесовой пятой» советских оперных произведений. В. Шебалин пользуется преимущественно напевным речитативом, естественно включенным в мелодическую ткань сочинения и свободно переходящим в целостные вокальные номера. Но нередко речитатив становится и единственным, полноправным средством характеристики для тех персонажей, которые лишены арий, ариозо и активного участия в ансамблях. Меткие лаконичные речитативные портреты эпизодических лиц — Грумио, слуги Петруччио, или Бьонделло — слуги старого Баптисты. В. Шебалин не прошел мимо прокофьевских завоеваний в сфере остро-выразительного, психологического характерного речитатива. Но мелодические контуры его речитативов смягчены, они, если так можно выразиться, растворены в общем напевном, ариозно-романсовом стиле интонаций.

Л. Книппер в декабрьской книжке нашего журнала за 1955 год уже рассказал о драматургии этой оперы, о ее музыкальных достоинствах. К его живому рассказу надо добавить, что сценическое воплощение оперы подтвердило яркую театральность ее музыки, точность и обдуманность авторских намерений. Партитура дает возможность артистам лепить колоритные, жизненно-правдивые образы: музыка подсказывает им все нюансы поведения, раскрывает атмосферу событий, ведет за собой.

Должно быть поэтому молодые артисты — участники спектакля поют и играют с таким увлечением и темпераментом. Но прежде чем говорить об исполнителях, надо сказать о тех, кто дал жизнь этому спектаклю, — о дирижере З. Халабале и постановщике Г. Ансимове.

Зденека Халабалу наша публика оценила как превосходного музыканта еще со времен гастролей Пражского Национального оперного театра в Москве. И очень радостно, что Большой театр привлек этого выдающегося артиста к постановке ряда новых спектаклей. Над «Укрощением строптивой» З. Халабала работал с большим творческим энтузиазмом и тщательностью. Результаты налицо: все партии — вокальные и оркестровые — разучены музыкально, чисто, точно, сплетены в отличный музыкальный ансамбль. Пожалуй, З. Халабала порою несколько увлекается оркестровым forte: массивность звучания чужда этой партитуре; композитор стремится бережно донести до слушателя и слово, и вокальную мелодию. (Так, перегруженным показался аккомпанемент оркестра первой арии Петруччио «Все это пустые слова, ничто не страшит меня ныне»). И характер звучания, и темпы кое-где могли быть более легкими, подвижными, упругими.

Вот спектакль, который можно назвать «игровым», «режиссерским»! Оказалось, что при наличии выгодного музыкально-сценического материала в самом произведении, а также руки талантливого, ищущего, чуткого к музыке режиссера, даже сценически не слишком опытные молодые артисты могут играть живо, свободно, с той хорошей актерской непринужденностью, которые встречаются чаще в комедии, но редко в оперном театре...

Г. Ансимов — совсем еще молодой режиссер. Однако его постановки — «Богема» и «Укрощение строптивой» говорят о нем, как о режиссере очень интересном, самостоятельно мыслящем, умеющем хорошо слушать музыку и создать адэкватное сценическое действие, живой и острый рисунок мизансцен. Слабее поставлена первая картина оперы — здесь, особенно вначале, не хватает комедийной активности ритма. Женихи Бианки — Люченцио (В. Власов и Н. Тимченко) и Гортензио (А. Гелева и Г. Панков) в этой картине играют неуверенно и суетливо. Лучший из двух Гортензио, на мой взгляд, Г. Панков, который и сценически более выразителен, и в вокальном отношении сильнее. А. Гелева интонирует небрежно, неряшливо, его голос часто звучит некрасиво. Но вне зависимости от слабостей или удач певцов, первая картина сравнительно статична, затянута. Зато как динамично поставлены почти все последующие картины, как хорошо умеет молодой режиссер преодолеть «фронталь-

ность» массовых хоровых эпизодов (заставляя хор все время «жить» в сценическом действии)!

Все движется и бурлит в картине свадьбы Петруччио и Катарины. Гости (хор) реагируют на каждый поворот событий, на каждую реплику героев (вспомним еще «смех» гостей в заключительной картине!). Режиссер умело пользуется просцениумом. Эффектный сборчатый занавес на несколько минут закрывает основную сцену (где в этот момент возможна любая перепланировка!), но действие не прерывается — перед занавесом появляются то лирико-комедийное «трио» — Бианка с женихами, то веселые плутоватые слуги.

Катарина — Г. Вишневская

Лирическое в этом спектакле вообще удачно и остро сталкивается с юмором, даже пародией; драматические переживания Катарины, искренно страдающей от издевательств Петруччио (а потом — и самого Петруччио, борющегося со своей «мужской» гордостью и любовью к независимости) — соседствуют с полугротескными выходками слуг Петруччио, с сочной, грубоватой шуткой. И все это вместе создает именно тот «градус» сценической живости и непринужденности, который необходим для оперы такого стиля...

Напомним еще несколько тонких, очень удачно найденных мизансцен. Глубокое впечатление производит момент первой встречи Катарины и Петруччио: прежде чем вступить в борьбу и начать обмен жестокими колкостями, они безмолвно смотрят друг на друга, а в оркестре в это время звучит теплая и светлая мелодия (лейтмотив любви), открывая затаенное душевное волнение героев, их нарождающееся взаимное чувство. И еще: измученная Катарина после свадьбы в ненастную ночь бежит из дома Петруччио; он приносит ее обратно на руках и с нежностью склоняется над ней, лежащей в глубоком обмороке. Но вот Катарина приходит в себя, и Петруччио поспешно отходит, с деланным безразличием и досадой. Внутреннюю бурю в нем выдает только судорожный резкий жест, которым он распахивает окно. Молча глядит на него Катарина...

Великолепна Катарина — Г. Вишневская. Веришь каждой ее реплике, каждому жесту, каждому проявлению ее своенравной, но вместе с тем пылкой и сильной героини. И превращение Катарины из «злой кошки» в любящую милую женщину она показывает очень искренно и убедительно. Впрочем, Катарина — Вишневская — обаятельна всюду, даже в своих сумасбродных и капризных выходках... Истинное удовольствие слушать пение Вишневской. Она фразирует наредкость выразительно, эмоционально и талантливо. А прекрасный голос ее обогатился новыми красками.

Молодая артистка Д. Дян недавно начала свою сценическую карьеру. И с ролью Катарины она справилась не сразу, овладевая ею от спектакля к спектаклю. По темпераменту она уступает Г. Вишневской, ее Катарина мягче, лиричнее. Но это тоже артистка талантливая, многообещающая. Из двух исполнителей роли Петруччио пальму первенства надо отдать Е. Кибкало. Он подкупает и музыкальностью, и

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Катарина — Г. Вишневская

Содержание