Ю. Левитин и С. Михалков с исполнителями оперы

соревновании за место заведующего баней побеждает напоминающий уродливого приказчика Топтунов. И тем ценнее творческая удача Б. Маргина, сумевшего привлечь симпатии публики на сторону своего увлекающегося и простодушного героя, смелые идеи которого встают Почесухину «поперек горла».

Рядом с двумя кладбищенскими старушками (Н. Мельникова и М. Глебова), с большим юмором исполняющими свой дуэт, возвышается фигура отца Никодима. Артист В. Капишников «увидел» своего героя уверенным, спокойным, рассудительным, вызывающим к себе даже нечто вроде уважения, и тем ярче его разоблачение.

В трудном положении оказалась исполнительница роли Анфисы О. Дроздова. Способной и темпераментной актрисе не под силу было раскрыть до конца недостаточно четкий музыкальный образ. Несомненно, однако, что в будущем обоюдными усилиями авторов и исполнительницы это решение будет найдено.

В самом невыгодном положении оказались корреспонденты (Б. Галактионов и С. Бондаренко), не получившиеся ни у либреттистов, ни у композитора, ни у режиссера, и конечно, ни у актеров. Хочется надеяться, что театр и авторы спектакля еще вернутся к работе над этими ролями.

И наконец, еще об одном досадном просчете, который можно и нужно исправить. Пятая картина — сон Кирилла Спиридоныча Почесухина, уснувшего в чугунном кресле своего будущего надгробия. Он переносится в дореволюционный ресторан, со всеми свойственными ему «пикантными» увеселениями, где и встречается с настоящим «хозяином» памятника, купцом 1-й гильдии, Кондратием Саввичем Почесухиным (И. Зотов). Их полупьяная беседа — важный эпизод оперы. Он как бы показывает истоки мещанства, его связь с душным купеческим бытом и этим как бы дорисовывает образ главного персонажа. Но идущий вторым планом дивертисмент (кадриль гостей и концерт на эстраде) заглушает беседу героев, мешает акцентировать эту важную мысль оперы.

Забавна и в целом убедительна сцена встречи во сне Почесухина с его знакомыми: Секретарша тешит начальника зазорными куплетами, кладбищенское трио появляется в обличье ресторанных цыган.

Не сомневаюсь, что все недостатки спектакля «Памятник» легко устранимы. В целом же итог радостный: репертуар советского оперного театра пополнился произведением мастерским, талантливым, политически острым, отмеченным хорошим вкусом.

М. Янковский

СПУСТЯ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

В 1947 году на подмостках Московского театра оперетты появилось новое произведение И. Дунаевского «Вольный ветер» (пьеса В. Винникова, В. Крахта и В. Типота). Кажется, первая же рецензия в одной из московских газет называлась: «Вольный ветер или невольное заблуждение». Критик упрекал авторов за излишне серьезную тему, за попытку привнести в оперетту идеи и ситуации, совершенно ей несвойственные и, более того, недоступные. Но «Вольный ветер» с триумфом шествовал по опереточным сценам страны, а вскоре и перешагнул за ее рубежи. О нем заговорили как о произведении подлинно новаторском.

«Вольный ветер» появился тотчас после окончания войны. Для оперетты первых послевоенных лет характерно было стремление разговаривать со зрителем на «облегченные» темы: сказывалась еще огромная физическая и душевная усталость от выстраданного и пережитого. Такие музыкальные комедии, как «Одиннадцать неизвестных», «Моя Гюзель» — улыбчатые, бестревожные, по сути бесконфликтные, властвовали на опереточных подмостках. Но очень скоро все же оказалось, что сочинения подобного рода — препона на пути дальнейшего развития жанра.

«Вольный ветер» заговорил со зрителем о важном: о послевоенной Европе, об общественно-политических конфликтах, которые возникали в атмосфере радостного ожидания больших перемен в международных отношениях после только что завоеванной победы в совместной борьбе над германским фашизмом.

Это была, бесспорно, смелая попытка коснуться актуальнейшей темы, уже предвещавшей будущие осложнения в мире, только что покончившем с гитлеризмом, но успевшем «надышаться» всходами фашистского посева. Короче: речь здесь шла о бдительности народов.

Действие «Вольного ветра» разворачивается в портовом городке на берегу Адриатики, где бывшие коллаборационисты, слегка перекрасившиеся в цвета демократии, пытаются заполнить «вакуум», образовавшийся после изгнания фашистов. Герой оперетты — народ, те, кого мы называем «простыми людьми», которые не могут и не желают уступить завоеванную свободу врагу.

Матросский вожак Янго, его друзья и подруги, дочь матроса Стелла, ее мать Клементина, безработный актер Цезарь Галль, выгнанный из театра за песни о свободе, — все они сплотились против фашизма, вновь поднимающего голову. И эта необычная для оперетты тема воплощена в сюжете, дающем возможность раскрыть силы жанра.

Оптимизм, вера в непобедимость народа, изобретательность, искрящееся веселье, мужество и глубокий лиризм (когда речь заходит о любви Янго и Стеллы), подлинная драматичность (когда мы знакомимся с матросской вдовой Клементиной), острые общественные и личные конфлиты (а они — отражение большой темы!) — все это создает то многоцветье красок, которое присуще жанру в его лучших проявлениях.

Я не пытаюсь утверждать, что драматургия «Вольного ветра» лишена недостатков. Далеко не все здесь безупречно, но важно основное: тема спектакля была близка и понятна зрителям. Ведь печень князя Воляпюка никого из нас давно уже не тревожит. Мы ненавидим искусство, приправленное глупостью, рассчитанное на нашу нетребовательность. Этого как раз и не было в «Вольном ветре». Недочеты оперетты чисто конструктивного плана: не все образы достаточно тонко выписаны, подводил не всегда отделанный текст. Но в главном «бой» был выигран.

Позже, после многочисленных постановок, стало ясно, что кое-какие недочеты, которые относили на счет авторов произведения (штампованность одних образов, искусственность других, уступки чуждым традициям и пр.), следовало переложить на плечи режиссуры и артистов: многое можно было сделать реалистичнее, точнее выявить единую смысловую линию спектакля, если бы не подвели привычные навыки «оперетты, которая есть оперетта».

Можно сказать, что в решении этого сюжета Дунаевский проявил не только талант, неоспоримое мастерство, но и мудрость. Он верно понял, что героями произведения являются не Янго и не Стелла сами по себе. Герой оперетты — народ. А тема ее не поиски юными героями своего личного благополучия, а борьба всего народа за общее счастье трудящихся. Мне могут возразить, что такая идея лежит в основе самой сценарной драматургии. Но дело в том, что эту мысль надлежало раскрыть так, чтобы она стала центром музыкальной драматургии. И это превосходно удалось композитору.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Ю. Левитин и С. Михалков с исполнителями оперы

М. Янковский

СПУСТЯ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

Содержание