Вопросы теории

О. Тактакишвили

О ЖАНРАХ, ФОРМАХ И ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ

Письмо в редакцию

Что вы сейчас сочиняете?

— Симфонию.

— А почему именно симфонию?

Знаете, мне уже 40 (или 45) лет, как-то неудобно без симфонии...

Или:

— Я решил написать ораторию! (или оперу).

— А, очень интересно! Какие слова, сюжет? Сколько частей?

— Еще не выбрал. Очень трудно найти... но намерение твердое!

Подобные разговоры мы слышим на каждом шагу. Конечно, каждый волен писать, что он хочет, но сам факт необдуманного выбора жанра и формы кажется мне неестественным: вряд ли можно добиться совершенства композиции или обновить какой-либо жанр, если замысел столь случаен. Мы много и справедливо говорим о важности идейной направленности, о современности содержания и т. п.; но как часто прекрасные идеи, интересные темы остаются нераскрытыми, не доходят до слушателя из-за несовершенства воплощения, просчетов драматургии — из-за того, что художник находится в плену нетвор-

От редакции

Публикуя письмо композитора О. Тактакишвили, затрагивающее проблемы традиций и новаторства в области музыкальных структур и жанров, редакция предполагает начать обсуждение вопросов формы и принципов формообразования. Творчество крупнейших советских мастеров и прогрессивных зарубежных авторов содержит, как известно, много нового не только, например, в гармонии или инструментовке, но и в общих композиционных планах, в методах развития материала, наконец, в жанровой природе произведений. Назрела потребность теоретического осмысления и критической оценки закономерностей развития уже существующих форм, изучения процессов становления новых жанров и типов композиции. Серьезного исследования заслуживает взаимодействие богатейших традиций советской многонациональной культуры с принципами музыкальной драматургии и формообразования, сложившимися в классическом и современном зарубежном прогрессивном искусстве.

Следовало бы обсудить и вопросы о влиянии различных сторон музыкального языка на структуру сочинений в целом, в частности о соотношении между типами тематизма, характером ладогармонического развития, особенностями ритма, оркестровки, полифонического мышления и т. п., с одной стороны, и общим строением произведения, с другой. Необходимо было бы также рассмотреть взаимоотношения музыки с иными видами искусств, выявить специфику новых синтетических жанров, роль программности и литературного текста в обновлении формы и т. д. Эти и некоторые другие проблемы представляют интерес для творческой практики, науки и для преподавания курсов сочинения и анализа. Поэтому мы приглашаем к участию в обсуждении всех специалистов: композиторов, теоретиков, педагогов, музыкантов-исполнителей.

ческого отношения к сложившимся композиционным структурам, традиционным жанрам!

Пора задуматься над проблемой формотворчества хотя бы так, как мы задумываемся над вопросами языка в собственном смысле слова. Конечно, владение формой — одна из сторон композиторского таланта. Можно назвать художников, одаренность, знания и опыт которых не вызывают сомнения, однако рыхлость структуры остается непреодолимым препятствием при восприятии их произведений. С другой стороны, в работах молодых, незрелых еще авторов подчас обнаруживается столь яркое природное чувство пропорций, что частично затушевываются даже другие погрешности сочинения.
Но владение формой — это вопрос не только таланта, но и мастерства. Общеизвестно, что без мастерства новаторства не бывает, слепое повторение — это ремесло. Каковы же пути к новаторству в области музыкальной формы?

Обратимся к прошлому. История бывает подчас очень несправедлива, забывая имена тех, кто стоял у колыбели таких жанров, как опера, симфония, концерт. Правда, время от времени интерес к ранним образцам оживает вновь. И тогда нередко обращение к старинной музыке вызывает к жизни новые черты творчества.

Сегодня тоже можно заметить стремление перекинуть мост из XX века в глубь времен, минуя принципы романтического искусства. Иногда это явление воспринимаешь как чисто модернистскую схоластику или просто желание «постилизовать». В других случаях оно олицетворяет протест против упадочничества, психологической пресыщенности болезненных тенденций современной музыки. Пытаясь уйти от субъективистских ощущений, композиторы возвращаются к простым, «объективным конструкциям». Однако самой важной причиной тяготения к музыке минувших столетий представляется мне естественный поиск жизнеспособных опор, здорового творческого начала в классическом и предклассическом искусстве.

Я убежден, что далеко не все ресурсы, таящиеся в старинной музыке, уже использованы нашими музыкантами. Так, оперы Монтеверди «Орфей» и «Коронация Поппеи» при более тщательном изучении, несомненно, смогли бы значительно обогатить принципы формотворчества. Ведь некоторые черты музыки композитора, и по сей день сохраняющей привлекательность, остались незамеченными.

О плодотворности обращения к далекому прошлому свидетельствует искусство Гайдна, находившего источник вдохновения в наигрышах свирели, волынки, предпочитавшего эти простые народные образцы утонченным жанрам светской музыки. Еще один пример. Рассматривая сейчас вокальные сочинения итальянских композиторов XIV–XV веков, находишь в них гораздо больше свежести, изобретательности, нежели во многих появляющихся ныне в XX веке песнях, стандартных по форме, штампованных по приемам.

Призывая изучать забытые и полузабытые образцы прошлого, я ратую, разумеется, за творческий подход к ним. Потому что бесплодны усилия композиторов, старающихся искусственно привить «обостренные» средства выразительности закостенелым структурам, без переосмысления самих структур. Старушки-схемы привыкли к разным «допингам», и это их уже не омолаживает.

Старое оживает вновь и вновь, каждый раз по-иному, а пути преемственности очень сложны, и глубоки, и, главное, взаимосвязаны. Подлинное новаторство питается глубокими корнями, которые пробиваются подчас сквозь громадную толщу лет, хотя на первый взгляд могут показаться давно оборванными...

Новаторами являются и первооткрыватели, и те, кто расширяет их завоевания, достигнув подсказанного современностью уровня. Творческая практика художников разных поколений сплетена нерасторжимо, а новое время дает импульс к развитию фантазии, которая в соответствии с самим укладом жизни порождает новые формы. Так, можно ясно проследить эволюцию известных нам жанров симфонической и камерной музыки на пути от музицирования в кругу избранных до выхода на большую эстраду. Параллельно все больше отделялись друг от друга исполнитель и слушатель.

Формы быстро менялись. С одной стороны, их одушевляло дыхание гражданственности, но, с другой стороны, проявлялось и чисто концертное, эффектное начало, которое, превращаясь в самоцель, настежь открывало дверь ремеслу, убивало искусство и приводило к выхолащиванию содержания. Последняя тенденция, естественно, служила не столько развитию художественной мысли, сколько поверхностной импозантности, нарочитому выпячиванию «эстрадного» начала в произведении (раздутые коды, внешне эффектные разработки и т. п.), — с этой целью привлекались крайне броские средства выразительности, такие, как нагромождение контрастов, излишне частое введение tutti, навязчивое использование крайних регистров. Все это весьма поучительно. Композитор и в наши дни должен обладать безошибочной интуицией в выборе правильного пути обновления формы. Ничего нет хуже увлечения ее внешними чертами, приносящего скороспелые, но быстро «меркнущие» результаты.

Смена форм и жанров обусловлена социальным (и эмоциональным) укладом той или иной стадий цивилизации. Однако есть одна форма музыки, которая способна необычайно ярко отображать разные,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Вопросы теории

О. Тактакишвили

О ЖАНРАХ, ФОРМАХ И ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ

Содержание