Ученик Комитаса

А. Цицикян

Поездка в Каир и Багдад дала мне много впечатлений. Были интересные встречи. Сегодня я хочу рассказать о человеке, чье имя у нас почти неизвестно, хотя речь идет о большом музыканте.

Небольшая предыстория: несколько лет назад, изучая архивные материалы об армянских скрипачах, я обратила внимание на фамилию Каначян. Скупые строки говорили о том, что это был скрипач, ученик Комитаса. Так я и написала в статье «Забытые имена», еще не зная, что Каначян — крупный музыкальный деятель, не только скрипач, но и пианист, композитор, хоровой дирижер. Еще труднее было предположить, что мне удастся встретиться с ним и я допишу его биографию.

Барсегу Каначяну оказалось 80 лет. Уже 20 лет, как он ничего не видит. Потеря зрения лишила его не только света, солнца, ощущения полноты жизни, но и радости творческого труда.

А ведь в свое время он пользовался огромной популярностью. Его искусству композитора и хорового дирижера посвящались многочисленные статьи, рецензии, книги. По ним можно проследить весь его путь к музыке, начавшийся с концертной деятельности в городах Болгарии и Румынии. Шли годы упорного труда и совершенствования. Помогали ему в этом Жорж Буюк в Румынии, Комитас в Стамбуле и Рене ле Норманд в Париже. Помимо скрипки, Каначян владел искусством игры на многих инструментах; как пианист — успешно выступал в концертах, аккомпанируя жене, прекрасной певице. Шаг за шагом овладевал он композиторским мастерством, создавая произведения различных жанров.

Чудесны хоровые сочинения Каначяна. В них он широко использует армянский и арабский (ливанский, сирийский) фольклор и создает на этой основе колоритные миниатюры и большие развернутые полотна: «Ой-нар», «Шушо», «Далило», «Колыбельная», «Ала дал уна», «Народжан», «Дабак-дабак», «Горани», «Нанор» и многие другие.

Этот путь к сердцу народа через песню указал Каначяну Комитас. Именно он раскрыл начинающему композитору прелесть армянской музыки, армянской песни. Каначян общался с Комитасом, учился у него и эти страницы его биографии особенно интересны: то, что для нас уже история армянской музыки — для него продолжает оставаться настоящим. Он сохранил в душе и памяти все характерные черты облика великого классика, оттенки его настроений, поступки.

Рассказ Каначяна об учителе, согретый большой теплотой и любовью, воскрешал передо мной образ Комитаса-человека. Каждая подробность освещала как бы новые грани его жизни, взаимоотношений с людьми, занятий с

Фото

Барсег Каначян

Комитас среди участников хора

учениками. Более близким и понятным становился характер этого человека, великого и простого, натуры тонкой, нервной, доброй. Временами создавалось впечатление, что Каначян расстался с ним недавно, что он идет прямо с урока, где Комитас порою строгостью, а чаще остроумной шуткой умел направить музыкальную мысль ученика. И когда я слушала Каначяна, у меня возникало ощущение, будто привычную, до деталей знакомую картину, немного подернутую дымкой, осветили ярким солнечным светом, и краски стали ослепительно живыми, осязаемыми.

«Резкий перелом в моем музыкальном мышлении, — рассказывал Каначян, — произошел в 1911 г. в Стамбуле. Тогда я был преподавателем по классу скрипки, фортепиано и одновременно руководил хором "Масис". Как сейчас помню ажиотаж вокруг предстоящего выступления Комитаса. Тогда я еще не знал его и, получив приглашение на концерт, не предполагал услышать что-то особенно интересное от вартапета¹. Тем неожиданнее и сильнее было впечатление, когда одна за другой звучали комитасовские песни в исполнении хора из 200 человек. Каким очарованием и красотой была овеяна каждая песня, каждая ее строка, фраза, нота! Концерт имел триумфальный успех. Взволнованный услышанным, я бросился после концерта к Комитасу со словами: "Неужели это все создали Вы? Вы же гений!" — "Ах ты, ящерица, — ласково пошутил Комитас, тронутый моей непосредственностью, — ты сомневаешься? Запомни, такова природа нашей армянской мелодии, песни, люби их, они прекрасны!"» Слова учителя глубоко запали ему в душу.

Так начался наиболее плодотворный период деятельности Каначяна, когда создаваемые им произведения получили национальную окраску, наполнились иным строем чувств и образов, приобрели черты законченности.

Лучшие, в основном хоровые, сочинения вошли в программы концертов Каначяна. С неизменным успехом выступал он в Ливане, Египте, Франции, Сирии, Ираке, Турции, Болгарии, Румынии и других странах. В Бейруте он организовал «Гусан-хор», которым руководил четверть века.

_________

1 Лицо духовного звания (арм.)

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Ученик Комитаса

А. Цицикян

Фото

Барсег Каначян

Комитас среди участников хора

Содержание