изданием мемуаров в США, и сокращениях, которые они претерпели, пишет о сборнике, вышедшем в нашей стране: «Книга во всех отношениях превзошла все мои надежды и ожидания... Книга <...> которую Вы мне прислали, содержит все, что написал М. М. полностью (имеются в виду мемуары "Против течения". — Н. П.) и еще много других записок М. М., которым, если бы не издание в СССР, суждено было бы тлеть в сундуках! <...> От всего сердца благодарю Вас и всех сотрудников за колоссальный труд, за доброе отношение к памяти моего отца, за любовь к родному искусству, которую мы все разделяем».

О Фокине за рубежом написано немало книг и статей, ему и его творчеству отводится не один десяток страниц в многочисленных воспоминаниях. Писали о нем и у нас. Но книга, со страниц которой звучит живой голос художника, рассказывающего о своей жизни в искусстве, всегда во сто крат притягательнее. Мы можем соглашаться с Фокиным, а где-то и не соглашаться: не все бесспорно в его деятельности, но узнать о творчестве балетмейстера больше, чем мы узнали из материалов сборника, сегодня невозможно.

Появление этой книги не может не радовать. И все же, закрывая ее, испытываешь смешанное чувство — большой симпатии, уважения и горького сожаления. Большой симпатии и уважения к таланту замечательного хореографа, выдающегося балетмейстера-реформатора; горького сожаления о выбранной им для себя судьбе — впустую прожитых за рубежом десятилетиях, прожитых им, художником таким русским, чье искусство, оторванное от родной почвы, стало, по существу, трагически бесплодным.

Книга «Против течения» и широко публикуемые у нас материалы о Шаляпине стали богатейшим достоянием культуры. Творчество Фокина и Шаляпина — этих талантливейших художников, наметивших новые пути музыкального театра, — составляет нашу национальную гордость. Их труд умножил славу русского искусства во всем мире. И теперь, когда мы думаем о них, не могут не прийти на память мудрые слова М. Горького: «Такие люди являются для того, чтобы напомнить всем нам: вот как силен, красив, талантлив русский народ!»¹

_________

Книга о польском классике

И. Нестьев

За последнее время ленинградское отделение издательства «Музыка» выпустило несколько ценных книг по современному зарубежному искусству, в том числе сборник «Избранные статьи и письма» Кароля Шимановского. Это едва ли не первое советское издание, посвященное крупнейшему польскому мастеру XX века. Сборник объединил двенадцать статей композитора и более ста его писем, адресованных различным лицам. Обширная вступительная статья Зофьи Лиссы характеризует Шимановского как композитора и музыкального мыслителя; в этой содержательной работе дан — впервые на русском языке — довольно полный обзор творческой деятельности композитора, обрисована его сложная идейно-эстетическая эволюция, прослежены связи с ведущими художественными течениями эпохи.

Важным дополнением к сборнику служит список сочинений композитора, снабженный сведениями об основных премьерах. В результате получилась книга, которая несомненно будет широко использована в нашей учебной и научной практике.

В своих статьях и письмах Кароль Шимановский предстает перед нами как пылкий и умный художник, глубоко заинтересованный в судьбах нового польского искусства. Влияние идеалистической эстетики и рафинированная утонченность, типичная для искусства начала века, оказались для него чем-то преходящим. Эти черты постепенно стирались и с течением времени все более ясно вырисовывались прогрессивные демократические устремления музыканта-патриота.

Наибольший интерес в этом смысле представляет программная статья Шимановского «Воспитательная роль музыки в обществе», датированная 1930 годом. Многое в статье звучит и поныне очень актуально. Композитор говорит об огромной роли музыки в духовной жизни человечества: «Музыка — это могучее оружие в борьбе с темнотой и невежеством масс, это подлинная духовная пища... доступная самым глубоким слоям народа» (стр. 79). Он особо подчеркивает этическое значение музыки, способной возвысить, и облагородить душу человека: «Среди других искусств музыка является именно той силой, чье назначение пробуждать и преобразовывать страстные стремления к духовно богатой жизни, дремлющие в душе каждого, даже самого примитивно развитого человека» (стр. 93–94). Шимановский говорит о громадной ответственности художника перед его аудиторией, о необходимо-

__________

Кароль Шимановский. Избранные статьи и письма. Составитель — А. Фарбштейн. Музгиз, Л., 1963, 253 стр., тираж 2000 экз.

¹ М. Горький, из письма к Н. Е. Буренину. Цит. по книге: «Федор Иванович Шаляпин», т. I, «Искусство», М., 1957, стр. 420.

Фото

сти тесного контакта между композитором и слушателем. Интересны суждения Шимановского о роли государства в развитии музыкальной культуры нации, о настоятельной необходимости дать каждому члену общества хотя бы минимум музыкально-эстетических навыков. Он страстно призывает к решительному «вмешательству государства в дела духовной культуры нации, особенно в области искусства» (стр. 79).

Естественно, что в буржуазной Польше мечта о государственной помощи искусству была неосуществимой. Об этом говорят и письма Шимановского 20-х и 30-х годов, полные горестных жалоб на денежные затруднения, на оскорбительное непризнание со стороны официальных музыкальных кругов. «На нынешнем этапе нашей истории культуры... художественные типы, подобные мне, не только лишние, но они едва ли не приносят вред, — пишет он. — Для такого художественного излишества, каким являюсь я, у Польши нет ни времени, ни необходимости... С этой точки зрения добропорядочный уличный полицейский более ценен, чем я» (стр. 157).

В ряде статей Шимановского затронута проблема музыкальных традиций польской классики и польского фольклора. С поистине романтическим увлечением говорит он о своем великом предшественнике Фридерике Шопене. Для него творчество Шопена — это глубочайшее воплощение духа польской нации, выраженное в подлинно общечеловеческой форме. Особо подчеркивается патриотическое звучание музыки Шопена в годы тягчайшей национальной трагедии польского народа. «Он был поистине небесным даром, посланным нам в самую трудную годину невзгоды... Вдали от родины, обреченный на пожизненное пребывание в чуждой... среде, он был, пожалуй, величайшим послом Польши, какой когда-либо существовал, послом, который в течение целого столетия говорил со всем миром на прекраснейшем и понятном для всех языке о нашей непреклонной воле к жизни...» (стр. 77). Отмечается революционная роль шопеновского творчества для музыки XX века: по мнению Шимановского, Шопен был в числе тех гениев, которые расчистили путь для новой музыки.

Примечательно восторженное отношение композитора к народному творчеству его родины. В старинных песнях и наигрышах польского Подгалья он ощутил могучую власть, немеркнущее обаяние, способное вдохновлять современных художников. Отношение Шимановского к национальному фольклору во многом напоминает аналогичные устремления его замечательного современника, венгра Бела Бартока. Оба выдающихся композитора проявляли обостренный интерес к наиболее древним, «первозданным» образцам крестьянского фольклора, противопоставляя его более привычному и более позднему слою народнопесенной лирики. В этом проявлялась, вероятно, некая односторонность подхода, оба мастера несколько фетишизировали древние формы фольклора, стремились почерпнуть в нем первобытные, жесткие, «варварские» звучания, способные обновить современный музыкальный язык.

Статьи и письма Шимановского ярко освещают проблематику модернистских течений его времени, оказавших влияние на творчество польского мастера. Однако его отношение к крайностям новой музыки отнюдь не было апологетическим. Шимановский ясно видел ограниченность музыкального модерна и беспощадно бичевал его идейные и эстетические пороки. С нескрываемой тревогой говорил он о музыкальном снобизме, который все более усложняет и запутывает нормальные отношения между «производителем» и «потребителем» музыки. С горькой иронией отзывался он о так называемом художественном «прогрессе», за которым неотступно шефствует «бесцельная и поистине скучная тень, форма, не наполненная никаким существенным содержанием, отрицание ради отрицания, лживое "творчество" нетворческих людей» (стр. 38) (кажется, будто еще в 20-е годы великий варшавянин предвидел те нелепейшие музыкальные бесчинства, которые появились спустя сорок лет в некоторых программах «Варшавской осени» под флагом ложно понимаемого «экспериментаторства»).

В одном из писем, написанном за несколько месяцев до смерти, композитор как бы подводит итог своим взаимоотношениям с современным ему искусством.

«Я испытываю все более ощутимый кризис в отношении к современной музыке, — пишет он. — Просто отпадает почти все, кроме Стравинского (в значительной части, но не в целом), Равеля и немногого еще, какого-нибудь концерта Прокофьева, — кроме того, еще отчасти Берг, Хиндемит (в отдельных случаях!. А остальное — страшная макулатура. Это очень грустно! Но ничего не поделаешь: если в замысле художественного произведения не было хотя бы подсознательной Sub specie acternitatis¹, уже несколько лет спустя оно разлагается, гниет, воняет, как испорченные консервы» (стр. 218).

Несколько небольших очерков о современных композиторах (Стравинском, Равеле, Бартоке и др.) уточняют и конкретизируют наше представление о музыкальных привязанностях польского мастера. Эти заметки написаны с большим изяществом и тонким проникновением в сущность художественного стиля данных авторов.

_________

¹ точки зрения вечности (лат.).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Книга о польском классике

И. Нестьев

Фото

Содержание