Выпуск № 7 (308) | 1964 - страница 68

Фото 1

«Тоска» Пуччини. Тоска — З. Конрад, Каварадосси — Я. Зипсер

Фото 2

Сатирическая опера «Теодор-джентльмен» Т. Шелиговского. Осилия — Г. Слонёвска, Робот — Я. Зипсер

Фото 3

«Все они таковы» Моцарта

стью, когда даже на провинциальных подмостках шли не только «Травиата» и «Севильский цирюльник», но и Галеви, и Мейербер, и даже Вагнер! Для другого — наглядный экскурс в историю оперы (чего явно недостает в консерваторском образовании). Встреча с «Жидовкой» еще раз заставила задуматься о мастерстве оперной драматургии, о доверительном отношении композитора к голосам певцов, об его чувстве ансамбля, синтетического «секрета» оперного спектакля. Многому помогает и ладно скроенное либретто Скриба. Но, конечно, в том, что это произведение оказалось живым и в наши дни, «повинен» талантливый коллектив вроцлавской оперы и прежде всего его певцы. Первое место, бесспорно, в спектакле занимает Зофья Конрад (Рахиль) — великолепная певица и актриса (на фото читатель увидит ее в роли Тоски), которая оказалась бы находкой и для столичной сцены. Настоящее драматическое сопрано, тембр, насыщенный «металлом», выразительное, энергичное лицо, крупная статная фигура — все в ней казалось созданным для передачи больших и сильных человеческих страстей. Бесспорно, Рахиль была самым живым, самым ярким характером на сцене. Йозеф Видера (Елеазар), Зигмунт Билинский (Кардинал) и другие участники спектакля (включая хор и оркестр) составляли крепкий ансамбль, руководимый твердой рукой дирижера Адама Копытинского. И если в спектакле что-то противоречило музыке, то это его сценическое, особенно художественное, решение. Громоздкие наклонные конструкции, крайне неудобные для массовых сцен, темные мрачные тона декораций говорят о стародавних штампах модернистского театра. Но, по всей видимости, они не характерны для вроцлавской оперы. В этом убеждаешься, знакомясь с его другими постановками хотя бы только по фото (некоторые из них публикуются здесь). Изящно-кружевные образы «Все они таковы» Моцарта, полные драматической правды, народные характеры в «Ману» и «Гопляне», ироничный «модерн» в «Теодоре-джентльмене» говорят о тонком вкусе, чувстве стиля и богатой фантазии создателей этих спектаклей.

С друзьями надо быть откровенными. И поэтому мы без боязни скажем и о том, что нам решительно не понравилось. Под одним кровом с вроцлавской оперой проживает и оперетта. Такой симбиоз отнюдь не противопоказан в принципе, если оба коллектива — единомышленники. И будучи поклонниками веселого жанра, мы предвкушали удовольствие познакомиться с современной польской опереттой, побывав на премьере спектакля «Здравствуй, Ева». Он мыслился авторами (композитор С. Ренц, либретто Я. Малкужинского) как некая оперетта-ревю — ряд картин, эпизодов, зарисовок быта, скрепленных незатейливой фабулой. Зал был полон, и среди аудитории, как и на концерте хора Ежи Курчевского, было много детей. Но на сей раз детям вряд ли было так уж необходимо присутствовать в театре; взрослых же это зрелище огорчило крайним однообразием, примитивностью юмора (хотя в спектакле участвовали хорошие актеры, например Вацлав Янковский). В музыке были счастливые находки, мелодичные образы (например, лейтмотив любви), но они не находили опоры в сценической драматургии. Все длинное «действие» первого акта и финала основывалось на поочередной смене салонно-танцевальных эпизодов, построенных в основном на сомнительном «шике» полуодетых «герлс»... Трудно не согласиться с Витольдом Филлером, который, вспоминая о великолепных традициях польской оперетты, с грустью говорит о периоде после первой мировой войны, называя воцарившуюся тогда «эпидемию ревю» следствием «безоговорочных требований мелкобуржуазного зрителя, который платил и требовал. Требовал полуголых танцовщиц, легкого тюля, блесток, шествий на сцене и других непривередливых реквизитов и приемов». Так стоит ли теперь возрождать этот дешевый «блеск», столь чуждый эстетике социалистического искусства? Тем более, что польская оперетта действительно знаменита своими традициями. Это, прежде всего, традиции Виктории Кавецкой, Люцины Мессаль и Казимеры Невяровской — традиции подлинно музыкального спектакля, изящного, искрящегося юмором и увлекательного. И как хорошо, что в этот приезд мы увидели именно такой спектакль на сцене варшавской оперетты. Это был «Продавец птиц» Целлера — одна из последних постановок варшавского коллектива, осуществленная уже после его московских гастролей. Спектакль поставлен весело, остроумно, хотя без особых затей (режиссер — Данута Кнопп, художник — Ян Шансер). Но самое главное, что он был хорошо спет, что в театре зазвучали молодые свежие голоса, что чувствовался подлинный музыкальный ансамбль (дирижер — Ежи Процнер). От всей души хочется пожелать варшавской оперетте больших творческих успехов в новом помещении (зал «Рома»), которое ей переходит по наследству от оперы, наконец водворяющейся в замечательном здании, воздвигнутом на Театральной площади. Мы думаем, польские друзья обратят, наконец, внимание и на советскую оперетту, в создании которой участвовали и участвуют крупнейшие композито-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка