сколько лет тому назад он успешно выступал в Москве) — музыкант чуткий и проницательный.

И здесь, как в Австралии, как повсюду, живой интерес ко всему русскому, советскому, гостеприимство Общества советско-новозеландской дружбы, вопросы, вопросы, вопросы...

Программа гастролей в Сиднее, Мельбурне, Аделаиде, Брисбейне, Перте, Веллингтоне, Окленде, Кристчерче включала скрипичные концерты Баха, Бетховена, Брамса, Хачатуряна, Шостаковича, Хренникова (последние два концерта любители музыки в Австралии и Новой Зеландии услышали впервые) и много сольных произведений. Кроме того, были даны вечера скрипичных дуэтов, на которых среди друпих сочинений мы с Ел. Гилельс играли (также впервые) сонату М. Вайнберга для двух скрипок. Пресса справедливо подчеркивала огромный и постоянный интерес слушателей к советской музыке. Снова и снова убеждались мы, что высшее счастье артиста — доносить до миллионов сердец красоту и силу искусства своей родины.

Мне посчастливилось выступать на гастролях с дирижером Яшей Хоренштейном. Можно было бы написать специальную статью о его умении сочетать целостный «охват» сочинения с тончайшей, артистичнейшей нюансировкой деталей. Хоренштейн был в СССР в 30-х годах и мечтает вновь посетить нашу страну. Это убежденный и страстный пропагандист советской музыки.

Наконец, летим на родину. Снова Америка, Париж, встречи с друзьями. В Нью-Йорке это, прежде всего, выдающийся американский скрипач Исаак Стерн, нынешний президент Карнеги-холла. Его последние по времени работы — пластинки с великолепными записями концертов Стравинского (дирижирует автор) и Берга (с Леонардом Бернстайном). Проводим чудесный вечер, прослушивая их.

А в Париже, почти в самом конце долгого пути, судьба неожиданна одарила нас большим переживанием — очередной встречей с Артуром Рубинштейном. Представьте себе... я чуть было не сказал «старика», между тем именно на старика, несмотря на свои семьдесят лет, он похож меньше всего. Человек и артист исполинского темперамента, Рубинштейн, как и всегда, буквально потряс нас неуемной энергией, каким-то фанатичным приятием и жаждой жизни. А когда моя жена опросила, как он понимает счастье, Рубинштейн просто ответил:

— Счастье — это жизнь со всеми ее противоречиями!

Подаренные замечательным пианистом пробные записи трех сонат Бетховена (в том числе «Патетической» и «Лунной») поражают совершенством и свежестью интерпретации. Я горячо надеюсь, что мы еще будем иметь радость приветствовать его в Москве...

∗

И вот мы снова дома. Вспоминаем встречи, перечитываем письма, вглядываемся в фотографии. И постепенно смысл пережитого становится яснее и яснее.

Музыку понимают все. Люди играют, люди слушают, люди лучше узнают друг друга. Вот это и есть самое главное, что вынесли мы ив поездки в дальние страны.

Зарубежная печать о гастролях советских артистов

«Нет никаких сомнений в том, что Леонид Коган — величайший из всех скрипачей, когда-либо посещавших нашу страну», — заявила выходящая в Кристчерче газета «Пресс» о концерте Когана в Новой Зеландии. Его выступления и в особенности исполнение им советских произведений вызвали живейший интерес в Новой Зеландии и Австралии, где в течение двух месяцев проходили гастроли. Почти ежедневно во многих газетах печатались обширные рецензии — яркое свидетельство горячего приема, оказанного посланцам Советского Союза.

«Гром аплодисментов... после исполнения концерта Бетховена в сопровождении Национального оркестра в «Таун-холле» в Веллингтоне явился заслуженной овацией великолепному исполнителю» писала газета «Доминион» после первого концерта Л. Когана. Рецензент подчеркивает его «ослепительную технику», глубоко эмоциональную игру, оригинальность и точность интерпретации.

«Ивнинг пост»: «Технические трудности, как видно, совершенно не существуют для Когана. "Пальцы и чувства" объединяются у него в одно целое, и в результате возникает изумительная музыка».

«Стар» (Кристчерч): «Необычайная красота звучания инструмента в сочетании с уверенной техникой, тонкостью исполнения и, самое главное, способностью глубоко трогать аудиторию незабываемы для всех тех, кому посчастливилось слушать Когана. ...Трудно поверить, что четырнадцать прелюдий Шостаковича написаны были первоначально для фортепиано, настолько блестяще они переложены для скрипки Цыгановым. Его транскрипция предоставила Когану и Вальтеру бесчисленные возможности для демонстрации блестящей

слаженности в общей тонкой и изысканной интерпретации».

Ключевым событием сезона называла печать концерт из произведений русских классических и советских авторов. В программе были увертюра к опере «Князь Игорь» Бородина, Пятая симфония Чайковского и Скрипичный концерт А. Хачатуряна. «Мельбурн сан» пишет: «Это лирическое и яркое произведение (концерт Хачатуряна) обладает мелодическим богатством, напоминающим о Римском-Корсакове, но отличается особым фольклорным армянским колоритом. Л. Коган изумительно сыграл концерт, особенно блестящим был финал...» Австралийские любители музыки отдали также дань восхищения Второй сонате Прокофьева для скрипки и фортепиано, исполненной Л. Коганом в Сиднее. «Сидней морнинг геральд» пишет: «Первый концерт русского скрипача в Сиднее незамедлительно подтвердил, что он занимает по праву место рядом с Менухиным, Ойстрахом и Стерном. Это был концерт, свидетельствующий о высоком уровне современного виртуозного исполнительства».

В Сиднее Л. Коган сыграл и концерт Д. Шостаковича: критик газеты «Сан» Вольфганг Вагнер назвал исполнение «захватывающим дух». В этом произведении, по мнению критика, скрипач проявил совершенно неисчерпаемые исполнительские возможности.

«Концерт настолько труден,— пишет Вагнер,— что только самые великие мастера могут надеяться овладеть им. Коган продемонстрировал особую артистичность в исполнении "Скерцо" и "Бурлески", а также обширной каденции перед финалом».

Слушатели были польщены исполнением «Румбы» австралийского композитора Бенджамена, которую Коган включил в программу концерта в Брисбейне. Местная газета «Курьер-мэйл» не замедлила отметить, что это был «приятный комплимент в адрес австралийской музыки». Та же газета, высказываясь по поводу качеств, отличающих советскую исполнительскую школу, пишет: «Не часто доводится слышать такую искренность, такую глубину и проникновенность и такое понимание архитектоники и замысла музыкального произведения, как у него. Что бы ни принес нам в дальнейшем этот год в музыкальном отношении, совершенно ясно, что одним из «гвоздей сезона», если не самым главным, останутся выступления Л. Когана».

Особо отметила австралийская печать совместное выступление Леонида Когана и Елизаветы Гилельс: «Дуэт скрипачей из России вызывает восторг». Феликс Вэрдер в газете «Эйдж» писал: «Мы получили огромное наслаждение, слушая совместный концерт Л. Когана и Ел. Гилельс. Их игра отличается блеском, интенсивностью, совершенством деталировки, необычайным звучанием инструментов, точностью фразировки и тончайшим вкусом. Этот великолепный ансамбль абсолютно лишен каких бы то ни было элементов показного». Что же касается программы совместного концерта, то наибольший успех выпал на долю Сонаты соч. 69 М. Вайнберга.

Газета «Сан», подчеркивая содержательность сонаты М. Вайнберга, говоря об отличном исполнении этого произведения, сообщает также о забавном эпизоде, нисколько, впрочем, не нарушившем общую обстановку дружелюбия и творческих контактов во время гастролей советских музыкантов. Случилось так, что Л. Когану предоставили номер в гостинице «Виктория» на том же этаже, где жила приехавшая в Сидней на матч южноавстралийская футбольная команда. «Сан» с юмором описывает «встречу» спортсменов с Коганом:

«Готовящиеся к сражению футболисты рано легла спать, но не могли заснуть: Леонид Коган готовился к концерту и весь вечер занимался. К 23 часам потерявший терпение восемнадцатилетний чемпион Кэлли позвонил портье и раздраженно сказал: "Велите-ка, чтобы скрипач, живущий в конце коридора, прекратил свою игру!" "Сэр, — возмущенно ответил портье, — вы говорите об одном из величайших скрипачей мира". В отчаянии футболисты решили сами обратиться к Когану. Заместитель капитана команды Ян Эберхард, постучав к нему в номер и не зная, что Коган не понимает английского языка, обратился к нему в следующих, чисто австралийских выражениях: "Эй, браток, не хватит ли тебе баловаться со своей балалайкой? Давай, наконец, закругляйся и дай нам подрыхнуть". Советский артист, полагая, что имеет дело с очередным любителем музыки, который просит сыграть что-нибудь специально для него, любезно ответил на просьбу "закругляться" исполнением сначала блестящей каденции, а затем веселой моцартовской пьесы. Футбольная команда в беспорядке отступила».

Вот, пожалуй, единственный «контакт», который нельзя назвать творческим!

На приеме, устроенном в Мельбурне музыкальной секцией Общества австралийско-советской дружбы наши музыканты встретились с австралийскими коллегами и видными общественными деятелями. И хозяева, и гости говорили о необычайной пользе международных обменов артистическими силами. В Австралии и Новой Зеландии концерты Л. Когана были расценены как музыкальное празднество, как событие первейшего художественного значения.

А. Баранова

Быть ли исполнительской секции?

Секретарь Правления СК СССР А. Хачатурян говорил на Третьем всесоюзном съезде композиторов: «За последние годы значительно окрепли связи композиторов с крупнейшими нашими исполнителями, поэтому, мне кажется, следует возродить существовавшую когда-то в Союзе композиторов исполнительскую секцию. Я убежден, что от этого выиграли бы и композиторы, и исполнители, а главное, выиграла бы советская музыка!»¹

_________

¹ «Советская музыка», № 7 за 1962 г., стр. 32.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Зарубежная печать о гастролях советских артистов

А. Баранова

Быть ли исполнительской секции?

Содержание