близки друг другу. Существенно различаются они лишь там, где лейттема рассудительной Андры сопоставляется с «мотивом легкомыслия» юноши. Поэтому музыкальная драматургия в оперетте «Пора любви» основывается не на противопоставлении двух диаметрально противоположных образов, а на внутренней противоречивости характера героя.

Для создания более емкого второго плана действия авторы обратились к вставным сценам, иллюстрируемым кинокадрами: баллада о войне, картина Африки, сбросившей оковы, революционная Куба. Они как будто продолжают мысли героев: баллада о войне возникает в момент, когда Юрас вспоминает родителей, погибших на фронте; сцена Африки — в рассказе Юраса Андре о заманчивой поездке; наконец, рассказ кубинца Педро «оформляется» кинокадрами острова Свободы. И хотя порой прием этот выглядит несколько прямолинейным, вставные номера вносят необходимый сценический контраст.

В либретто оперетты есть просчеты: некоторая статичность, вялость комедийных положений. Но драматургию во многом «спасает» музыка. По большей части сочная и выразительная, она в развернутых хоровых эпизодах и балетных номерах помогает созданию ярких народных сцен. Массовые картины пронизаны интонациями, ритмами советских молодежных песен. И это создает атмосферу солнечной жизнерадостности, юношеского задора и веселья.

И еще одно отрадное явление вселяет надежды — стремление композиторов точно определить национальную принадлежность наших оперетт. Начав с цитирования народных песен и танцев, литовские музыканты обратились теперь к творческому претворению отдельных элементов фольклора, подчеркиванию ладового своеобразия народной музыки.

Например, в оперетте «Любовь и жесть» в основу одной из лейттем легла народная песня «Матушка меня ругала», а в оперетте «Пора любви» — интонации популярной песни «Кормил я коня». Правда, порой эти элементы фольклора «одевают» в такие нарядные одежды, что их национальный колорит трудно «разглядеть». Без сомнения, музыка Горбульскиса выиграла бы, если бы он нашел более тонкий и глубокий подход к фольклору.

Итак, литовская оперетта такая же, как и другие ее «сестры»: веселая, задорная, а порой и чуть-чуть грустная. Пусть она еще не достигла совершеннолетия, но пути, избранные ею, без сомнения правильны. Она живет нашими радостями и заботами, нашими успехами.

Хочется пожелать только, чтобы композиторы и либреттисты активнее, смелее обращались к этому веселому, остроумному и далеко не легкому жанру.

Д. Тринкунас

НА ПОРОГЕ ИСКУССТВА

Когда Антуану Файосси, поэту и журналисту из далекого Того, рассказали о трех отделениях Вильнюсской средней школы искусств — музыкальном, хореографическом и художественном, он с недоумением спросил:

— Вы готовите артистов-универсалов?

В концертном зале школы Файосси беседовал с одной из учениц:

— Сколько тебе лет?

— Десятый.

— Ты рисуешь или танцуешь?

— Играю на рояле.

— А что ты нам сыграешь?

— «Времена года».

И вот африканцы — участники Московского форума молодежи, приезжавшие прошлой осенью в Литву, слышат, что третьеклассница играет не Чайковского, а собственное произведение. Оно поражает глубиной, совсем не детской, радует непосредственностью и свежестью.

— Как же вы находите таких детей?! — воскликнул тоголезец.

*

Бывают ежегодно дни, когда в Школе искусств особенно оживленно. Идут приемные испытания. Со всех концов республики — с холмов и перелесков Жемайтии и с побережья Балтики, от озер Аукштайтии, из деревень и хуторов Дзукии и Дайнавы съезжаются сотни мальчиков и дево-

чек. Глядя на ребят — голубоглазых и кареглазых, курносых и веснушчатых, веселых и хмурых, бойких и застенчивых, невольно думаешь: ведь, наверное, есть здесь такие, кто лет через пятнадцать-двадцать прославит родной край выступлениями на концертной эстраде и на балетной сцене, произведениями живописи и скульптуры.

Нелегко выявить склонности семилетнего ребенка. Весной школа-интернат рассылает руководителям детских садов, детских домов, школ, сельских клубов и кружков художественной самодеятельности тысячи писем. В них сообщается, когда преподаватели школы посетят районные центры, чтобы встретиться с детьми, проявляющими способности к пению, рисованию, лепке, танцам. Некоторым рекомендуют приехать в Вильнюс в дни приема. Здесь с ними в течение нескольких дней знакомятся специалисты. Разумеется, это не экзамен, не проверка знаний. Главная цель — помочь малышам побороть застенчивость и скованность, вызванные непривычной обстановкой, и решить, стоит ли поработать с ними музыканту, танцору, художнику или скульптору. Из сотен «кандидатов» отбирают несколько десятков будущих первоклассников. И одновременно с занятиями по программе общеобразовательной средней школы ребята, руководимые опытными педагогами, начнут осваивать азбуку нелегких профессий.

Немалый опыт накопило музыкальное отделение, начавшее свою деятельность 17 лет тому назад в качестве школы-десятилетки, в скромном помещении при Вильнюсской консерватории. Через несколько лет там же было открыто хореографическое отделение. А в 1960 году, в дни празднования двадцатилетия советской Литвы, школа получила большое, специально для нее построенное здание и интернат; тогда же приступило к работе художественное отделение.

Наши выпускники-музыканты учатся в Вильнюсской и Московской консерваториях, некоторые завершили высшее образование, поступили в аспирантуру, стали исполнителями, педагогами. Многие из окончивших хореографическое отделение работают в Театре оперы и балета Литовской ССР. У художников выпуска еще не было — они только показывают свои работы на выставках в школе, а иногда за ее пределами.

Вот огромная книга. Это школьная летопись. Сколько здесь газетных вырезок, журнальных статей, программ концертов! В школе побывали Н. Рахлин и Л. Вигнер, И. Стерн и В. Малькужинский, многие гости из разных стран мира. Рахлин и Стерн присутствовали на репетициях ученического струнного оркестра и с увлечением музицировали вместе с юными оркестрантами...

На дверях одной из комнат табличка: «Музей народного искусства». Здесь гости обычно задерживаются дольше, чем намечено. В музее хранятся одиннадцать увесистых томов народных песен и мелодий, записанных учащимися в разных уголках Литвы за время летних экспедиций; некоторые из этих записей включены в изданные сборники литовского фольклора. Мы видим ценнейшие образцы изделий вышивальщиц, ткачих и резчиков по дереву, фрагменты украшений со старых деревенских изб, древние прялки, народные музыкальные инструменты. Каждый экспонат музея, где все собрано самими школьниками, связывает их с сокровищницей народного творчества.

Многие посетители, особенно иностранцы, задают вопрос, ставший уже традиционным:

— Как же вы справляетесь с пятьюстами вундеркиндами? Ведь при таком тщательном отборе в масштабе целой республики к вам могут попасть только настоящие «звезды»... И как уживаются между собой дети, с раннего возраста «нацеленные» на роль выдающихся артистов?

Что им ответить? По сути дела, мы просто не очень-то разбираемся в вопросе о том, что представляет собой вундеркинд. Дети у нас такие же, как всюду: любят читать о приключениях, мечтают о полетах на другие планеты, гоняют по двору мяч, иногда бьют стекла, иногда дерутся... Какие же это «звезды»?!

Пусть тот, кто усомнится в искренности моих слов, ознакомится со школьным оркестром, который в этом отношении особенно показателен.

Подготовка начинается с унисона скрипачей второго — пятого классов. Т. Шернас убедительно внушает своим ученикам мысль о том, что играть в коллективе, внимательно слушая партнеров и стараясь сливаться с общим звучанием ансамбля, столь же приятно и интересно, как играть соло. Событием в жизни маленького инструменталиста становится тот день, когда его переводят в «большой» оркестр. Изредка сюда принимают и пятиклассников, но, как правило, в оркестре играют лишь с шестого класса.

С. Сондецкис руководит оркестровым классом уже лет десять. В обращении с детьми он сочетает простоту и сердечность с исключительной требовательностью. Ни о какой «звездомании» здесь и речи быть не может. С первого дня каждому участнику оркестра ясно, что и за

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Д. Тринкунас

НА ПОРОГЕ ИСКУССТВА

*

Содержание