Пример 1

Случайность это или закономерность, но записанные нами песни в исполнении ансамбля из четырех человек при несомненной самостоятельности отдельных голосов почти не выходят за пределы двухголосия, как это видно и из приведенного примера. Нам не удалось услышать в песнях некрасовцев развитого трех- или четырехголосия, обычного для общерусских и донских хоров.

Ансамбли некрасовцев и по манере исполнения отличаются от донского. Здесь нет широты, удали, размаха, нет ставшего типичным для казачьего хора звонкого «парящего» дисканта. Хор некрасовцев звучит сурово, «сомкнуто». Прав Листопадов, считая, что «...национальная обособленность, настороженность и замкнутость, культивируемые житейской необходимостью в течение долгого времени, не могли не наложить отпечатка сдержанности и на песенную мелодию и на исполнительскую манеру»¹.

Возможно, эта особенность жизни и определила большую распространенность у некрасовцев сольного пения. Оно безусловно популярнее хорового, и здесь дело не в безынициативности собирателей, как это считает Листопадов. Наличие большого числа талантливых исполнителей-солистов само за себя говорит. Быть может, в этой вынужденной традиции некрасовцев и родилось то высокое мастерство мелодического распева, с которым мы повстречались, и это никак не согласуется с замечанием Листопадова, что мелодика некрасовцев утратила «в некоторой степени донскую подвижность». Достаточно хотя бы посмотреть на изощренные узоры песен Н. Никулушкиной:

Пример 2

или на гибкую, непрерывно текучую мелодию песен И. М. Бандеревского:

Пример 3

Много своеобразного таят в себе песни некрасовцев. Утверждение Листопадова, что «в них нет никаких следов турецких влияний», слишком категорично. В записанных нами песнях встречаются примеры хроматических ладов, увеличенных интервалов (особенно секунды), остро хроматических последований. Откуда это? Откуда и напряженная экспрессия в пении с еле заметной вибрацией в голосе, главным образом на выдержанных нотах, особенно когда они поют турецкие песни?

Мы провели среди некрасовцев более двух недель. Впечатлений, помимо собственно музыкальных, набралось немало. Наши встречи с казаками порой затягивались на целые вечера. Здесь были песни и интересные беседы: рассказывали некрасовцы о жизни на чужбине, знакомили нас с семейными преданиями. И совсем уже особенное чувство испытывали мы, когда при разговоре о возвращении в Россию их энергичные, резко очерченные лица начинали светиться трогательной, почти детской радостью.

И эти впечатления были ярким комментарием к тому, что записывали наши магнитофоны: нам открывался мир чувств, представлений и чаяний, так глубоко отразившийся в песнях некрасовцев.

_________

¹ А. Листопадов. Песни донских казаков. Т. IV, Музгиз, М., 1953, стр. 31.

ЧИТАТЕЛИ О МУЗЫКЕ

Несколько слов об авторе

Д. Кабалевский

Два года тому назад в числе писем-откликов на одно из своих выступлений о музыке, обращенных к молодежи, я получил большой конверт. В нем, помимо письма, была рукопись, озаглавленная так: «Путешествие в страну Симфонию». И подпись — Геннадий Пожидаев. О себе автор письма и рукописи сообщил скромно и скупо: «Я военнослужащий, инженер-капитан, закончил Военно-инженерную академию им. Куйбышева, работаю в Москве. Досуг отдаю музыке». И все. Позже я узнал что Геннадию в то время было 28 лет, что он воспитанник детского дома, что музыке никогда не учился, если не считать попыток овладеть искусством игры на кларнете в детдомовском самодеятельном оркестре. Уже в годы занятий в академии Геннадий самостоятельно изучал музыкальную грамоту, пробовал даже свои силы в сочинении песен, а главное, много и с увлечением слушал музыку и читал книги о ней. От увлечения простейшими формами легкой бытовой музыки он постепенно пришел к пониманию самых сложных форм музыки серьезной. И больше всего, кажется, полюбил музыку симфоническую. «Я — рядовой армии любителей серьезной музыки», — так называет он самого себя.

«Путешествие в страну Симфонию» — очерк, посвященый Шестой симфонии Чайковского, понравился мне не только тем, как говорилось в нем о музыке вообще, о том, какую радость испытывает человек, приобщившийся к миру большого искусства. Я был буквально поражен тем, как глубоко проник Геннадий своим музыкальным чутьем в образный мир этого гениального произведения, как чутко проследил развитие его гуманистической идеи. Казалось бы, так трудно сказать что-то новое о Шестой симфонии, бесконечное число раз проанализированной с самых различных эстетических и теоретических позиций, а вот Геннадию Пожидаеву это все-таки удалось. Особенно ценным и самобытным представляется то, что написано в разделе очерка, где говорится о третьей части симфонии, как известно вызывавшей всегда большие споры в музыкально-критических кругах.

«Путешествие в страну Симфонию» было напечатано в журнале «Юность», № 3 за 1962 год. Несколько раз очерк прозвучал по центральному радиовещанию, сопровождая великолепную новую запись симфонии, сделанную под управлением Евгения Мравинского. Читатели журнала и слушатели радио прислали много, очень много отзывов. Очерк Пожидаева вызвал не только интерес, но и большое удовлетворение у многих любителей музыки; он был написан просто, понятно, увлекательно и звал за собой в чудесный мир симфонической музыки.

«Путешествие в страну Симфонию» представляет собой чрезвычайный интерес вот еще с какой точки зрения: молодой любитель музыки, не специалист-музыкант в формальном смысле этого слова, так глубоко проник в мир музыки, что не только сам испытывает от слушания ее радость и удовлетворение, но способен умно, тонко и увлекательно рассказать о ней другим. Разве это не замечательная примета нашего времени, не убедительный пример поразительного роста музыкальной культуры нашего народа!

Успех «Путешествия в страну Симфонию» окрылил Геннадия, придал ему новые силы, вызвал желание работать еще серьезнее и требователен нее. Спустя некоторое время по радио прозвучал его новый очерк — «Пятая симфония Бетховена»,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка