Выпуск № 6 | 1963 (295)

(продолжение «ТВОРИТЬ ДЛЯ НАРОДА ВО ИМЯ КОММУНИЗМА»)

за 40 лет своего существования додекафония так и не получила широкого общественного признания. Почему многие большие художники игнорируют ее или же отказываются от нее после кратковременных увлечений? Стоит поразмыслить над признанием Шёнберга в том, что в этой системе есть место для него одного. Кстати, ему же принадлежат слова о том, что еще много хорошей музыки можно написать в до мажоре. Может быть, нам стоит осуществить именно это пожелание Шёнберга?

Интереснейшие образцы разработки не раскрытых еще возможностей тональной системы, дают, например, на Западе современная французская школа и творчество таких композиторов, как Бриттен, Орф, Хиндемит. А какие еще клады ждут своих искателей в области мелодии!1.

Отказываясь от сложившихся объективных норм ладотонального мышления, додекафония лишает себя и такого обогащающего фактора, как национальное своеобразие.

И еще одно, по-моему, должно оскорблять в этой системе каждого подлинного художника — то, что она делает возможным творчество без фантазии, без вдохновения, без композиторского «слышания» мира, подменяя живое воображение рационалистическим конструированием. Как и в абстрактной живописи, здесь сплошь и рядом теряются критерии подлинной художественности. И потому любой музыкант, любящий прежде всего музыку, а не «манипуляции с музыкой», решительно отвергает эту умозрительную систему.

Разве не ясно, что по-человечески и по-композиторски жаль времени на эту систему, порожденную чуждой нам идеологией и художественно бесперспективную! Я глубоко убежден, что те немногие наши композиторы, которые заняты изучением додекафонии, могли бы с гораздо большей пользой, потратить свое драгоценное время на поиски действительно нового.

На «авангардистском» Западе додекафония давно уже возведена в ранг классики. На смену ей приходят другие многочисленные системы и системки, окончательно потерявшие последние точки соприкосновения с искусством.

Там часто любят говорить о том, что мы не признаем нового «авангардистского» искусства в силу якобы своей безнадежной отсталости2. На это мы скажем: вряд ли применимы к музыке спортивные термины, вряд ли стоит нашим зарубежным оппонентам превращать ее в большую спортивную арену, вряд ли стоит засекать по секундомерам время и делать преждевременные выводы — кто впереди, кто позади. В искусстве надо идти своим собственным путем. Он может быть коротким и длинным, широким и узким, но он должен быть своим3. И если уж в чем мы и повинны, то не в отсталости, а в том, что недостаточно активно и целеустремленно боремся с «авангардистскими» течениями. И это серьезный упрек нашей критике и музыковедению.

Иногда же приходится сталкиваться с такой удивительной безграмотностью, которая способна только дискредитировать наши усилия по

_________

1 Кстати, проблеме мелодики нам, может быть, следовало бы посвятить один из будущих наших пленумов.

2 Между прочим, мы не одиноки в подобной «отсталости». Достаточно прочитать беспощадные строки в адрес додекафонии, принадлежащие перу Хиндемита (см. «Советскую музыку», № 4 за 1963 г.).

3 Поучителен в этом смысле и исторический опыт. Например, в какой только безнадежной отсталости не обвиняли когда-то Рахманинова и Глазунова! Но время, самый строгий и объективный судья, все поставило на свое место. Музыка Рахманинова и Глазунова нашла своего слушателя и стала неотъемлемой частью мирового музыкального быта. Я назвал этих двух художников потому, что именно они служили в свое время постоянными мишенями для тогдашних «авангардистов».


(продолжение Г. Белов (Ленинград))

изменять, создавая на основе общих попевок новые мелодические распевы. Но всегда этот процесс должен быть глубоко содержательным и целенаправленным. Лишь глубокое знание фольклора позволит нашим композиторам создать по-настоящему современный и вместе с тем почвенный, национальный музыкальный язык, поможет понять и воплотить в музыке думы и чаяния народа...

В. Берков (Москва)

...Кажется, никогда еще на наших пленумах не было показано столько вокальных произведений, и притом современных по своему звучанию, то есть окрашивающих большие гражданские темы в «лирический цвет». И это особенно радует, во-первых, потому, что получают интересное развитие прекрасные традиции русского классического и советского романса, а во-вторых, потому, что романс, как известно, является испытанной интонационной лабораторией, в которой композитор подготавливает себя к созданию произведений более крупных жанров, в частности оперы...

Э. Денисов (Москва)

...Вполне естественно, что в сочинениях молодых композиторов наряду с определенными художественными завоеваниями может быть немало школьного академизма, технических поисков, излишних усложнений. В этом отношении, возможно, не все сочинения следовало выносить на эстраду, так как программа пленума оказалась несколько перегруженной. В то же время пропаганда лучших произведений молодых композиторов носит однобокий характер. Стоило бы ввести в практику исполнять в первый раз сочинение молодого автора вместе с классическим произведе-

(продолжение «ТВОРИТЬ ДЛЯ НАРОДА ВО ИМЯ КОММУНИЗМА»)

борьбе с «авангардистскими» течениями в искусстве. Вот один из примеров. В «Литературной газете» от 7 марта 1963 года опубликована корреспонденция О. Бордадын из Бонна «Музыка или хаос звуков?». Автор пишет о какой-то «аллегорической» музыке, имея в виду, очевидно, алеаторическую музыку, и умиляется по поводу прослушанных ею произведений Эгка. Она противопоставляет пьесы Эгка «ультраавангардистским», не заметив или не поняв, что превозносимые ею сочинения не оригинальное творчество композитора, а его оркестровые обработки пьес Рамо. Мы не вправе ожидать, чтобы все корреспонденты газет разбирались в современных модернистских течениях или хорошо знали классическую музыку. Но мы вправе требовать, чтобы они потрудились хотя бы точно выяснить название течения, которое критикуют, и внимательно ознакомились с программой концерта, о котором пишут. Я думаю, что такой «пассаж» непростителен для редакции «Литературной газеты».

Наша критика призвана систематически и глубоко разоблачать реакционную сущность всех «авангардистских» течений буржуазного Запада. В этом состоит одно из важных условий борьбы за подлинно передовое искусство, служащее высоким этическим целям.

Высокая этическая цель — это то, чему всегда были посвящены лучшие произведения музыкального искусства и о чем мы не имеем права забывать. Это вопрос о том, кому мы служим своим искусством, для кого мы пишем музыку.

Я не случайно напоминаю об этом именно здесь, говоря о поисках в области выразительных средств. Сила и степень общественного воздействия музыки во многом зависят от эмоциональной выразительности, логической оправданности, доступности музыкального языка. Композитор не может быть безразличен к тому, как воспринимается его произведение, будит ли оно отклик у слушателей, живет ли как общественное явление. Иначе в чем же смысл музыки, для чего она вообще существует? Для упражнения изысканного ума и утонченного восприятия снобов? Но такая роль никогда не увлекала истинных художников. Нет, только верность правде жизни может явиться и является единственным исчерпывающим критерием искусства. Особенно искусства социалистического реализма.

*

До сих пор речь шла главным образом об ответственности художника перед народом. Я думаю, настало время поговорить об ответственности художника перед своим искусством, перед своим талантом. Да, «талант редок, его надо беречь» (Ленин). Да, талантливые сочинения надо исполнять, даже если они дискуссионны. Да, талант имеет право на поиск и эксперимент. И не надо приклеивать ему ярлыки за каждый творческий промах. Ведь кому же и дерзать, как не молодым! Забываем мы лишь иногда, что ценность эксперимента должна определяться не только самим композитором, но и слушателем. Забываем и то, что как раз поиск не имеет ничего общего с подражательством — все равно кому. «Быть эпигоном Веберна или Булеза ничуть не более почетно, чем быть эпигоном Аренского или Делиба», — сказал на III съезде композиторов Арам Ильич Хачатурян. Самое же главное: уж если, искать, так искать там, где есть шанс найти. Можно ведь посвятить всю имеющуюся энергию поискам баобаба в подмосковных лесах, но не жалко ли попусту тратить на это свою жизнь? И еще. Не слишком ли уж мы бережем талант (а иногда и бесталанность), так. ограждаем его от настоящей критики, что даже редкие и робкие критические замечания вызывают обиды, а иногда и болезненно острую реакцию? А, собственно, почему? Разве в этом бережливость к


(продолжение Э. Денисов (Москва))

нием. Это явилось бы лучшей проверкой, и сразу стало бы ясно, настоящая ли это музыка, или технический эксперимент, или просто школьное упражнение...

...Вообще Союз композиторов должен активно заниматься пропагандой новых сочинений...

Т. Дубкова (Белоруссия)

...Вопрос о художественном мастерстве особенно актуален для композиторов некоторых национальных республик, в том числе и Белоруссии. У нас есть музыковеды, которые пытаются, так сказать, «теоретически обосновать» недостаток мастерства у иных авторов. Делается это так: дескать, наша национальная культура молодая и она должна пройти все те этапы, которые обычно проходит любая музыкальная культура. Но какая же здесь может быть унификация? Как можно «предписывать» всем культурам абсолютно одинаковый путь и темпы развития? Ведь белорусские композиторы имеют на своем творческом вооружении богатейшие средства художественной выразительности, которыми располагает современная, особенно русская советская музыка.

И здесь другой больной вопрос. Не правда ли, нелепо выглядело бы обучение инженеров и врачей, базирующееся на данных науки XIX или самого начала XX века? А вот в нашей консерватории подобное воспитание музыкантов считается вполне нормальным. Что ж, приходится потом, уже покинув студенческую скамью, доучиваться самим. Этим, видимо, и объясняется тот факт, что творческая самостоятельность приходит к нам поздно...

В. Блок (Москва)

...Быть внимательным к творческой молодежи — это значит знать не толь-

  • Содержание
  • Увеличить
  • Как книга
  • Как текст
  • Сетка

Содержание

Личный кабинет