Выпуск № 3 (292) | 1963 - страница 56

Мийо, Кокто (сидит), Онеггер, Тайефер, Пуленк и Дюрей; отсутствующий Орик изображен на листе бумаги

только раздались звуки музыки, слушатели сразу поспешили к своим местам. Сати, надрываясь изо всех сил, взывал: «Да разговаривайте, расхаживайте! Не слушайте!» Но все продолжали слушать и хранить молчание. Нас постигла полная неудача, Сати недооценил силу обаяния музыки! Это был наш первый и последний публичный опыт в этом жанре. Однако Сати написал еще одну ритурнель для миссис Юджин Мейер в Вашингтоне, когда она через меня обратилась к нему с просьбой об автографе. Но для того, чтобы подаренная им «Музыка для кабинета префекта» обрела задуманный автором смысл, госпоже Мейер пришлось записать ее на пленку и беспрерывно исполнять запись, услаждая слух посетителей ее великолепной библиотеки на Кресент Плейс подобно тому, как натюрморт работы Мане радовал их взоры. Впрочем, будущее оправдало правоту Сати: в наши дни домашние хозяйки и дети, читая и работая под звуки радиоприемников, позволяют музыке, не вникая в ее сущность, проникать в их повседневную жизнь. Во всех общественных местах, в универсальных магазинах и в ресторанах клиентов беспрерывно кормят музыкой. В Америке кафетерии имеют в своем распоряжении достаточное количество автоматов, при помощи которых каждый посетитель имеет возможность за скромную плату в пять су скрасить «музыкальной мебелью» свое одиночество или сопроводить музыкой беседу своего гостя. Разве это не «музыкальная меблировка»? То, что слышишь, но к чему не прислушиваешься?

Мы часто выступали с концертами в картинных галереях. У Пуаре Орик и я впервые публично исполнили в четыре руки «Античные эпиграммы» Дебюсси. В галерее на улице Боеси Онеггер и Ворабур играли сонаты для скрипки и фортепиано, а пианист Андре Саломон — пьесы своего друга Сати. Дельгранж дирижировал моими «Сельскохозяйственными машинами».

Я положил на музыку описания машин, заимствованные из каталога, который я сохранил после посещения в 1913 году выставки сельскохозяйственных машин. Эту выставку я посетил с госпожей де Б. и мадемуазель де С., которые хотели купить сенокосилку для их имения в окрестностях Бордо. Меня настолько восхитила красота этих больших разноцветных насекомых, великолепных братьев плуга и косы, что мне пришла в голову мысль их прославить. Я разыскал в 1919 году засунутые когда-то в ящики стола каталоги и написал небольшую сюиту для

голоса и семи инструментов в стиле моих маленьких симфоний. Отдельные части назывались: «Сенокосилка», «Сноповязалка», «Плуг для запашки — сеялка зарыватель», «Жатка», «Почвоуглубитель-дренировщик», «Сеноворошилка». Несколько месяцев спустя я положил на музыку для такого же оркестрового состава восхитительные поэмы Люсьена Доде под названием «Каталог цветов», написанные им под влиянием изучения каталога одного цветовода.

Ни один критик не сумел понять, что именно побудило меня написать эти произведения. Между тем они были вдохновлены тем же настроением, которое некогда побуждало композиторов воспевать жатву, сбор винограда, «славного хлебопашца», а в наши дни внушило Онеггеру мысль прославить локомотив и Фернану Леже превозносить машины. Каждый раз, когда пытались доказать мою подчеркнутую склонность к мистификациям и эксцентричности, приводили в пример мои «Сельскохозяйственные машины». Я никогда не мог понять, как могли полагать здравомыслящие люди, знающие, сколько упорного и тяжелого труда требует каждое творение, что художник будет тратить время только на то, чтобы посмеяться над некоторыми из них...

Соединенные Штаты (1922)

...По прибытии в Филадельфию я узнал, что на время своего турне по Европе Стоковский рекомендовал в качестве своих заместителей Энеску, Казеллу и меня. Само собой разумеется, что ни мой антрепренер, мадемуазель Бог, ни менеджер оркестра, Г. Джадсон, не подозревали, что я осмелюсь впервые в жизни выступать в качестве дирижера с Филадельфийским оркестром. Тем не менее я не очень трусил: коль скоро надо было когда-нибудь дирижировать, я предпочел дебютировать с одним из лучших симфонических оркестров мира. Полагаю, что именно эта увлекавшая меня перспектива мешала мне ясно понять, на какой риск я шел. Я выбрал относительно легкую программу: концерт Филиппа Эммануила Баха, «Итальянскую симфонию», вторую сюиту «Арлезианки» Бизе, «Парад» Сати, ноктюрн из балета Орика «Досады», «Летнюю пастораль» Онеггера, увертюру Пуленка, представлявшую оркестрованный мною финал сонаты для двух фортепиано, мою «Серенаду» и несколько «Saudad». Современные произведения меньше беспокоили меня, чем остальные; я основательно изучил все партитуры, и репетиции проходили неплохо. Вероятно, оркестранты находили меня неумелым дирижером, но были очень любезны. Мои друзья Шмитц приехали из Нью-Йорка очень встревоженные и, наверное, были крайне озадачены, увидев, что за полчаса до начала концерта я спокойно доедаю свой послеобеденный десерт. Я старался дирижировать просто и точно, и это меня спасало. Не без удовлетворения прочитал я в одной газете, что я хороший дирижер, но плачевный композитор. Тем не менее еще до сих пор я с ужасом вспоминаю о своей отваге, вернее, моем тогдашнем простодушии: простодушии невежды...

В качестве пианиста я дебютировал в Нью-Йорке с городским симфоническим оркестром. Под управлением голландца Дирка Фоша, главного дирижера этого оркестра, я сыграл свою «Балладу» и в тот же вечер дирижировал моей «Серенадой»...

Когда я приехал в Нью-Йорк, я сказал интервьюировавшим меня журналистам, что европейская музыка испытывает большое влияние американской музыки. «Чьей именно? — спросили меня. — Мак-Доуэлла, Карпентера?» — «Нет, — ответил я, — джазовой музыки» ¹. Они были удручены, так как в то время большинство американских музыкантов не понимали художественной ценности джаза и считали, что его уделом являются дансинги. Заглавия данных мною интервью свидетельствуют об изумлении, вызванном моими заявлениями: «Мийо восхищается джазом» или «Джаз оказывает воздействие на европейскую музыку». Мое мнение привлекло ко мне симпатии меломанов негров, большое число которых посетило мои концерты. Президент негритянских профессиональных союзов даже обратился ко мне с трогательным благодарственным письмом; я немедленно пригласил его на завтрак, не подозревая, какие это вызовет осложнения: ни один ресторан не согласился нас принять. Эту проблему удалось разрешить Жермене Шмитц, попросившей директора отеля «Лафайет» оказать нам гостеприимство. Меня посетил также знаменитый гармонизатор негритянских спиричуэле г. Берлей, сыгравший мне негритянские народные песни и горячо заинтересовавшие меня гимны. Мне хотелось воспользоваться моим пребыванием в США, чтобы основательно ознакомиться с негритянской музыкой.

Джаз-бандом отеля «Брунсвик» дирижировал молодой скрипач Рейсман, которому удалось добиться от своих музыкантов необычайно изысканных pianissimo, удивительного журчания и рокота аккордов, своеобразного шелеста засурдиненных

_________

¹ Как это видно из дальнейшего, Мийо привлекают в джазе особенности негритянского фольклора. — Ред.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Мийо, Кокто (сидит), Онеггер, Тайефер, Пуленк и Дюрей; отсутствующий Орик изображен на листе бумаги

Содержание