тора или стиль конкретного произведения. В качестве аргумента обычно выдвигается избитая фраза: «Народ этого не принимает».

Говоря от имени народа, приверженцы подобной теории не учитывают, что у нас в стране, особенно за последние полтора десятилетия, резко повысился уровень культурного, в частности, музыкального развития людей. Сейчас, пожалуй, редко встретишь филармонию, которая бы не занималась музыкально-просветительной работой; беседы о музыке организует центральное и областное радиовещание; чаще, чем раньше, появляются в магазинах популярные брошюры по вопросам музыкального искусства. Все это значительно расширило круг подлинных любителей музыки. Взять хотя бы тот факт, что коллекционирование пластинок с записью сочинений классиков и выдающихся советских авторов стало весьма распространенным явлением.

Мне могут возразить: если слушатели так подготовлены, то нужны ли вообще лекции-концерты? Такой взгляд неверен. Подготовленная слушательская аудитория — это хорошее условие для чтения интересной и глубокой по содержанию лекции, в которой речь шла бы прежде всего о творческой индивидуальности композитора, о своеобразии художественной формы воплощения его замыслов (а ведь именно эти главные вопросы зачастую остаются в лекциях не раскрытыми). Здесь, конечно, должно проявиться мастерство лектора, умеющего просто рассказать о сложном, не прибегая к специальным терминам и вместе с тем не снижая рассказ до изложения общеизвестных истин, которые можно легко переадресовать всем классикам в целом и каждому из них в отдельности. Ведь мог же А. Серов почти сто лет тому назад читать публичную лекцию об оперной реформе Вагнера не для музыкантов!

Я не собираюсь здесь давать рецепты. Мастерство чтения публичной лекции у музыковеда развивается такой же настойчивой и длительной работой, как и мастерство певца или инструменталиста. Речь идет о другом: вместо того чтобы искать особые формы концертов, не время ли лекторам, серьезно пересмотреть содержание своих лекций, поставив перед собой новые, более серьезные и творческие задачи? Слушателей теперь не удовлетворишь даже блестящим по форме изложением биографии композитора, они хотят знать не только, как жил и о чем думал композитор, но и как, какими средствами выразил он свои мысли и стремления в музыке. Перефразируя известную пословицу, можно сказать: нечего на форму пенять, коли содержание отстает от требований времени. Дело стало за самими лекторами, за их творческой инициативой, умением и желанием работать по-новому.

Есть здесь и еще одно немаловажное обстоятельство. Содержание лекции, как известно, прямым образом связано с музыкальными иллюстрациями. Между тем сплошь да рядом бывает, что программы концертов не включают именно тех сочинений, которые необходимы для характеристики композитора или определенного жанра музыки. Происходит это по разным причинам: нет нот, нет исполнителей. Особенно трудно приходится, когда тема лекций-концертов требует показа оперных сцен, крупных хоровых и симфонических произведений. Если в условиях областного центра подобную задачу решить нелегко, то можно себе представить, как фатально обстоит дело в районных городах или селах. Вот здесь-то на помощь должны прийти грампластинки. Иной раз говорят, что слушатели якобы плохо воспринимают механическую запись. Практика показывает обратное. У нас во Львове, например, были прочитаны циклы лекций о русской и зарубежной классической музыке, которые полностью иллюстрировались с помощью грамзаписи. Причем были использованы усилитель и динамики стационарного киноаппарата, что обеспечило хорошее качество звучания. Связь с киномехаником, который ставил пластинки, поддерживалась с помощью микрофона. Результаты превзошли все ожидания. Пение хора, солистов, игра оркестра, пианиста или скрипача вызывали такую эмоциональную реакцию у слушателей, которую не всегда можно наблюдать даже в оперном театре или в концертном зале. И неудивительно. Ведь играли и пели выдающиеся артисты! Лекции-концерты имели чрезвычайный успех. Уже на третий вечер все места в зале были заняты, а на следующую лекцию пришлось продавать входные билеты и тем не менее всех желающих удовлетворить не смогли.

Не означает ли все сказанное, что пластинки должны вообще вытеснить в лекционных циклах живых исполнителей? Конечно, нет, если эти исполнители хорошие. Можно даже в одном концерте органично сочетать выступления артистов и демонстрацию грампластинок. Ясно одно: использование грамзаписи дает лектору возможность шире и полнее показывать музыку даже в самых далеких уголках. Ведь почти в каждом районном Доме культуры есть и радиола, и стационарная киноустановка, с помощью которой можно добиться хорошего звучания.

Предъявляя серьезные и справедливые требования к лекторам, нельзя, однако, не заметить, что их работа до сих пор не окружена должным вниманием. По существу она проходит бесконтрольно. Перед премьерой лекции-концерта обычно организуется ее прослушивание. Но может ли лектор получить квалифицированную оценку, помощь, если чаще всего он в филармонии единственный человек со специальным образованием? Иногда от лектора требуют полный текст лекции. Однако такая привязанность к тексту, даже если он выучен на память, исключает возможность творческого подхода к лекции. Ведь иной раз надо изменить и форму, и даже материал, приспосабливаясь к определенной группе слушателей.

Когда в западных областях Украины работала комиссия по аттестации артистов филармонии, в ее составе не было ни одного музыковеда, хотя необходимо было аттестовать и лекторов.

Наконец, часто ли лекции становятся предметом критической оценки в периодической прессе (как это бывает с обычными концертами) ? Можно с уверенностью сказать: почти никогда. Все это никак не способствует росту лекторского мастерства. А ведь, повторяю, именно оно решает на девяносто процентов успех дела и может «реабилитировать» перед слушателями форму лекций-концертов, значительно углубив их содержание, освободив его от штампов, от приевшихся схем.
г. Львов

И. Волынский

О наболевших вопросах

В практике университетов культуры таких вопросов накопилось немало, и в них пора серьезно разобраться. Почему, в самом деле, университеты частенько теряют своих слушателей?

Эта беда не миновала и народный университет искусств, созданный при Доме культуры завода «Станколит» осенью 1959 года (тогда он был первым университетом, открывшимся в Москве).

Вот несколько красноречивых цифр: первый наш выпуск выглядел весьма внушительно — 1370 человек. Сейчас же на шести музыкальных факультетах, функционирующих непосредственно в цехах заводов «Станколит» и «Борец», занимаются всего 300 человек. Правда, помимо этого, при Доме уже второй год работает юношеский факультет музыки, кино, театра и изобразительного искусства, который посещают 600 юношей и девушек. Но это не меняет картину: в течение прошедших четырех лет слушатели явно «убывали».

Знаю, что в других университетах дела обстоят еще хуже, но, думается, причины у всех примерно одни и те же. Одна из них заключается в том, что партийные, комсомольские и профсоюзные организации предприятий, на первых порах принимавшие живейшее участие в комплектовании слушателей университетов, сейчас по существу абсолютно устранились от этого. Между тем без их помощи трудно работать и общественным советам, и нам, клубным работникам, на плечи которых сейчас полностью возложены университетские заботы.

Взять хотя бы такой факт: занятия в народном университете не принимаются во внимание, когда распределяются общественные нагрузки. В результате многим слушателям пришлось бросить учебу из-за недостатка времени. Почему же общественные организации проявили к их судьбе такое равнодушие?

А разве пошла на пользу делу наблюдавшаяся одно время погоня за количественным ростом университетов, которые создавались где попало без соответствующей подготовки, без материальной базы? На мой взгляд, целесообразно было бы проверить ныне действующие университеты с тем, чтобы убедиться, жизнеспособны ли они, вправе ли носить это почетное звание? Проверить надо все, начиная с контингента слушателей и кончая акустикой зрительного зала.

До сих пор речь шла о причинах сугубо организационных, но многое, думается, зависит и от содержания самих занятий. Увы, я не буду оригинальным, если скажу, что давно пришла пора подумать о специальной подготовке лекторских кадров. Наши слушатели подчас плохо воспринимали лекции некоторых маститых специалистов, поскольку те не умели установить непосредственный контакт с широкой аудиторией. И немудрено. Ведь этому умению у нас нигде не обучают. (Вот почему редко встречаются такие подлинные мастера лекторского искусства, каким был первый руководитель нашего музыкального факультета Г. Назарьян, чьи лекции у нас до сих пор вспоминают добрым словом.) Не всегда довольны наши слушатели и лекторами Московской филармонии. Наряду с хорошими лекциями у них бывают лекции малосодержательные, поверхностные, а порой скучноватые, перегруженные специальными терминами.

А как трафаретно, однообразно составляются концертные программы к филармоническим лекциям! Слушатели справедливо жалуются, что из года в год иногда даже на разных по теме лекциях они слушают одни и те же произведения, порой даже в одном и том же исполнении. Так было, например, на лекциях «Творчество Чайковского» и «Пушкин в музыке»; повторялись музыкальные произведения в концертных программах к темам «Как слушать и понимать музыку» и «Народная песня как источник творчества композиторов».

Особенно сетуют на однообразие иллюстративного материала слушатели юношеского факультета. У нас в клубе много лет работал музыкальный лекторий. Стремясь избежать повторов, мы включаем в учебный план факультета темы, предлагаемые самими слушателями. Так, например, возникла тема «Герои-пионеры в литературе и музыке». Вначале руководители филармонии просто отказывались браться за иллюстрирование такой лекции, потом предложили произведения, имеющие весьма отдаленное к ней отношение. Словом, нам пришлось немало «повоевать», прежде чем мы добились желаемого. А ведь, казалось бы, стоило крупнейшей концертной организации удовлетворить нашу скромную просьбу. Молодежь хотела бы послушать не только отдельные арии и дуэты из опер, но и законченные оперные сцены, в которых артисты выступали бы в гриме и костюмах. Это помогло бы лучше воспринять музыку. Однако руководство филармонии мало думает о том, чтобы расширить иллюстративные возможности лекционных циклов, наметить и здесь новые формы.

Спору нет, Московская филармония несет большую нагрузку по обслуживанию столичных университетов, однако, думается, руководители филармонии могли бы сделать для них значительно больше, если бы заботились не только о коммерческой стороне дела.

Существует немало других нерешенных проблем. Где, например, учебные фильмы и диафильмы по вопросам музыкального искусства? Где серии грампластинок с музыкальными произведениями, иллюстрирующими основные разделы учебной программы музыкальных факультетов? Где доступные по содержанию и по цене серии брошюр для библиотек любителей музыки?

Говорят: обещанного три года ждут. Но вот годы эти уже миновали, а руководители и слушатели университетов так почти ничего и не дождались.

Наконец, последнее. Необходимо хотя бы часть лекций и концертов проводить бесплатно,