найти такую форму, в которой можно было бы в одно и то же время и "изложить" ситуацию, и раскрыть ее эмоциональное состояние.

Тогда я стал писать мелодии к своим стихам, так как внутренне всегда знал, что именно хочу передать в каждом данном случае, какая нужна интонация, какой может быть подтекст — а ведь музыкальный подтекст таит огромные выразительные возможности. Я никогда не изучал никаких театральных систем, но мне кажется, что я шел по "системе" Станиславского. Передо мной был образ, вернее, я сам создавал его, поставив сверхзадачей: "все на службу наиболее верного раскрытия образа". Я старался быть как можно более откровенным и естественным».

И Азнавур начал сам исполнять свои песни. Долгие годы его выступления не имели успеха. Но знаменитая Эдит Пьяф покровительствовала ему — она верила в него и в каждом своем концерте два первых номера предоставляла Азнавуру. Его провожали со сцены свистом. На другой день он снова выходил петь.

Так продолжалось около 10 лет. Потом поездка с группой артистов в Касабланку, неожиданно грандиозный успех и результат — Азнавура в Париже ждала триумфальная встреча. Он смеется: «Ведь я вернулся таким же, каким был до отъезда, но... причуды публики...»

...На эстраду выходит человек небольшого роста, неприметный внешне. Он начинает петь. Вероятно его голоса без микрофона не было бы слышно, тембр не столь уж обаятельный, мелодии не отличаются оригинальностью. Но постепенно начинаешь ощущать, что все это — второе, первое же то, что ты уже не просто слушаешь, а вслушиваешься, чтобы не пропустить ни одной интонации, ни одного из тех еле заметных в первый миг нюансов, которыми пронизано его пение. Но вы к тому же не только слушаете — вы следите, следите с таким же интересом, боясь что-либо упустить, за мимикой лица, за движением рук, корпуса, пластичного и гибкого...

А Азнавур уже давно не стоит на месте — он ходит по сцене, шнур микрофона тянется за ним, извиваясь, то взлетая, то падая на пол, но Азнавуру не до него: он рассказывает одну историю за другой (за вечер он исполняет около 30 песен), останавливается, затем снова начинает ходить, жестикулируя, волнуясь, обращаясь к нам, своим собеседникам, своим слушателям. Вот он в роли актера-неудачника, он жалуется, но и надеется на успех — делится с нами своим горем. А это влюбленный; он счастлив: «Как замечателен мир вокруг, как мне хорошо!», «Мы живем с тобой рядом, как чужие» — другая песня, другой образ.

Фото 2

В создании контрастов Азнавуру помогает его инструментальный ансамбль (фортепиано, электрогитара, контрабас, саксофон, кларнет, ударные), чутко реагирующий на любое, даже импровизационное изменение в пении актера. Вот Азнавур сел на стул — это муж вернулся домой, выпил лишнего и, набравшись храбрости, с грустной лаской говорит жене: «Если бы ты опять стала той, которую я полюбил когда-то». Снова встал, это песня о солдате, погибшем в войну. Теперь он словно замер, мышцы напряжены, руки опущены, пальцы сжаты в кулаки... А потом вновь движение, нет ни минуты покоя — песня сменяется песней, настроение — настроением, образ — образом.

Конечно, не все привычно в исполнительской манере Азнавура, не все одинаково убеждает. Подчас ему изменяет вкус; так было, например, в песне «Очи черные» и некоторых других. Но на этом не останавливается внимание. Потому что все больше и больше начинаешь думать о людях, которые только что прошли перед глазами, об их то радостной, то нелегкой жизни, об их судьбах, о том, с каким доверием они рассказали о себе. О самом Шарле Азнавуре в это время забываешь. Да это, вероятно, и есть лучшая похвала для актера: ведь он вышел на сцену не петь, а рассказать о людях, точнее, показать их нам...

Н. Микоян

ТЕЛЕВИДЕНИЕ, РАДИО

Песня и голубой экран

В. Сибирский

Когда-то на Кавказском побережье фотографы славились уменьем превращать мирного курортника в лихого черкеса, скачущего с обнаженной шашкой по горным тропинкам. Для этого любителю «экзотики» достаточно было, не уходя с пляжа, просунуть голову в отверстие соответствующей декорации.

Конечно, выражение лица при этом никак не соответствовало воинственной фигуре с газырями на груди, но соблазн привезти домой столь впечатляющий «привет с Кавказа» брал верх...

Пусть извинят меня работники телевидения, но иногда их интерпретация песен нет-нет да и напомнит вышеупомянутые «фотоателье».

Режиссер, работая над экранизацией песни, призван помочь исполнителю ярко, верно раскрыть поэтический и музыкальный замысел авторов. Телевидению доступна и обычная концертная форма, и театрализация произведения. Однако попытка внести элемент театральности должна быть оправдана. К сожалению, так бывает далеко не всегда.

По телевидению (Ленинградская студия) исполняется песня о Сибири. Режиссер считает нужным «подкрепить» тему соответствующим фоном. Поскольку речь идет о Сибири, то, конечно, без тайги и морозов не обойтись... И вот на фоне заснеженных деревьев выступает певица... в блузке, с оголенными руками; все ее поведение свидетельствует о том, что дело происходит в жаркой студии, что она смущена ослепительными прожекторами... Ну, а какое отношение к ней имеет сибирский пейзаж? Увы, это тот же «привет с Кавказа», размноженный миллионным тиражом.

Исполнительницы русской песни, хоровые группы на телеэкране обычно вписываются в «березовое» оформление. Певицы разной индивидуальности, каждая со своим репертуаром одинаково прогуливаются по одному и тому же лесочку, обнимают одни и те же деревца. Поставив натуралистично выписанные декорации, режиссер хочет заставить зрителя поверить, что перед ним не выступление артистов, а «всамделишная» сценка из колхозной жизни. Но эстрадная манера держаться, походка (попробуй пройдись этакими легкими, скользящими шажками по лесу!) разоблачают бутафорию.

Можно по-разному относиться к стремлению «обогатить» песню декорациями, театрализованными костюмами, превратить ее в «натуральную» сценку. Но несомненно, что все средства должны служить основной цели — верному раскрытию образа песни.

На практике иногда встречается обратное: зрительные впечатления противоречат содержанию песни. На экране «трилогия» композитора А. Островского и поэта Л. Ошанина! «А у нас во дворе», «И опять во дворе», «Я тебя подожду». Герои ее — парень и «девчонка», на первый взгляд ничем не примечательная: «ничего в ней нет», — говорится в песне. И приглянулась она парню не в кафе «Молодежном», и не за партией в бадмингтон, а в будничной обстановке, во дворе, по которому часто проходит с булкой в руках. В этих прозаических подробностях поэтическое зерно стихов Л. Ошанина. Первые две песни поет И. Кобзон, поет мягко, тепло, лирично. Но он заснят столь картинно, с такой явной ставкой на эффект, что образ скромного паренька поневоле исчезает. Когда же во второй песне появляется «иллюстрация», то есть девушка, к которой обращены мысли юноши, становится очевидным, что режиссер попал в плен «красивости».

Однако самое досадное происходит в песне «Я тебя подожду». Ее исполняет М. Кристалинская, которая в вокальной части заслуживает самой хорошей оценки. Но показана певица как этакая модная «звезда экрана». И,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Фото 2

ТЕЛЕВИДЕНИЕ, РАДИО

Песня и голубой экран

В. Сибирский

Содержание