К этим и подобным замечаниям стоит прислушаться и добиться того, чтобы критерий «отличного качества» неизменно применялся не только к самой музыке на радио, но и к ее исполнению.

Немного о работе радиостанции «Юность».

Сама эта радиостанция совсем еще юна — ей не больше двух лет. Но принципы ее деятельности определились уже достаточно четко: рассказать о новом в жизни нашей молодежи, рассказать весело, легко, задорно. Одним словом, молодо. Что ж, принципы прекрасные. Но реальное их воплощение пока что слишком часто еще страдает нетребовательностью, невысоким вкусом. Сказывается здесь и общий недостаток радиоработы, о котором уже шла речь, — гипертрофия развлекательства.

Вот характерный случай. В одной из передач «Юность» поведала о молодом парне, герое целины. В часы досуга он сочиняет песни, подыгрывая себе на гитаре. Парень, как видно, замечательный. С него и впрямь можно брать пример в труде. А качество песен пока еще невысоко, они, прямо скажем, малоинтересны. В передаче же их прозвучало чуть ли не пять-шесть, и, разумеется, без всяких пожеланий начинающему автору учиться, совершенствоваться. Это позволяет думать, что в редакции «Юности» полностью признают художественную ценность исполненных песенок. А ведь это неправильно ориентирует многих, портит вкус молодежи, и тех, кто слушает эту передачу, и тех, кто начинает свой путь в искусстве. Глядишь — и все, обладающие мало-мальски приличным слухом, решат, что песни писать легко.

Иной раз передачи «Юности» заставляют думать, что люди, работающие на этой станции с таким прекрасным названием, вообще словно бы «стесняются» хорошей музыки. И если уж дают ее, то стараются сопроводить какой-нибудь завлекательной историей, думая, очевидно, что сама по себе она не сможет увлечь слушателя.

Скажем, решили рассказать 2 декабря в 18.00 по первой программе о творчестве Сергея Яковлевича Лемешева. Чудесная идея. Лемешев — популярнейший советский певец, человек и артист редкого душевного обаяния. Вероятно, можно было пригласить его в студию, попросить сказать что-нибудь слушателям, дать хорошие записи. Но нет, этот путь показался редакторам слишком простым. Героем передачи стали бы в этом случае конкретный человек и сама музыка, а именно это-то, вероятно, и внушило наибольшие опасения. И вот на свет божий извлечена запись фрагментов старого доброго фильма «Музыкальная история». Те эпизоды, где горячо любимый зрителями и слушателями фильма Петя Говорков исполняет оперные номера, как всегда, произвели неотразимое впечатление. Но как плоско и убого прозвучали реплики и диалоги героев кинокомедии, вырванные из контекста.

Финал. После блистательной премьеры «Майской ночи» на сцене Театра им. Кирова Петя Говорков, помирившийся с Клавой, садится в такси. «Куда?» — спрашивает водитель, в котором зрители узнают Э. Гарина — Альфреда Тараканова, — незадачливого ухажера. «Прямо»! — отвечает ему счастливый герой, целуя невесту. В фильме эта сцена производила яркое комедийное впечатление главным образом благодаря мастерской игре исполнителей. В радиопередаче реплики «Куда?» — «Прямо!» звучат нелепо. Для тех, кто помнит фильм «Музыкальная история», они только бледная копия; тем же, кто его не знает, они не говорят решительно ничего. Для чего же они понадобились инициаторам передачи? Видимо, для того, чтобы сказать в заключение: «Вот и вся история Пети и Клавы». Именно, не история знаменитого певца Сергея Лемешева, а просто милых молодых киногероев. Так, думается работникам «Юности», будет «интереснее» для радиослушателей.

Нам известно, что приняты меры для укрепления музыкального руководства радио. Однако огромность радиоаудитории и связанная с этим ответственность вещания таковы, что заставляют вновь настойчиво ставить вопрос об единой централизованной репертуарной политике. Современный уровень руководства в любой области нашей деятельности обязательно подразумевает высокую культуру организации. Работать иначе — значит работать по старинке. А на радио в организации работы вещания пока еще сохраняется прямо-таки «феодальная» раздробленность, хотя все согласны в общем, что настала пора создать единый «Музыкальный штаб» в системе всего радиовещания. Иначе осушествить полноценный художественный контроль за всем, что дается в эфир, невозможно. А он очень нужен, такой контроль...

∗

Какой бы конкретной теме ни посвящалась музыкальная передача, ее должны отличать глубокая содержательность, подлинно партийный взгляд на явление, о котором идет речь, оригинальность и свежесть формы. Только в этом случае радио выполнит свою благородную миссию воспитателя поколения, а ему суждено первым в истории стать у руля коммунистической эпохи.

ЛЮДИ РЕВОЛЮЦИИ И МУЗЫКА

И. Хацкевич

Второе призвание маршала

Мы столкнулись лицом к лицу под козырьком газетного киоска, что находится в смоленском городском саду, именуемом Блонье, возле памятника Глинке.

— Добрый вечер, Рувим Осипович, — обрадовался я неожиданной встрече. — Воистину охота пуще неволи, если в такую гололедицу вы не усидели дома. Признайтесь, за чем вы сегодня охотитесь? Наверно, за «Крокодилом»...

— Не угадали, мой друг, не угадали, — блеснув стеклами очков, ответил мой знакомый. — Сегодня мне нужен свежий «Огонек». — И смущаясь, добавил: — Там написано о моем ученике.

Какой учитель не волнуется за судьбу своих питомцев, не радуется их успехам? Я знал, что Рувим Осипович — один из основателей смоленской музыкальной школы, что он проработал в ней свыше сорока лет и выучил не одну сотню скрипачей. В разное время разлетелись они по всей стране. Одни стали учителями музыки, как он сам, другие артистами оперных и симфонических оркестров. Самые одаренные играют в оркестре Большого театра, в Государственном симфоническом оркестре страны. Кто же из его учеников теперь порадовал сердце старого педагога?

— Не осталось «Огонька», — сокрушенно развела руками киоскерша. — До единого разобрали.

— Попытаем счастья в гостинице, — предложил я. Рувим Осипович взял меня под руку, и мы потихоньку двинулись, стараясь не поскользнуться. Надвигались сумерки. Мимо нас после работы спешили домой люди. Но на Блонье они невольно замедляли шаг. Навстречу им из репродукторов неслись звуки музыки. Где-то далеко, тревожа сердце, играла скрипка.

— Узнаете? — спросил меня Рувим Осипович.

— Кажется, Бетховен. Пятая соната.

— Вот видите, вам это еще кажется, — уловив нотки неуверенности в моем голосе, сказал Рувим Осипович. — А он бы определил по первым тактам. Если бы вы только знали, как он любил и понимал музыку!

Местоимение «он» несомненно относилось к тому, кто сегодня так взволновал старого учителя. «Конечно, он бы определил! — подумал я. — Да и странно было бы, чтобы человек, посвятивший себя музыке, не обладал большим слуховым опытом!»

Мы прошли через вестибюль гостиницы и остановились у киоска. На прилавке лежал новенький «Огонек». Дрожащими от волнения пальцами Рувим Осипович стал торопливо листать журнал.

— Нашел! — воскликнул он. — Наконец-то нашел...

Уплатив за журнал, он не пошел домой, а тут же, в холле, присел на край дивана и погрузился в чтение. Примостившись рядом, я осторожно заглянул через его плечо. «Последние дни маршала» — прочитал я заголовок статьи. С фотографии глядел военный в мундире с большими звездами на петлицах отложного воротничка. Черты его лица казались удивительно знакомыми.

Я недоумевал. А где же тот самый скрипач? Наконец Рувим Осипович отложил в сторону журнал, тяжело вздохнул и пристально посмотрел мне в глаза. Почувствовав немой вопрос, старый учитель тихо сказал:

— Это же и есть мой ученик. Вы, извините, еще под стол пешком ходили, когда Михаил Николаевич брал у меня уроки игры на скрипке. Целых три года.

Я был потрясен. Чистая случайность позволила мне открыть человека, который хорошо знал прославленного советского полководца. Мальчишкой я много читал о знаменитом маршале, не раз видел в кинохронике, слышал его речи по радио. Дома у нас на видном месте красо-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ЛЮДИ РЕВОЛЮЦИИ И МУЗЫКА

И. Хацкевич

Второе призвание маршала

Содержание