Выпуск № 9 (298) | 1963 - страница 7

Наскальные фрески Тассили в период подъема

Наскальные фрески Тассили в период упадка

ной, — как будто живописец начинает утрачивать искусство своих предшественников. Затем вновь появляется нечто новое, сильное, яркое, выразительное. И так несколько раз. Затем цивилизация этих мест исчезает в безмолвии песков...

Лот не искусствовед. Но он ясно понимает, что отличает в искусстве период подъема от периода упадка...

Как видно, нет «единого потока» культуры: есть напряженная борьба внутренних эстетических тенденций, в конечном счете (порой весьма и весьма опосредованно!) восходящая к борьбе общественной, борьбе социальной, идейной. Некоторые наши теоретики не всегда это понимают. И здесь крупнейшая их ошибка.

Не единственная, впрочем. Другая ошибка (тесно связанная с первой и проистекающая из нее) заключается в том, что исторический процесс углубления всеобщего кризиса капитализма они в своем представлении подменяют процессом развития техники и науки: век великих социальных потрясений они называют веком пара, веком электричества, веком атомным и космическим. Таким образом, они по существу отказываются от социального анализа явлений литературы и искусства, от исторически конкретного размышления над идейными, политическими сдвигами, происходящими в современном мире. В результате партийность и народность литературы и искусства стали кое-кем подменяться тезисом о его «человечности», который часто оборачивается идеалистической болтовней об «абстрактной всечеловечности». Кто-то рекомендует «преображать мир силой и оригинальностью фантазии», кто-то уповает на то, что «красота переменит мир», кто-то сокрушается, что современным (читай — советским) художникам недостает любви к человеку. Находятся и такие, которые объявляют, что законы реализма, высокое этическое назначение искусства давно пора сдать в архив, забывая, что этическое и эстетическое начала в искусстве неразрывны!

Если разобраться во всех этих «радикальных» призывах, провозглашающих, что цель — утверждение некоей условности (какой?), что образ в лучшем случае только опора для выявления этой условности, только средство утвердить новую методологию, то нетрудно понять, откуда дует ветер.

В этой разрушительной энергии эстетики типа В. Турбина¹ предрекают бесславную гибель

_________

¹ См. его книгу «Товарищ время и товарищ искусство».

искусства, которое в конце концов сдастся кибернетике. Рано или поздно, вещают они, эта важная дама «атомного века» вторгнется в область художественного творчества. Уже сегодня слышатся ее роковые шаги. Уже пытаются актеров заменить роботами. Пройдет еще немного времени, и роботы вышвырнут со сцены актера-человека (интересно только, кто будет в зрительном зале?!).

Источник богатства искусства — технический прогресс? Что ж, давайте взглянем на киноэкран. На «маленького человека» Чарли Чаплина, живущего в самой развитой современной капиталистической стране. Странно, не правда ли, что с его лица не сходит выражение печали... «Рай» конвейера скорей может свести с ума, чем доставить человеческую радость. Маленькому человеку он не принес облегчения, наоборот, еще больше закабалил его, еще сильнее пригнул к земле, почти лишив надежды на счастье. Фильмы Чаплина обнажают эту безнадежность с жестокой правдивостью и блеском таланта. И потому они — яркий образец критического реализма.

Так чего же стоят разговоры иных искусствоведов о техническом прогрессе вне попытки социально осмыслить его?

Другие, напротив, увлечены гипертрофированным психологизмом. По их мнению, «жизнь необычайно усложнена, насыщена всякими подробностями и вместе с тем в ней отчетливо проступают какие-то основные линии. Вот эти основные линии, этот масштабный синтез переживаний, эмоциональный экстракт эпохи советские люди и передовые люди всех стран земли и хотят находить в искусстве». Так утверждает искусствовед Н. Дмитриева. Но что это за «масштабный синтез переживаний», что это за «экстракт эпохи», одинаковый для передовых людей всех стран земли? Социализм, мир, проблемы разоружения? Ничего подобного. Это весьма абстрактное единство мирового художественного стиля.

Подобным теориям якобы противостоят апологеты «примитива». Именно к этому призывает, например, Ал. Аникст на страницах журнала «Театр». Заключая свою статью «Лев Толстой — ниспровергатель Шекспира»¹, критик пишет: «Современное искусство жадно стремится к истокам (?) нового поэтического стиля. Оно начинает с примитива, с сочетания красок и линий, лишенных антропоморфического начала...» Но этим «стремлениям (иногда называемым «поисками синтеза» или «синтезом поисков»), по

_________

¹ См. журнал «Театр», № 11, 1960.

мнению того же автора, препятствует «современное сознание», которое вместо того, чтобы оказать им поддержку, «цепляется за устарелые художественные понятия и представления». В финале этой статьи-манифеста Аникст набрасывает целую эстетическую программу нового искусства. С непостижимой легкостью объединяет он в «едином синтезе» представителей социалистического реализма (например, Маяковского, Вишневского), неутомимого искателя и реформатора Брехта, эстетски утонченного, склоняющегося к сюрреализму Жироду и проникнутого мрачным скепсисом Миллера.

Критик все время призывает: разрушайте старое, утверждайте новое! Но не конкретизирует признаков этого нового, которое, по его мнению, когда-нибудь обязательно победит. Но, вот в одной дискуссии, материалы которой частично опубликовала «Литературная газета»¹, был провозглашен один из его существенных признаков — недоступность: «Не надо бояться недоступности», ведь «на наших глазах произошло несколько метаморфоз эстетических вкусов». Однако почему же новое обязательно «недоступно»? Этого Аникст не объясняет. Не объясняет, пожалуй, сознательно, ибо иначе ему пришлось бы опровергать известные ленинские слова: «Почему надо преклоняться перед новым, как перед богом, которому надо покориться только потому, что «это ново»? Бессмыслица, сплошная бессмыслица! Здесь много лицемерия и, конечно, бессознательного почтения к художественной моде, господствующей на Западе»².

А как в действительности обстоит дело с общностью устремлений передовых художников современности? Отвергая в качестве ее основы и «технический прогресс», и «примитив» некоего нового стиля, изолируем ли мы наше искусство от развития мировой демократической культуры? Конечно, нет!

Наше литературоведение, например исследуя проблемы социалистического реализма, стремится связать их с явлениями, стоящими за его пределами. Современный критический реализм в лучших своих выдающихся произведениях, таких, скажем, как романы Мартина дю Тара («Семья Тибо»), Ремарка, Грэма Грина, пытается раскрыть социальную активность человека, его связи с действительностью. И если уж говорить о взаимовлияниях прогрессивных литератур разных стран (в смысле ленинского определения двух культур в каждой нации), то речь может идти о ли-

_________

¹ «Литературная газета»от 27 августа 1960 г.

² Ленин о культуре и искусстве. «Искусство». 1956, стр. 520.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Наскальные фрески Тассили в период подъема

Наскальные фрески Тассили в период упадка

Содержание