Выпуск № 9 (298) | 1963 - страница 40

большим драматизмом исполняет он своего любимого Глинку. Чего стоят одни вариации на тему ноктюрна Гуммеля «Память дружбы»! Какое разнообразие, какое изящество раскрывается дирижером в этих беспредельных метаморфозах темы!.. Чайковский: Четвертая, Пятая, Шестая симфонии, к которым Гаук издавна приобщил великолепную Третью. Балакиревский «Исламей» в инструментовке Казеллы. Мусоргский, Танеев, Рахманинов, Первую симфонию которого, уничтоженную самим автором, Гаук восстановил и отредактировал, сделав известной целому свету. Симфонии Глазунова. Стравинский. Прокофьев начиная с «Классической симфонии»; его Вторая, Третья, Четвертая, Пятая... сюиты Прокофьева, его фортепианные концерты! Шостакович, чью балетную музыку, Вторую и Третью симфонии Гаук исполнил первым. А потом выступил с глубокой трактовкой Пятой, Шестой, Седьмой, Десятой, Одиннадцатой. Мясковский, которого многие сочинения впервые сыграны Гауком, включая посвященную ему Семнадцатую симфонию. «На поле Куликовом» и «Сказание о битве за русскую землю» Шапорина. Едва ли не все главные сочинения Хачатуряна... Гайдн, Моцарт (тут каждый раз особо вспоминается Симфония в ми бемоль мажоре!)... Бетховен (и особенно Девятая симфония). Шуберт и Шуман, Малер и Рихард Штраус, с его редко исполняемыми «Sinfonia Domestica» и «Жизнью героя». «Carmina Buraпа» Карла Орфа. Вообще монументальные произведения составили особую специальность Гаука. Оратория Генделя «Самсон». Си-минорная Месса Баха. «Реквием», «Траурно-триумфальная симфония», «Гарольд в Италии», «Ромео и Юлия» Берлиоза, в пропаганде музыкального наследия которого Гауку принадлежит первое место!.. Это лишь малая часть открытой впервые или заново прочитанной Гауком советской и классической музыки. И во всех без исключения творениях, которые расчерчивала в воздухе его палочка, Гаук талантливо и умело реализует авторский замысел с тонким ощущением индивидуальности композитора, стиля произведения и стиля эпохи. Эти черты отмечала советская критика. Отметила и зарубежная печать во время гастролей народного артиста РСФСР профессора Александра Гаука в Японии, Мексике, на Кубе, в Венгрии, Чехословакии, Румынии, ГДР. «Первый взмах дирижерской палочки Гаука, — писала японская газета «Таймс», — показал его драматическую силу и талант. Наивысшей точки его мастерство достигло в симфонии Чайковского (4-й) и Пятой Шостаковича. Эти произведения, вылепленные фраза за фразой, были переданы в прозрачном и чистом звучании во всех бесчисленных деталях оркестровой фактуры... Г-н Гаук стоял, как фельдмаршал, полностью подчинив себе оркестр».

В каком-то из праздничных юбилейных концертов Гаук выступил в одном ряду с другими крупными дирижерами. И как остро выявились тогда достоинства его исполнения! Тут вот и стало ясным, что очень часто мы относили высокое мастерство этого музыканта за счет самой музыки. Ибо всю свою жизнь Гаук, поразительно скромный в оценке собственных достижений, оставался верным правилу: любить музыку в себе и в оркестре, а не себя в оркестре и в музыке. Больше тридцати лет Александр Васильевич Гаук возглавлял и направлял лучшие оркестры страны: симфонический оркестр Ленинградской филармонии, Государственный симфонический оркестр Союза ССР, Большой симфонический оркестр радио и телевидения. И в сотрудничестве с каждым оркестром он неустанно утверждал новый репертуар, играл произведения, никем еще не прочитанные или несправедливо забытые. Все силы, все мастерство этого отличного музыканта принадлежали строительству советской музыкальной культуры, в котором он участвовал от первых лет ее становления до самого последнего времени, быв свидетелем того всемирного признания, которое она приобрела в наши дни.

Н. Рабинович

Три раза Александр Васильевич Гаук принимал участие в юбилейных торжествах старейшей русской консерватории. Еще будучи учащимся Петербургской консерватории, он отметил ее полувековой юбилей. Профессор Гаук праздновал семидесятипятилетие Ленинградской консерватории. А к столетию со дня ее основания, в сентябре 1962 г., он приехал к нам в качестве гостя — профессора Московской консерватории. Уже очень больным, он так же легко, как всегда, нашел путь к сердцам молодежи (это был студенческий оркестр Ленинградской консерватории), темпераментно и увлеченно продирижировал «Праздничной увертюрой» Д. Шостаковича на юбилейном концерте...

Когда Гаук начал преподавать, ему было около тридцати пяти лет. Сперва он вел курс разви-

тия слуха для дирижеров, а затем, после отъезда Н. Малько, возглавил дирижерский класс. В то время Александр Васильевич еще дирижировал балетными спектаклями в бывшем Мариинском театре и главным образом утренними концертами в филармонии. Ему было не так просто завоевать авторитет у студентов. Гаук пришел на смену опытному педагогу Малько, человеку необычайно широкой общегуманитарной и музыкальной эрудиции, дирижеру с богатым исполнительским опытом. В филармонии выступали замечательные зарубежные дирижеры, многие из которых составляли славу немецкой дирижерской школы. Иные студенты по возрасту не слишком отличались от своего нового руководителя, они учились дирижированию, уже овладев до этого какой-либо музыкальной специальностью, и считались в консерватории своего рода «высшей кастой». И тем не менее контакт установился с первых же уроков.

У многих учеников Александра Васильевича всю жизнь сохранялись с ним подлинно дружеские отношения, не лишенные, однако, некоторой почтительности. Недаром мы любили называть его полушутливо-полусерьезно «папа Гаук»! Мы росли и видели, как рос и совершенствовался наш учитель. Нам приятны были его артистические успехи. Молодой Гаук был отличным балетным дирижером. Он превосходно знал танцевальную технику, однако ничем не напоминал тех «подножных» дирижеров, которых часто так ценят в балете. Стоит лишь вспомнить, как он дирижировал «Щелкунчиком», «Жар-Птицей». Редким танцевальным чутьем отличался и молодой Е. Мравинский, пришедший в театр на смену своему учителю Гауку. Наш балет много потерял, когда оба дирижера ушли из театра на симфоническую эстраду. Не могу не вспомнить и работу Гаука в опере, в частности трактовку «Евгения Онегина»: он доказал преимущества авторской редакции перед исполнительскими наслоениями на бывшей Мариинской сцене (в том числе интерпретацией четы Фигнер и самого Направника), которая вошла в более известные позднейшие редакции.

Однако главное место в артистическом облике Александра Васильевича занимала симфоническая музыка. Трудно перечислить все, чем он дирижировал, ибо репертуар его огромен. Упомяну особые исполнительские удачи Гаука, такие, например, как «Манфред» Чайковского, «Тиль Уленшпигель» Штрауса, «Ромео и Юлия» Берлиоза. Он «реабилитировал» Первую симфонию Рахманинова, в свое время неудачно исполненную под управлением Глазунова и затем надолго забытую. Для многих советских композиторов Гаук стал первым интерпретатором и редактором.

На его долю выпала важная роль в истории отечественного симфонического дирижирования.

Класс профессора А. Гаука, 1929–1930 учебный год

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Н. Рабинович

Класс профессора А. Гаука, 1929–1930 учебный год

Содержание