дескать, хорошее дело, ничего не скажешь. Дописывай, отделывай, приноси. Прослушаем, обсудим. Отрецензируем. А как же!

И снова вы пройдете мимо того, что Леонид Викторович завершил большую, сложную работу над музыкой к очередному фильму — работу, которую при любых условиях услышат народные массы, численностью своей превосходящие потенциальных слушателей симфонии того же автора этак в миллион раз, если фильм окажется «так себе», и в десятки миллионов раз, если он, чего доброго, станет событием.

О композиторе Л. Афанасьеве уже немало написано по разным поводам: и в связи с его боевой биографией военного летчика, и в связи с присуждением ему Государственной премии за Скрипичный концерт. Уже рассказано о его учебе у Евгения Брусиловского в Алма-Ате, а потом в московской аспирантуре, у Арама Хачатуряна; известны и его вокальные миниатюры — «Переулок на Арбате», «Я ищу любимую», «Ты сказал мне три словечка», «Не грусти». «О любви моей»... Вот только нигде вы не прочтете хотя бы нескольких критических строчек насчет эволюции киномузыки Л. Афанасьева; а жаль! Музыкальный язык Афанасьева в фильмах «Призвание», «Память сердца» или «Стучись в любую дверь» характерен развернутым симфонизмом и подчеркнуто классической манерой формообразования и инструментовки. Он существенно отличается от выразительных средств музыки в фильмах «Прыжок на заре» и «Евдокия», не говоря уже о фильме «В одном районе», для которого композитор избрал совсем особый, органичный данному кинопроизведению колорит и стиль, окрашенный казахскими фольклорными интонациями. Затем мы услышали снова что-то новое, для Л. Афанасьева как-то даже «непривычное»: «Когда деревья были большими». Был ли тут сделан «шаг вперед», или это нам только показалось? А танцы? А инструментальная музыка? Как тут не вспомнить одночастный фортепианный концерт, написанный Л. Афанасьевым для молодого героя фильма «Призвание»: этот концерт прочно вошел в учебный репертуар многих наших музыкальных школ. Запомнились и «шагнули с экрана в жизнь» песенка Люси «Друг неизвестный» («Стучись в любую дверь»), «Песня десантников» и «Идет весна» («Прыжок на заре»), «Черные глаза, карие глаза» («В одном районе»), лирическая песня («Когда деревья были большими»).

Наконец, в самое последнее время подряд два фильма, друг на друга совсем не похожие, хотя их названия и отмечены неким «железнодорожным родством» — «Утренние поезда» и «Самый медленный поезд». В каждом из них Л. Афанасьев обнаруживает новые стороны своего дарования, заслуживающие, на мой взгляд, профессионального рассмотрения.

Движется ли Л. Афанасьев куда-то в своем кинотворчестве? Да, бесспорно. А перспективно ли это движение? Каковы его достоинства или, может статься, недостатки, ошибки, заблуждения? Музкритика, откликнись!..

«Я не люблю лубочных картинок войны. На этих картинках суровый воин смахивает слезу и прячет волнение за горькой шуткой. Это фальшиво. Суровый воин ничего не прячет. И если у него срывается горькое слово, значит, именно так он и думает». Эти слова Антуана де Сент-Экзюпери («Военный летчик») я взял бы эпиграфом к характеристике киномузыки Л. Афанасьева. Потому что мне очень нравится — нет, не суровость и не горечь, но какая-то терпкость и строгость, присущая его музыке, в какие бы иной раз лубочные или сентиментальные ситуации ни оказывался вовлеченным композитор. Это ни в малой мере не ограничивает ни тематику, ни форму, ни палитру красок, привлекаемых композитором. Это только особый штрих, характеризующий, по-моему, музыкальное мышление именно Л. Афанасьева. Леонид Афанасьев «умеет все», как говорят кинематографисты, когда хотят выразить полное творческое доверие «смежнику». Можно добавить, что Л. Афанасьев не только «умеет», но и с увлечением работает над тем, что предлагает ему драматургия фильма и режиссура. Он щедр на веселые, жизнерадостные выдумки, даже на озорство. В рамках чуть ли не каждого фильма находит он повод для теплой улыбки, для шутки, для остросатирической реплики, встречаемых зрителем с большой благодарностью.

Вспомните хотя бы «Когда деревья были большими» Л. Кулиджанова. Утро в колхозе дано одним мазком: во весь экран — петух, вместо ожидаемого «кукареку» трубящий пионерскую зорьку... Или «роковую старуху», приближение которой возвещается бетховенской «темой рока»... Или ночное венчание в правлении колхоза, так трогательно-возвышенно сопровождаемое музыкой органа, только в имитации которого и прослушивается чуть ироническая улыбка авторов... Интересно бы подробнее проанализировать музыку фильма, характерную развитием двух контрастирующих тем, из коих одна, полугротесковая, посвящена обрисовке героя, а вторая, лирическая, героини. Вторая тема — мелодическая основа песни «Стали ночи

светлыми»; она же служит материалом для решения драматической кульминации фильма.

А вот, скажем, в «Утренних поездах» Ф. Довлатяна и Л. Мирского композитор избрал монотематическое решение, и оно представляется мне наиболее правильным в данном конкретном случае. «Голос электрички» — своеобразный стержень, вокруг которого скупо вьется кружево музыкальной ткани. Здесь критику-музыковеду захотелось бы, вероятно, особо остановиться на пятиминутном вступлении к фильму, в течение которого ведущая тема излагается...шесть раз!

Зато «Самый медленный поезд» В. Краснопольского и В. Ускова снова многотемен, многообразен по формам и инструментальным средствам. Здесь доминируют темы, претендующие на образное обобщение, на выявление авторского отношения к людям и событиям: тема войны, тема рождения нового человека, тема светлой мечты о будущем... Есть тут и остросатирическая тема. Есть и новая песня, на мой взгляд отличная: «Парни, повидавшие войну» (на слова С. Гребенникова и Н. Добронравова).

...Приметы эволюции в киномузыкальном творчестве Л. Афанасьева? Сколько угодно! Сопоставьте хотя бы решения главной темы из нескольких названных фильмов (разумеется, тем, сопоставимых по сюжетной направленности), например так называемую военную тему, с которой композитор встречается чуть ли не в каждом втором фильме. В «Памяти сердца» тема, подпадающая под такое определение, отличалась, если помните, возвышенной лирико-романтической напевностью. Первое ее изложение (кларнеты на фоне струнных) было довольно пространным, подробным. Второе проведение, требовавшее известного подъема, было поручено полному квинтету, и даже, как мне показалось, чуть ли не все голоса звучали divisi. Наконец, на третьей стадии драматического развития привлекалась еще и достаточно мощная медь, так что внушительная кульминация темы осуществлена была с помощью оркестрового tutti. А в фильме «Евдокия» военная тема или, точнее говоря, «тема войны» решена уже значительно лаконичнее как по архитектонике, так и по инструментальным средствам. Ее наиболее характерная черта — сурово-чеканное pesante в басах: шагают батальоны ополченцев...

Те же басы образуют «фундамент» темы войны и в последнем по времени фильме композитора, «Самый медленный поезд». Но насколько богаче, глубже по мысли, точнее по своему «прицелу» музыкальная характеристика, несмотря на скупые средства, которыми пользуется композитор! Да, и здесь кульминация достигается медью, но на сей раз одной-единственной трубой. Да, и здесь в основе темы трагедия, суровые военные тона...но в ней же мы слышим огромную веру в победу, в торжество сил разума, в счастье.

Л. Афанасьев как бы шагнул за рамки драматургического потенциала: его «тема войны» — убедительное философское обобщение, придающее всему фильму, как мне кажется, особую оптимистичность. «До чего ж вы будете счастливыми, девушки, не знавшие войны!» — гласят последние строки песни в фильме. Слова эти в какой-то мере программны для всей музыки произведения, и нет в ней при этом ни нотки умиления и фальши. «Суровый воин ничего не прячет» — о музыке Л. Афанасьева можно утверждать: она звучит так, как думает автор, ее суровость и просветленная радость одинаково искренни.

Н. Микоян

В ЕДИНСТВЕ С РЕЖИССЕРОМ

В «Ивановом детстве» музыка по времени занимает скромное место — всего шесть-семь эпизодов. Можно сказать даже больше: музыка В. Овчинникова сама по себе как будто и не очень ярка, но в то же время в общем решении фильма она играет немалую роль.

Критика отмечала своеобразие монтажа кадров «Иванова детства», построенного по принципу резких контрастов, неожиданно переключающих действие, смену настроений, эмоциональное состояние героев. Один из самых острых контрастов — начало фильма. Солнечный полдень, лесные опушки, олененок, выбежавший из зарослей. Счастье и безмятежность детства Ива-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Н. Микоян

В ЕДИНСТВЕ С РЕЖИССЕРОМ

Содержание