Выпуск № 6 (295) | 1963 - страница 28

смена растет у нас в стране, это безусловно! Прошел смотр, а эти дни я проводил на пленуме Союза композиторов. Выступал сегодня; между прочим, мою речь записали на пленку...

Спустя полчаса в другой комнате приемник вдруг заговорил голосом Хачатуряна. Арам Ильич торопливо побежал к нему, слушал себя так, словно вновь переосмысливал произнесенные несколько часов назад слова.

— Так вот и живу... Времени в обрез. Говорят, что скоро мне стукнет шестьдесят... Надо торопиться! Ведь, кроме музыки, у меня масса дел, двенадцать общественных нагрузок. Только вы, пожалуйста, не подумайте, что я жалуюсь. Ничего подобного... Правда, времени не хватает. Но я доволен. Наверное, никто бы из нас, советских композиторов, не хотел бы жить по-иному, так сказать, в отшельничестве. Ведь это бурлящее море и есть наша советская жизнь. Посадите меня под стекло, я не знаю, смогу ли что-нибудь сочинить. Наши общественные обязанности, радости — это ведь тоже творчество.

— И все же как часто вы пишете? Сколько времени, например, ушло у вас на сочинение последней вещи?

— В январе я написал концерт-рапсодию для виолончели с оркестром. На это ушло двадцать семь дней. Фантазия пока не отказывает. Извините за откровенность, но стоит оказаться за городом, и через пять минут я уже могу работать...

...Да, фантазия!.. Учитель Хачатуряна, Мясковский, в свое время заметил, что фантазии у его ученика хоть отбавляй...

8. Ученики

— Ученики — это ведь тоже жизнь. Как говорится: там, где нет молодых, не будет и старых. Тонко замечено! Я преподаю уже лет пятнадцать. Это, так сказать, официальный стаж... Замечу к слову, композиции учить нелегко. Тут нужна творческая солидарность учителя и ученика. В нашем деле нельзя прикреплять учеников к педагогам по разверстке. Когда ко мне приходят новенькие, я прежде всего спрашиваю их: почему они хотят учиться у меня? Слышали ли они мою музыку? Это, конечно, не вопрос честолюбия, а суть дела. Если он знает мою музыку и находит в ней что-то близкое себе, значит, контакт будет. В этом случае я готов помогать, советовать... Значит ли это, что я пекусь о том, чтобы создавать «хачатуряновские копии»? Ни в коем случае! И учитель и ученики должны оставаться сами собою. Я просто полагаю, что в педагогике проблема глубоких внутренних контактов — штука серьезная!

— И много у вас было учеников?

— Да. Например, Эшпай, Оганесян, Лапутин, Коган, Габуния... Каждый на свое лицо. В Бухаресте живет Анатоль Виеру, ныне известный румынский композитор. Я люблю своих учеников и, признаться, горжусь ими. Я верю: весь

В гостях у Кодая.
Будапешт, 1956 г.

«Восток будет учиться у нас, — говорит убежденно Хачатурян. — И если мне суждено идти в первой шеренге, то без ложной скромности скажу: этого почетного и трудного права я никому не уступлю...»

9. Письма

Снова звенит «зеленый дьявол» (так мы окрестили телефон): Арама Ильича просят срочно приехать в редакцию вычитать гранки статьи, которая идет в номер.

— Придется мне вас на часик покинуть: надо ехать. А вы можете послушать музыку. Вас интересовала моя почта?! Пожалуйста, почитайте... Только не уходите. Через час вернусь.

Я послушался совета Хачатуряна и занялся чтением. Во вместительных шкафах хранится множество папок. Здесь оригиналы ставших знаменитыми музыкальных произведений, сувениры из дальних вояжей, газетные и журнальные вырезки и, наконец, письма. Писем оказалось много. Беру папку с надписью: «Переписка с зарубежными странами. 1962 год». Читаю одно, другое, третье, и мне кажется, что стеньг квартиры бесшумно раздвинулись и многие столицы мира оказались совсем рядом...

Бухарест. Анатоль Виеру сообщает, что только что на международном конкурсе в Швейцарии он получил премию за концерт.

«Я рассказываю это вам, моему учителю, потому что вы будете радоваться этому... А дети уже пошли в детский сад. Аллочка приближается к музыке. Ваш Анатоль».

Афины. Профессор Христопулос просит Хачатуряна поделиться своими впечатлениями о знаменитом греческом дирижере Митропулосе, биографию которого он пишет. Арам Ильич незамедлительно написал о том, как в середине 30-х годов в Москве он встретился с Митропулосом. «Он покорил нас редким обаянием своего искусства, всегда правдивого, верного авторскому тексту, бесконечно далекого от самолюбования и внешней позы... С тех пор я не упускал случая знакомиться с творчеством этого замечательного музыканта, одного из талантливейших дирижеров нашего времени, достижениями которого по праву может гордиться народ Греции», — ответил Хачатурян.

Будапешт. В конце 1962 года журнал «Венгерская молодежь» просил Арама Ильича ответить: какой день в 1962 году был для него самым счастливым и почему?

«В 1962 году у меня было немало счастливых дней, — ответил Хачатурян. — Совсем недавно над миром нависла страшнейшая опасность разрушительной войны, которая грозила человечеству уничтожением. Весь мир с великой тревогой следил за ходом событий в Карибском море. Но мудрая, поистине народная политика Советского правительства предотвратила мировую катастрофу. Я хочу творить для людей, хочу, чтобы их сердца наполнялись радостью, большой человеческой дружбой, чтобы никогда над нашей планетой не нависали мрачные тучи войны. Вот почему самым счастливым днем я считаю день 28 октября 1962 года».

Лодзь. Станислав Брейтер, представившись в письме «польским меломаном», вспоминает, как композитор недавно посетил «Красную Лодзь», город революционных традиций. Автор письма отмечает: «Не часто любители музыки в Лодзи переживают такие эмоции, какие они испытали во время выступления Хачатуряна. Очень важное в вашей музыке то, что ею восхищаются не только музыковеды, но и рабочие люди... Я очень не люблю современную ударную музыку. Не дай бог, чтобы некоторые сочинения из “Варшавской осени” получили право гражданства в мировой музыке».

Рим. Итальянский дирижер Пьетро Ардженто сообщает «уважаемому и дорогому маэстро» Хачатуряну, что он награжден дипломом почетного академика академии «Санта-Чечилиа». Арам Ильич познакомился с Ардженто во время своего первого визита в Италию и сейчас был рад получить от доброго друга приятную весть.

Нью-Йорк. Некий Филипп Валлингоф интересуется, как советская молодежь воспринимает сегодня классическую музыку. «Я знаю, что в США молодежь не может говорить ни о чем, кроме рок-н-ролла, представляющего собой месиво из звуков, предназначенных и для танцев, и для простого слушания. О мои бедные уши!» — восклицает американец. Хачатурян исчерпывающе ответил ему, заметив, что советская молодежь очень любит классическую музыку: и русскую, и западную: «У нас тысячи концертов проходят в переполненных залах. Здесь звучит классическая музыка всех времен и всех эпох, от добаховского периода и до наших дней...»

Каир. Музыкант Азиз Эм Игадан вспоминает о встрече с Хачатуряном на египетской земле и выражает надежду учиться в Московской консерватории. Хачатурян послал ему большое сердечное письмо.

Нью-Йорк. Некий Бернард Клайн сообщает, что oн «слышал хачатуряновский концерт для флейты» и просит прислать ему ноты. Хачатурян ответил, что такого концерта он никогда не писал и что в его творческом плане «существует

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

8. Ученики

В гостях у Кодая. Будапешт, 1956 г.

9. Письма

Содержание

В гостях у Кодая.
Будапешт, 1956 г.