Выпуск № 6 (295) | 1963 - страница 24

— «Советская женщина» просит песню к Всемирному конгрессу женщин? Спасибо за любезное внимание. Песня задумана, но, увы, еще не написана.

— В Донецк нужно отправить партитуру «Спартака»? Хорошо! Только придется потерпеть денек-другой...

— В Союзе обществ дружбы...

И так далее и тому подобное. Правда, Арам Ильич строго-настрого приказал своему секретарю охранять нас от всех звонков, но после каждого звонка сам спешил к телефону. Он просил домашних принимать посетителей без него и тут же спрашивал, кто пришел? Я испытывал такое ощущение, словно все звуки сейчас звенели среди этих стен. И тем не менее Хачатурян продолжал беседу. Мы говорили о патриотизме и ни с чем не сравнимом чувстве советской гордости, о юности и зрелости, о таланте и профанации, о двадцати шести странах, которые посетил композитор... И во всем этом жила, сверкала музыка.

На минуту мне показалось, что я сижу рядом с удивительным музыкальным глобусом, на котором выписаны первые шестьдесят лет Арама Ильича Хачатуряна. Повернешь глобус — и откроется новое событие, новый факт... Снова повернешь — еще одна страница жизни, непредвиденная встреча, любопытный разговор, памятный день... И если читатель не возражает, я хотел бы пригласить его к глобусу, чтобы вместе с ним повертеть эту диковинную штуку, кое-что увидеть, услышать, узнать.

2. Лекционная книжка № 19776

Все было в этой беседе — прошлое и настоящее, музыка и зоология... Да, да, зоология!

— Чему вы удивляетесь? — спросил Хачатурян. — Я ведь случайно стал композитором. Живи я в другой стране — не видать бы мне музыки, как своих ушей. Я ведь в девятнадцать лет еще ни одной ноты не знал. В 1922 году решил стать зоологом. Между прочим, я никому об этом не рассказывал и мою университетскую книжку никто не видел. Хотите, покажу?

...Несколько минут Арам Ильич нервно рылся в одном из многочисленных шкафов, пока, наконец, извлек свою лекционную книжку № 19776 студента Московского государственного

С. Герасимов, Ю. Шапорин, А. Хачатурян, Т. Хренников

университета. Разглядываю ее. Дата приема в университет — 1922 год. На маленьком фото вихрастый паренек. Его удивленные глаза нежно смотрят на мир.

— Два с половиной года я учился на биологическом отделении, — вспоминает Хачатурян. — Учился не ленясь, хотя мне нелегко было препарировать лягушек, на стороне зарабатывать на жизнь и мечтать о музыке. Более двух лет я пытался полюбить зоологию. Но, увы, не смог; ушел из университета, решив, что зоология — вполне солидная наука, но у меня с ней ничего не получится. То, что я занялся музыкой, видимо, было моей самой большой удачей. Этим я обязан стране. Во многом мне помог старший брат... Я об этом никогда не забываю.

— Но у меня есть большое горе, — продолжал Арам Ильич. — Меня не учили играть на рояле. И я, признаться, поныне чувствую в руках неразбуженный пианизм. Только не сочтите это за хвастовство... Чувствую — и все! В 1933 году я играл свою «Токкату» профессору Игумнову. Он внимательно слушал меня и вдруг спросил: «На каком вы курсе, молодой человек?» А я вовсе не учился; я и сейчас, как правило, стесняюсь, особенно на публике, играть свои сочинения. Может быть, этим и объясняется то, что меня увлекло дирижирование. Музыка — моя жизнь, мой воздух. Я, наверное, фанатично люблю ее. хотя и чувствую, что порой она сжигает меня. Когда нет возможности заниматься ею, таешь как свеча. Я люблю жизнь, людей, дела и понимаю, как важно быть на том заседании или участвовать в этой комиссии... Но нередко спрашиваешь себя: а как быть с музыкой? Ведь порой хочется даже не писать, а просто остаться с ней наедине. Должен сознаться, я лентяй во всем, кроме творчества. Моя стихийность и неорганизованность порой не дают мне возможности совладать с собой. Пытался вести дневник — бросил. Решил иначе: записываю найденную мелодию на клочке бумаги — и в ящик! Раз в месяц заглядываю в него и пытаюсь разобраться что к чему. Вот так оно все сложилось в жизни!

Хачатурян бережно держит лекционную книжку, которой уже более сорока лет. Пожелтела «зоология»...

3. На даче у Горького

1934 год. Лето. В Советский Союз приехал Ромен Роллан. Он гостил у Горького на даче. Алексей Максимович решил познакомить его с московскими писателями, композиторами, художниками. И они группами чуть ли не ежедневно приезжали, чтобы побеседовать с автором «Жана Кристофа» и тонким знатоком европейской музыки.

— Я помню этот летний день, хорошо помню, — говорит Хачатурян. — Было очень жарко, даже душно... Но это не помешало гостям заполнить дачу Горького. Алексей Максимович всех сердечно встречал, представлял каждого Ромену Роллану: Нейгауз, Кабалевский, Белый... Меня, молодого в ту пору аспиранта, прихватили, видимо, для разнообразия.

...Ромен Роллан, должно быть, чувствовал себя плохо. Он был застегнут на все пуговицы, кутался в плед, пряча в нем бледные, чуть прозрачные руки.

— Вы армянин? — спросил он.

— Да, армянин...

— Меня давно интересует музыка Армении. Нет ли у вас ее образцов?

— С собой, к сожалению, нет. Но если позволите, я пришлю их через два-три дня...

— Меня очень интересует народная музыка, — повторил Роллан.

Алексей Максимович стоял в стороне, курил и вдруг подал реплику:

— Композиторы, изучайте фольклор! Фольклором надо всерьез заниматься. Фольклор — начало начал!

Я и сейчас вижу Ромена Роллана, — говорит Хачатурян, — и слышу глуховатый голос Горького: «Композиторы, изучайте фольклор». Хрипловато было произнесено, а до сих пор в ушах звучит.

Арам Ильич прикладывает правую руку к уху, словно эти слова он вновь услышал только что.

4. У Яна Сибелиуса

Хельсинки сердечно встретили Хачатуряна. Гостеприимные хозяева разработали большую программу — концерты, встречи, пресс-конференции...

— Позвольте, а Сибелиус? — спросил Арам Ильич. — Прежде всего я хочу отправиться к нему.

Разумеется, желание гостя было учтено. 90-летний патриарх финской музыки жил в деревушке Сироми, невдалеке от Хельсинки. Жил в деревянном доме, вокруг которого толпились юные деревца. Одетый в строгий черный костюм, он встретил гостей v входа и проводил в гостиную, в которой бывали многие русские музыканты, художники, писатели. Ведь хозяин был дружен с Римским-Корсаковым, Глазуновым. Лядовым... Неудивительно, что Сибелиус так хорошо знал

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

2. Лекционная книжка № 19776

С. Герасимов, Ю. Шапорин, А. Хачатурян, Т. Хренников

3. На даче у Горького

4. У Яна Сибелиуса

Содержание