ге», «Ай, мама Инес»), Вальдес («Песня извозчика», «Продавец бутылок»), Симонс («Козлик, который прорвал барабан»), Лекуона («Продавец сластей»). Полна горького юмора песня матери, разыскивающей дочь: ее похитил возлюбленный («Танисла» Гонсала Роига); оригинален ритм остро сатирической песни Армандо Орефиче «Месье Хулиан». Интересно были исполнены бразильская самба «Байя» Арриго Барросо, обаятельная американская песня Арлена «Счастливый Джо», чилийская «Ай-яй-яй» Фрейре, французская «Опавшие листья» Жозефа Косма, итальянская «Я люблю тебя» Реди.

Слушатели радушно приняли талантливого артиста.

Г. Александров

Моурин Форрестер

На редкость свежие и интересные программы концертов канадской певицы Моурин Форрестер привлекли много музыкантов — не только певцов, но и дирижеров и инструменталистов.

Оценивая ее мастерство, хочется поставить эпиграфом к моей заметке название песни Шуберта — последней, исполненной артисткой «на бис» — «К музыке». Да, вечера Форрестер действительно были наполнены музыкой в самом высоком значении этого слова. С общим настроением концертов гармонировала и внешность певицы, ее высокий рост, гордая осанка, вся манера поведения на эстраде.

Спокойно, просто подошла она к роялю. Неторопливость, уверенность соответствовали внутреннему состоянию артистки, о многом хотелось ей рассказать слушателям. Мы благодарны Форрестер за чудесные концерты, за то, что она познакомила публику с неизвестными у нас произведениями и заставила полюбить их (приятно, что артистка предоставила нашим молодым певцам возможность ближе познакомиться с ее нотным материалом).

Надо ли говорить о каждом произведении в отдельности? Все было исполнено прекрасно, но что-то — лучше... К этому «разряду» хотелось бы отнести пять мелодий из «Французских поэм» С. Барбера и три романса Густава Малера: «Я покинул этот мир», «Я вдыхал аромат липы» и «В полночь».

У Форрестер низкий голос неоколько приглушенного тембра; может, верхний регистр чуть резковат и недостаточно свободный. Но эти детали никак не могли снизить огромного впечатления, которое оставили выступления певицы. Голосом она владеет безукоризненно, щедро пользуется разнообразными оттенками и тембрами.

Цикл Шумана «Любовь и жизнь женщины» был исполнен не в оригинальной тональности, отчего прозвучал не совсем в тех красках, какие были задуманы композитором. Шуман любил писать для сопрано, используя центральные регистры высокого голоса без грудного оттенка. И поэтому весь облик героини цикла — юный, светлый. Из-за перетранспонирования для низкого голоса и рояль звучал затемненно.

Программа второго концерта была так богата и количественно, и по качеству исполнения, что затрудняешься выбрать «лучшее из лучшего». Очень интересны песни испанских композиторов XV–XVIII веков (Мударра, Дела Торре, Анчиета, Эстеве, Габриель) в обработке Дорумагаарда. Произведения церковного характера прозвучали на широком дыхании, legatissimo. Прелестно был исполнен цикл романсов Шумана на стихи Эйхендорфа и с особым очарованием «Пять колыбельных на слова английских поэтов» Бриттена. Пьесы эти своеобразны, например, «Песня няни» (это словно разговор с засыпающим ребенком). Нашей вокальной молодежи стоило бы включить это сочинение в свой репертуар.

Необычны по форме и содержанию семь мелодий на стихи Поля Элюара «Труд художника» Франсиса Пуленка. Здесь певица показала нам целую галерею современных художников. Пабло Пикассо, Марк Шагал, Жоан Миро, у которого в пейзажах «небо прекраснее, чем всегда», и Жак Биллон, где «мертвое солнце... душа... любовь». Сама идея таких музыкальных портретов несомненно сродни «Картинкам с выставки» Мусоргского. Очень хороши были и народные песни, две канадские и негритянская: «Мальчик, сколько тебе лет?».

Жаль, что в Москве Форрестер была так недолго, — такую певицу хочется слушать и слушать...

Наталия Рождественская

Концерты скрипачей

М. ЯШВИЛИ

(28 октября, Малый зал
консерватории)

В игре Марине Яшвили публику увлекает горячность и блеск, «открытая» экспрессия, непосредственность переживания. В ее Бахе есть жизненность и свежесть. Полнокровной динамичностью было проникнуто исполнение прелюдии из ми-мажорной партиты; обычная здесь опасность «этюдности» для скрипачки словно вообще не существовала. Легко и весело, верно найденным некрупным острым штрихом был сыгран гавот, и вообще вся партита прозвучала звонко и живо — не в смысле темпа, а по настроению. Запомнилась Ля-минорная соната Шумана. Шумановское «durchaus Ieidenschaftlich» Яшвили трактует на свой лад: в бурной первой части преобладала не романтическая трепетность, а чувственная яр-

кость. Переменчивая динамика, обостренные акценты сочетались с широким плотным штрихом, материальной объемностью звука; в главной теме были порывистость и смятение, но вместе с тем она, несмотря на быстрый темп, красиво выпевалась. Труднее согласиться с подобным же «овеществлением» образов в финале, где сочность звучания укрупненного spiccato и задорная напористость устранили полетность музыки, придав всей части скорее танцевальный характер. Но в общем интерпретация интересна и убеждает в существовании у Яшвили своего ощущения шумановской музыки.

Крепкая, броская техника позволяет ей не только непринужденно справляться с трудностями, но и, где нужно, соответственным образом «подать» их, а темпераментность исполнения придает виртуозным кунштюкам живую экспрессию. Ре-мажорный полонез Венявского был сыгран в умеренном темпе, но «брильянтность» пьесы не утратила эффектности, а оказалась более наглядной.

Иногда исполнение артистки представляется несколько прямолинейным. Оттенкам сдержанной эмоциональности она явно предпочитает «con brio». При широкой шкале динамических красок слишком много грузного, форсированного forte; piano, иногда обаятельное (как в Intermezzo сонаты Шумана), бывает временами бесцветным. В сонате Дебюсси хотелось услышать более тонкие нюансы; более гибко и изящно по фразировке можно было сыграть первую часть Ля-мажорной сонаты Моцарта. Не желая академизировать классику, Яшвили впадает в другую крайность: Моцарт прозвучал насыщенно, полновесно, но простовато.

...Бах, Моцарт, Шуман, Дебюсси, Мострас, Цинцадзе, Венявский — не слишком ли пестро для одного концерта? Впрочем, такие «зигзаги» довольно обычны в программах скрипачей. Если пианисты в общем придерживаются цельных программ, то у скрипачей — чаще всего самое произвольное смешение имен, стилей, направлений с непременным «брильянтно-пассажистым» заключением «под занавес». Вряд ли дело в ограниченности репертуара: действует устарелая инерция, которую давно стоило бы преодолеть... Партию фортепьяно исполняла Е. Лившиц, отличная пианистка, умная и музыкальная, она способствовала успеху концерта.

А. Волков

ВАНДА ВИЛКОМИРСКАЯ

(12 ноября, зал Центрального
Дома Советской Армии)

Вилкомирская — одна из популярных в Польше скрипачек; она заняла почетные призовые места на международных конкурсах в Женеве и в Познани. Много привлекательного в ее игре: живое ощущение музыки, артистический «огонек», сильный выразительный звук, незаурядная техника, исполнение — целеустремленное и волевое.

Свежо звучала фа-мажорная («Весенняя») соната Бетховена; лишь в скерцо хотелось бы большей легкости, остроты. В первой части ми-мажорной партиты Баха (для скрипки соло) хорошо было передано ликующее настроение музыки. Масштабности игры способствовало умелое владение штрихом «detache», в котором широта сочеталась с певучестью. После нежной кантилены «Loure» контрастно прозвучал гавот, сыгранный с яркой акцентировкой, ясной очерченностью мелодического рисунка. Цельности впечатления несколько помешала трактовка Жиги; эта часть партиты требует активности и увлеченности исполнения, у Вилкомирской Жига поиобрела какой-то расслабленный оттенок.

С воодушевлением сыграла артистка сонату для скрипки соло Онеггера. В этом сочинении немало художественных достоинств, отлично использованы выразительные возможности инструмента. Чарующе прозвучала пьеса Шимановского «Нарцисс» (из триптиха «Мифы»). Как жаль, что это поэтичное произведение так редко играют у нас. То же можно сказать и о Второй рапсодии Бартока. Великолепная, яркая и образная музыка! Вилкомирская исполнила Рапсодию темпераментно, с большой импровизационной свободой.

Тепло встреченная публикой артистка много играла «на бис», особенно понравилась мазурка Венявского «Дудьиш».

Мастерски провела фортепьянную партию Екатерина Фукс.

ГЕНРИК ШЕРИНГ

Концерты Шеринга в Москве, Ленинграде и Киеве прошли с огромным успехом и показали, что он по праву считается одним из самых крупнейших скрипачей современности. Шеринг — ученик Флеша. Особый размах приобрела его концертная деятельность за последние 15 лет: он побывал в сорока двух странах.

Велики заслуги Шеринга в развитии музыкальной культуры Мексики. Он ведет курс высшего скрипичного мастерства на факультете музыки в Национальном университете в городе Мехико, консультирует симфонические оркестры страны, является первым исполни-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Г. Александров

Моурин Форрестер

Наталия Рождественская

Концерты скрипачей

А. Волков

Содержание