БИБЛИОГРАФИЯ
Л. ХРИСТИАНСЕН
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
КОРОТКО О КНИГАХ
НОТОГРАФИЯ
Л. Христиансен
Лед тронулся
Издание работы Ф. Рубцова — примечательное событие1.
Нельзя не присоединиться к характеристике обстановки в фольклорной науке, данной Рубцовым в чрезвычайно резком тоне: «...каждый автор дает ладовой структуре одних и тех же напевов свое определение, основанное на принятой им точке зрения. Однако никто из авторов не утруждает себя тем, чтобы обосновать свои взгляды. Проблема ладообразования как таковая — обходится» (стр. 94). Вместе с тем это «является одним из коренных вопросов музыкальной фольклористики, правильное решение которого имеет большое значение и для музыкознания в целом» (стр. 95).
Говоря о методологических ошибках исследователей ладообразования народной музыки и предлагая свой метод, Рубцов утверждает, что «решение всех проблем народного творчества должно искать только (разрядка моя. — Л. X.) в самой природе народного творчества, иначе говоря, — в чисто жизненной его обусловленности» (стр. 95). С этим положением нельзя безоговорочно согласиться. Почему же «только»?
В принципе правильно возражая против предвзятости в решении теоретических вопросов, Рубцов, к сожалению, сам становится на этот путь, отвергая опыт общей теории музыки, которую он почему-то считает достоянием зарубежным, нерусским (стр. 7–8). Правильно, что не нужно к русской народной песне прикладывать мерки средневековых ладов (стр. 8). А вот почему нельзя судить о народной музыке «с точки зрения норм профессиональной музыки» (стр. 8)? Разве нормы музыки Глинки, Даргомыжского, кучкистов и Чайковского непригодны для суждений о музыке народных творцов? Разве великие русские композиторы не опирались в своем творчестве и теоретических работах на народную песню?
Нет сомнения, замечательны слова Одоевского, что народные песни «суть народная святыня». Можно понять логику его требования: «постараться извлечь из самих напевов, как они есть, их теорию». Думается все же методологическую слабость основоположников русской фольклористики не стоит выдавать за их сильные стороны. Ведь они в тяжелой непримиримой борьбе с космополитизмом и пренебрежением правящих кругов ко всему подлинно народному, национальному допускали и вполне объяснимые перегибы.
Рубцов начинает предисловие «От автора» словами В. И. Ленина: «Точка зрения жизни, практика, должна быть первой и основной точкой зрения тео-
_________
Публикуется в порядке обсуждения.
1 Ф. Рубцов. Основы ладового строения русских народных песен. Л., «Музыка», 1964, 96 стр., тираж 1350 экз.
рии познания». Но В. И. Ленин говорил и о том, что «марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеология революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры»1.
Ленин объяснял практику развития русского общества исходя из законов, управляющих развитием всего человечества, борясь против теорий «самобытности» славянофилов и народников.
Нет, нельзя создавать теорию русской народной музыкальной речи, исходя только из практики одной русской народной песни, вбиравшей в себя, как известно, опыт профессионального русского искусства, которое в свою очередь осваивало опыт прогрессивной мировой поэтической и музыкальной культуры.
Глубоко прав Рубцов в утверждении, что в народной песне «нет и не может быть единой системы ладового строения» (стр. 9).
Автор находит объяснение в том, что «поскольку русская песенность складывалась из переплетения различных исторически обусловленных музыкально-стилистических течений, постольку в ней должно отразиться и несколько различных систем ладообразования» (стр. 9). Однако отсутствие единой ладовой системы не означает отсутствия единых национальных принципов народного музыкального мышления, принципов, являющихся органически общими для народного и профессионального творчества данной нации. Белинский, например, признавал существование законов словесного языка, созданных в живой народной практике. Но он не противопоставлял их общим законам русского литературного языка, а выводил последние из первых.
Излагая во «Введении» свои методологические принципы, Рубцов непоследователен при конкретных анализах песен.
Во «Введении» Рубцов следует «привычке», установившейся со времен Одоевского и Серова, — отрицать единство русской народной и профессиональной музыки в использовании мажора и минора. На стр. 9–10 он солидаризируется со словами Серова («русская песня не знает ни мажора, ни минора»), говоря: «К сожалению, теоретики не замечают того, что... они начисто смазывают всякое представление о самом существе народных ладов как форме организации мелодики, монодийной в своих истоках, не опирающейся на гармонию и не знаюшей ни субдоминанты, ни доминанты, ни медиант» (стр. 10). Правда, тут же, в примечании, Рубцов непоследовательно оговаривается: «В своем заявлении Серов вовсе не был так неправ, как принято сейчас думать. Дело в том, что, отрицая мажор и минор, Серов, несомненно, имел в виду мажоро-минорную систему с ее октавным звукорядом, функциональным отношением ступеней и прочее, а вовсе не ладовое наклонение, вопросов которого он не касался» (стр. 10).
Не знаю, как можно отгородить понятие лада от ладового наклонения. Не смог этого сделать и сам Рубцов, в дальнейшем изложении пришедший постепенно от понятия мажорных и минорных наклонений просто к мажору и минору, применяя термины тоника, субдоминанта и т. д. Критикуя во «Введении» Кастальского за его суждение о народных ладах с позиций мажора и минора, Рубцов, как мы увидим далее, практически становится на путь им осуждаемый.
Кастальский был прав, отказываясь от античной и средневековой терминологии ладов, запутанной и построенной на иной творческой практике. Исходя из конкретных наблюдений над народной песней он стремился обогатить общую теорию ладов и гармонии специфическими формами русского проявления в народном искусстве общечеловеческих норм музыкального мышления.
Интересно доказывает Рубцов порочность тенденции поисков единого для русского народного творчества «празвукоряда», выдвигая гипотезу множественности путей формирования простейших средств музыкального высказывания. Правда, наблюдения за живой практикой народного музыкального творчества дают нам много образцов песен в ограниченных диапазонах, которые как бы демонстрируют развитие первичных звукорядов, возникших в результате последовательного наращивания тонов. И это не только детские песни и прибаутки, как пишет Рубцов. Таковы и многие календарные песни, причеты, плясовые припевки, трудовые и солдатские песни и т. д. Но есть много народных песен тоже разных жанров и эпох, в которых звукоряд расширяется не путем последовательного наращивания ступеней, а «скачками», с «пропусками» порядковых номеров ступеней мажора и минора.
Борьба Рубцова со схематизмом, однако, ослабляется тем, что при конкретном рассмотрении первичных ладов, например ангемитонных, он сам располагает их «в порядке постепенного расширения амбитуса и увеличения количества ступеней» (стр. 27). А на стр. 69 он прямо, в противоречии с основной своей установкой, пишет: «Диапазон простых напевов может расширяться за счет добавления сверху или снизу тонов, а иногда — небольших мелодических фигур, опевающих крайние, опорные тоны основополагающей интонации».
Звукоряд первичного лада рассматривается Рубцовым как «абстракция, представляющая собой как бы "линейную проекцию" звуковысотного контура напева. Чем напев проще, даже примитивнее, тем большее представление о его основе может дать звукоряд» (стр. 24). Это наблюдение соответствует живой практике. Свойства попевок, которые можно построить в простейших звукорядах, абсолютно совпадают со свойствами последних.
Проблематичным, однако, представляется утверждение Рубцова, что звукоряды существуют только как абстракция в теоретическом музыкознании. Случайно ли народные творцы строят напевы опреде-
_________
1 В. И. Ленин. О пролетарской культуре. В сб. «Ленин о культуре и искусстве». М., «Искусство», 1956, стр. 301–302.
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
Содержание
- Содержание 8
- Создавать высокое искусство 9
- За идейную чистоту и подлинную художественность 12
- «...Работать сообща...» 14
- «...Максимум требовательности - минимум обид...» 16
- «...Музыка - не развлечение...» 17
- «...Кто виноват...» 17
- «...Нужна теория...» 19
- «...Пропаганда - дело серьезное...» 20
- «...Ориентируясь на высокие идейные, нравственные идеалы...» 21
- От редакции 24
- С верой в Белую птицу 28
- Гордость советской музыки 35
- Удивительное воздействие 38
- Томас Манн о кризисе буржуазной культуры (окончание) 43
- Путь к совершенству 57
- Прокофьев в Новосибирске 67
- Новый «Щелкунчик» 76
- Римляне на ленинградской сцене 86
- Беседа с Шаляпиным 92
- Гармоничное искусство 95
- Возвращение на эстраду 97
- Песни социалистических стран 98
- Дуэт пианистов 99
- Из дневника концертной жизни 101
- Стих и ритм народных песен 104
- Национальный художник 111
- Чародей скрипки 118
- Неделя в Лондоне 121
- Слушая Жоливе 127
- Встреча с композитором 133
- Лед тронулся 137
- Письмо и редакцию 145
- Коротко о книгах 148
- Нотография 152
- Хроника 155