странен сейчас у нас от эстрадных «звезд» до скромной школьной самодеятельности.

Почему, когда мы критикуем пороки и недостатки буржуазного музыкального быта, в частности радио и телевидения, мы без труда находим очень верные и точные аргументы, убедительно доказывающие, что эти пороки и недостатки страшны прежде всего тем, что засоряют и даже калечат духовный мир молодежи и подростков? Но почему, обращаясь к собственному хозяйству, мы не находим в себе мужества прямо и четко признать, что и у нас сказалось влияние этих пороков и недостатков? Так как речь идет здесь не просто о музыке, а о нравственном воспитании молодежи, о душах людей, об их сознании, то борьба за эстетическую и нравственную чистоту нашего музыкального быта — дело в высшей степени важное и серьезное. Я просто ума не приложу, как можно все это направить по верному пути, если руководители учреждений и организаций, ведающие музыкальной пропагандой, не поймут, наконец, о каких бесспорных и очевидных вещах идет речь. Вне всякого сомнения, решающая роль должна здесь принадлежать Союзу композиторов. Настало время авторитетно вмешаться в эту крайне запущенную область идейно-воспитательной работы.

Нам есть на кого опереться. Великое множество людей разных поколений, разных профессий, разных культурных уровней, людей, живущих не только в больших городах, но и в самых маленьких, отдаленных деревнях и поселках, проявляют сейчас интуитивное (а зачастую и сознательное) влечение к большой культуре, к настоящему великому искусству, в том числе к настоящей музыке. И находятся среди этих людей такие замечательные воспитатели, учителя, пропагандисты, из опыта которых многое могли бы позаимствовать некоторые профессиональные деятели культуры.

Вот передо мной три письма. Одно из хутора Большого, Михайловского района Волгоградской области. Автор письма рассказывает о том, как ведет беседы об искусстве с ребятишками и взрослыми колхозниками. И в конце письма пишет: «Вы, может быть, думаете, что я учительница или вообще работник культуры? — Нет, я агроном-плодоовощевод». Аналогичное письмо из Нарьян-Мара. И тоже — беседы о музыке и живописи для колхозников и для городских жителей. И снова в конце письма добавлено: «Мне кажется, что вы неправильно поняли, что я собой представляю, и поэтому разрешите представиться: мне 19 лет, я работаю почтальоном...» Третье письмо — от рабочего-столяра из поселка Верхний Ольжерас Междуреченского края. Есть в этом письме такая примечательная фраза: «Я хоть и не обладаю даром красноречия, но все же увлек уже восемь человек любовью к классической музыке, о которой они раньше не имели представления».

Вот настоящие деятели культуры! Настоящие пропагандисты! И таких людей немало. Во всяком случае, гораздо больше, чем мы знаем и думаем. Но чем мы им помогаем? Как поддерживаем их благие начинания, их трудное, но благородное дело? Мне кажется, что некоторые наши музыкально-пропагандистские организации так озабочены тем, чтобы музыкой «развлекать» народ, что позабыли о гораздо более важных задачах музыки — воспитывать народ. А воспитывать могут и должны все жанры и формы искусства — от простой песни до сложной симфонии, оперы и оратории. И музыка эстрадная не может здесь составлять исключения, она должна быть тоже хорошей, если так можно сказать, — умной и доброй. Собственно же развлекательное искусство, которое не только имеет право на существование, но без которого просто нельзя себе представить нашу жизнь, должно занять то более скромное место, которое ему положено занимать, должно уступить место серьезному искусству, не уступая ему при этом в хорошем вкусе и мастерстве.

В вопросах о вкусах мы встречаемся с двумя весьма несхожими позициями; это относится и к композиторам (и их соавторам — поэтам), и к исполнителям, и к тем, кто занимается пропагандой музыки. Один делает все возможное, чтобы дурной вкус перебороть, чтобы помочь воспитанию в людях настоящего, высокого художественного вкуса. А другой — начинает на этот дурной вкус работать, относится к нему как к некой питательной среде для своей деятельности. И возникает этакий кругооборот: дурной вкус вызывает к жизни дурное сочинение, а оно в свою очередь его «совершенствует».

Ориентируясь на высокие идейные, нравственные идеалы нашего времени, опираясь на великое множество людей, готовых к восприятию настоящего, великого искусства, оказывая всемерную помощь энтузиастам-пропагандистам, которых можно найти во всех уголках нашей страны, мы должны сделать для эстетического воспитания народа гораздо больше, чем мы делаем.

ОТ РЕДАКЦИИ

Итак, после длительного перерыва, вновь состоялся большой разговор в композиторской среде о советской песне, о наших массовых жанрах. Разговор, который вскрыл серьезные недостатки в этой области. Нет смысла, разумеется, вновь подробно повторять то, о чем уже шла речь на секретариате, — о снижении требовательности к своему творчеству со стороны ряда авторов, об опасности дилетантизма, о «гальванизации» так называемого «старинного романса»...

Необходимо, однако, выделить некоторые принципиальные моменты.

Прежде всего надо заметить, что ведущие мастера советской песни всех поколений, как и прежде, прочно стоят на эстетических позициях, общих для всего советского искусства. Им дороги славные традиции советской песни — гражданственной, патриотичной, эмоционально благородной. Они стремятся отображать в формах своего «сиюминутного» искусства сегодняшнюю жизнь советского народа, в особенности — молодежи.

При всем этом за последнее время в нашей среде стало наблюдаться все большее расхождение в оценках ряда конкретных творческих явлений. Примеров тому много. Неоднократно выявлялось это и на заседаниях секретариата.

Рассматривая причины сложившегося положения, нужно сказать о долголетнем отсутствии в Союзе композиторов представительных общественных обсуждений песенного творчества, подобных тем, которые организовывали в свое время под руководством секретариата и партийной организации, например, И. Дунаевский или В. Захаров, и на которых с докладами и подготовленными сообщениями выступал широкий актив композиторов и музыковедов.

Стоит напомнить: такие представительные творческие собрания созывались в Союзе композиторов отнюдь не только в связи со специальными всесоюзными пленумами (кстати, нормально ли, что последний из них датирован 1953 годом?) Бывало, не успеет еще высохнуть типографская краска на иной газетной полосе, где «красовалась» безвкусная, пошлая песня, а на 3-й Миусской уже «большой сбор»: по-деловому, профессионально и вместе с тем страстно, темпераментно споря друг с другом, разбирали «по косточкам» такой опус. В подобных спорах оттачивались аргументы, уточнялись взгляды, вкусы, эстетические убеждения, а в итоге складывалось определенное общественное мнение.

Мы вспоминаем «минувшие дни» отнюдь, разумеется, не с дидактическими целями. Но все-таки хочется пожелать организуемой ныне Всесоюзной песенной комиссии возродить в нашей творческой корпорации дух такой критики — заинтересованной, деловой. Обязательно оперативной. И обязательно нелицеприятной! Только в этом случае к голосу нашей творческой организации будут прислушиваться во всех учреждениях искусства, и она завоюет непререкаемый авторитет.

Сказанное затрагивает только одну сторону прошедшего творческого разговора. Коснемся теперь другой. Совершенно ясно, что, сколь бы ценны ни были принимаемые в Союзе композиторов общие решения, вопросы — что хорошо и что плохо, что заслуживает широкой пропаганды и поддержки — практически решают кадры работников различных редакций радио и телевидения, специальной и общей прессы.

В этой связи подчеркнем: кадры таких работников — музыкальных журналистов, критиков широкого профиля, рецензентов-комментаторов, радио- и телередакторов — никто в нашей стране не готовит и даже не предполагает готовить. Ситуация парадоксальная: тридцать лет назад, когда советское радиовещание вступало только во второе десятилетие своей деятельности, когда и в помине не было у нас телевидения, консерватории страны во главе с крупнейшей — Московской — считали себя обязанными готовить музыковедов, которые имели бы вкус к массовым жанрам, к музыкальной критике, к популяризаторской деятельности. И готовили: до сих пор успешно трудятся на своих постах, пользуясь заслуженным авторитетом у музыкантов, «ветераны тридцатых годов». Нынче объем радиовещания во много раз расширился, постоянно действуют две полноценные телепрограммы. Перспективы ближайших лет поистине грандиозны. И, одновременно, полное отсутствие заботы о кадрах людей, призванных проводить советскую художественную политику, основанную на незыблемых принципах марксистско-ленинской эстетики!

Могут сказать, что мы повторяемся, что об этом неоднократно говорилось, в том числе говорилось и на страницах нашего журнала. Да, мы повторяемся. Но только потому, что очень медленно улучшается качество музыкальной пропаганды на радио и телевидении, очень слабо растут там кадры людей, которые не только бы любили свою работу и отдавали ей все силы (такие

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ОТ РЕДАКЦИИ

Содержание