Воскрешая в памяти лучшее, что было услышано за последнее время, нельзя не оценить самым положительным образом творческие усилия татарских композиторов, направленные на углубление «динамического потенциала» пентатоники. Зачинателем этого прогрессивного процесса справедливо считать ныне покойного С. Сайдашева. От него эстафета перешла к Н. Жиганову и Ф. Яруллину. «Алтынчеч» и «Шурале» безмерно расширили и углубили данный процесс, а «Джалиль» и затем Семь симфонических новелл прочно укрепили серьезные успехи и открыли необозримые возможности новых достижений. Неоценимую роль в становлении стиля профессионального татарского музыкального творчества продолжает играть и творчество А. Лемана и А. Ключарева. По пути, проложенному старшими, пошли молодые, все более прочно утверждающиеся на идейно-эстетических позициях советского искусства, на позициях социалистического реализма.

Из сказанного вовсе не следует, что развитие протекает гладко, без шероховатостей. Композиторы Татарии отдают себе ясный отчет о трудностях, которые несут с собой охранительские тенденции в отношении отживших традиций, равно, впрочем, как и тенденции противоположного толка. Без правильного понимания общих задач современного советского творчества и, в частности, национального, было бы сейчас невозможно успешно продвигаться вперед. Прошедшие концерты убедили, что эти задачи осваиваются, решаются.

Несомненно, музыкальное искусство Татарии придет к великим революционным датам — пятидесятилетия Октября и столетия со дня рождения В. И. Ленина — еще более окрепшим и глубоким.

Г. Литинский

Молодые композиторы

Очередной вечер-встреча с молодыми композиторами (зал Института им. Гнесиных) начался исполнением произведений Э. Арутюняна. Его трехчастная Соната для скрипки соло произвела хорошее впечатление национальной окрашенностью музыки, ясным мелодизмом, лаконичностью изложения. Автор свободно владеет формой, интересно использует выразительные возможности инструмента. А. Мельников играл сонату с увлечением, однако интонационная сторона подчас была не безупречной. Вокальный цикл Арутюняна «Сельские зарисовки» (на слова С. Вартазаряна, русский текст А. Машистова) пел Я. Кратов. Молодой певец уже хорошо проявил себя в оперном и песенном жанрах: однако в исполнении цикла Арутюняна ему недоставало сдержанности, он форсировал звучание, да и манера пения была скорее оперной, чем камерной. «Сельские зарисовки» — пять тонких, поэтичных картинок, в которых пейзаж и лирическое чувство сливаются воедино. Пожалуй, наиболее удачны романсы «Сегодня ветер» и «Закат». В фортепианной партии первого из них найден яркий, гармонически острый образ неистового порыва ветра. В «Закате» хороша мягкая, выразительная мелодическая линия. Цикл свидетельствует о небезуспешных поисках своего стиля, хотя творческая самостоятельность композитора еще не всегда достаточна (это было особенно ощутимо в романсе «Утро», где несколько неожиданно прозвучали «григовские» гармонии).

Талантливый эстонец А. Пярт был представлен двумя сонатинами для фортепиано и Струнным квартетом соч. 4. Сонатины темпераментно (порой несколько суховато) исполнил Г. Гордон. Обе они построены на контрастных сменах энергичных, токкатно-стремительных образов и — мягких, созерцательных. Особенно привлекательна фортепианная лирика Пярта, в ней много воздуха и света, автор избегает малейших проявлений чувствительности, внешней эффектности, фактура всегда прозрачна, без единой «лишней ноты». В трехчастном квартете своеобразно раскрылось светлое юношеское мироощущение, воплощенное в крайних частях; в разделяющем их Andante con moto преобладают скорбные, драматичные эмоции. Сочинение хорошо сыграли артисты Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио Б. Корсаков, И. Лопшиц, Ю. Сатрапинский и Ю. Царев. Отмечу выразительную игру Б. Корсакова, а также Ю. Царева (виолончельное соло в конце первой части квартета).

Три романса литовского композитора Р. Жигайтиса из цикла «Беспокойные птицы» (на слова Б. Маткявичуса, русский текст A. Машистова) спел А. Симаков. Здесь можно выделить проникновенный по настроению второй романс — «На братском кладбище». Вообще же хочется пожелать автору большей образности; гармоническое мышление его подчас чрезмерно «традиционно», фактура фортепианного сопровождения перегружена. Более интересными показались три фортепианные прелюдии Жигайтиса, сыгранные композитором. В них привлекли благородная диатоничность основного тематического материала, искренность лирических высказываний.

Вечер завершился вокальным циклом москвича А. Балтина — «Музыкальные картины на стихи B. Маяковского» для баритона и фортепиано. Пел их А. Беседин (аккомпанировал автор) отлично, с присущим артисту мастерством подачи текста, в истинно камерной манере, убедительно раскрывая авторский замысел. Цикл написан на такие популярные стихи, как «Хорошее отношение к лошадям», «Отношение к барышне», «Военно-морская любовь», «Разговор на одесском рейде». Музыкальное решение оказалось оригинальным и даже неожиданным. Композитор заметил и улыбку поэта, и теплую сердечность, скрытую за внешней грубоватой броскостью, и глубокий по мысли подтекст. Именно это было главным для Балтина, а не ритмическая отрывистость «ступенчатых» строк, которую в первую очередь стремятся передать композиторы, обращаясь к поэзии Маяковского. У Балтина поэт оказался более мягким, лирическим, мелодически плавным. В музыке «Музыкальных картин на стихи В. Маяковского» можно обнаружить творчески претворенное влияние вокальной лирики Прокофьева, и это представляется вполне закономерным...

...Четыре молодых автора... Казалось бы, интересный концерт. Но отчего же вечер этот оставил ощу-

щение неудовлетворенности — не только у слушателей, но также у композиторов и исполнителей? На афишах и программах значатся устроители — Московская филармония и Союз композиторов СССР. Однако особой заботливости они не проявили. Безразличие и плохая организация сказались и в том, что в зале на 600 мест было менее ста человек, и в том, что никто не потрудился вовремя поставить пульты перед исполнением квартета А. Пярта, что из-за сцены часто слышались голоса, шум, даже музыка... Вечер вел молодой лектор Московской филармонии А. Любицкий. В его вступительном слове и пояснениях к произведениям были заметны не только слабая подготовленность, но иногда и наивный расчет на то, что аудитория все стерпит. Так, в самом начале лектор сообщил слушателям, что «многотысячный отряд» советских композиторов пополнился в последние годы талантливой молодежью (как известно, в СК состоит всего лишь около одной тысячи композиторов). Далее он изложил свое любопытное теоретическое наблюдение по поводу того, что у молодых композиторов якобы наметилась «прогрессивная» тенденция к замене трехчастного сонатного цикла двухчастным, — после чего в концерте прозвучали четыре сонатных цикла, три из которых были трехчастными. Молодые композиторы пишут, как сказал лектор, вокальные циклы в отличие от Чайковского, который писал отдельные романсы... В квартете А. Пярта А. Любицкий искал (и даже находил) аналогии... с Седьмой и Восьмой симфониями Д. Шостаковича, а в финале квартета обнаружил еще и связь с «темой судьбы» из Пятой симфонии Бетховена. Для вящей убедительности он подошел к роялю и трижды ударил по одной и той же клавише, чем вызвал смех в зале...

Так ли надо пропагандировать творчество молодых композиторов?..

Г. Шантырь

Новое в программах

Большой интерес вызвала премьера «Питтсбургской симфонии» Хиндемита, написанной в 1958 году к 200-летию города Питтсбурга (США). Композитор использовал в симфонии две народные песни: «Питтсбург — город большой» и «Пенсильванский голландец» (старинная мелодия, привезенная в Америку переселенцами). Первая из них появляется лишь как небольшой эпизод (во второй части симфонии). Второй же песне, близкой по мелодическому рисунку известной песне «Янки дуддль», отведена в финале основополагающая роль. «Питтсбургскую симфонию» смело можно причислить к лучшим произведениям Хиндемита наряду с «Художником Матисом», «Гармонией мира» и другими сочинениями зрелого периода творчества, в которых он проявил себя как воинствующий гуманист, стойкий борец против темных реакционных сил. Вспомним хотя бы музыкальные образы великого астронома Кеплера и его противников в «Гармонии мира». Так и в «Питтсбургской симфонии» сквозь колючие, жесткие звучания нам слышится не урбанистический гимн большому американскому городу, а ясный голос самого композитора, прославляющего мощь человеческого духа и до конца дней своих сохранившего неукротимую энергию молодости. Во второй части симфонии голос этот звучит уже как лирическая мелодия (хотя часть в целом и называется «Медленный марш»)— сначала в партии солирующего гобоя, затем на более беспокойном фоне оркестрового сопровождения у валторны и, наконец, у фагота. Как хорошо, что Г. Рождественский и Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио и телевидения познакомили москвичей с последней симфонией Хиндемита.

*

В одной из программ Московского камерного оркестра под руководством Р. Баршая исполнялось Концертино для трубы, фортепиано и струнного оркестра одного из видных современных французских композиторов Андре Жоливе. Острые звучания и ритмы, часто возобновляющееся токкатное движение (в основном, в партии фортепиано), порой довольно шумная музыка то и дело отступали на второй план перед простой, нежной и ясной кантиленой солирующей трубы, партию которой с высоким совершенством сыграл Т. Докшицер Впрочем, даже в моменты напряженного оркестрового звучания или быстрых всплесков фортепианных пассажей композитор излагает свои мысли изящно, стройно...

Фортепианную партию мастерски исполнила Т. Николаева, выступившая в этот вечер в качестве основной солистки: она играла концерты Гайдна (ре мажор), Моцарта (ми-бемоль мажор № 22) и Р. Бунина.

Г. Юдин

Джемал Далгат — талантливый дирижер: у него широкий круг интересов, прекрасный вкус, крепкое профессиональное мастерство. Выступая в зале им. Чайковского с оркестром Московской филармонии, он избрал трудную и свежую программу.

Премьера «Метаморфоз» Отторино Респиги раскрыла перед нами еще одну страницу в творчестве итальянского композитора — мастера оркестровых красок, славящегося своим искусством создавать колоритные звуковые картины. Тема и несколько первых вариаций в «Метаморфозах» — это музыка лирико-драматического склада, изложенная просто, с преобладанием струнной группы. Далее тема облекается в более яркие «одежды». Интересен большой центральный эпизод — своеобразный «концерт для оркестра», в котором на выдержанном гармоническом фоне поочередно выступают с сольными каденциями виолончель, скрипка, альт, валторна, фагот, флейта, кларнет, арфа, гобой, бас-кларнет. Прием этот напоминает Римского-Корсакова, и это не случайно: ведь молодой Респиги некоторое время учился в Петербурге у нашего великого композитора... Двенадцать вариаций — двенадцать разнообразных сцен: лирическое созерцание, пейзаж сменяются эпизодами то скерцозными, то драматическими; в последнем торжественном проведении темы к звучанию оркестра присоединяется орган.

«Метаморфозы» нетрудно растянуть, «рассыпать» их форму, од-