Выпуск № 6 (319) | 1965 - страница 39

для построения стретты в форме канона, о которых я и не подозревал. Такая работа над темой (Танеев исписывал при этом целый лист бумаги) занимала меньше часа, но результат бывал огромен. Неожиданно открывались все потенциальные, ранее неведомые возможности темы.

Сергей Иванович часто показывал и другим композиторам контрапунктические богатства, которые можно было извлечь из их тематического материала. Интересный пример представляет его собственный Квинтет для двух виолончелей, посвященный Римскому-Корсакову. В этом произведении Танеев объединил темы «Океана» и «Морского царя», не изменяя ни одной из них, а также соединил мелодию арии Садко с темой собственного финала, написанного в форме пятиголосной фуги¹⁶. Было бы очень полезно проанализировать контрапунктическое мастерство этого Квинтета.

Танеев работал со своими учениками и над формой сонаты. Здесь у него тоже был свой собственный метод. Он раскрывал перед учениками богатство и разнообразие сонатной формы вообще и бетховенской в частности. От него я узнал, например, что бетховенское сонатное allegro в крупных чертах состоит, в сущности, не из трех (экспозиция, разработка, реприза с кодой), а из двух общих разделов, двух частей. Первый — экспозиция и разработка, второй — реприза и кода. Утверждая это, Танеев исходил из того, что кода является у Бетховена как бы новой второй разработкой, а стало быть, вместе с репризой уравновешивает первый раздел. Границей между частями формы, таким образом, служит начало репризы.

Танеев специально обращал мое внимание на функцию связующей партии, непосредственно подводящей ко второй теме. В этой связи он критически отзывался о тех композиторах, которые насыщают этот — связующий — раздел многочисленными модуляционными ходами.

Работая с Танеевым, ученик должен был тщательно изучить архитектонические принципы модуляции, чтобы научиться применять их в любой композиции: по его мнению, разработка в сонате заключается в структурном использовании тональностей, сначала уводящих от повторяемого материала, но в конечном счете опять приводящих к нему.

Люди, которые плохо знали Танеева, иногда считали его сухим, строгим контрапунктистом. Может быть, следующий отрывок из письма Сергея Ивановича ко мне покажет его в новом свете. Это письмо было получено в тот момент, когда, сочинив две работы для императорского театра и опубликовав сочинение для голоса и фортепиано, я все же находился в состоянии неуверенности.

«Прежде всего я хочу упрекнуть Вас в том, что Вы ничего не сочиняете. Я думаю, Вы придаете большее, чем следовало бы, значение изучению контрапункта. Я меньше чем кто-либо мог бы отрицать пользу этого изучения, но я считаю, что контрапункт надо изучать в перерывах между сочинением и во всяком случае сочинение должно быть на первом месте. Недостаточно развивать технику в одном направлении, и полное ее развитие может осуществиться только в практике. Вам необходимо сочинять большие формы — сонату и т. д. Начните симфонию или увертюру, что-нибудь в этом роде. Невозможно найти лучшие условия для этого, чем те, что есть у Вас в Хоружевке. Когда Вы будете писать большие композиции, можно будет найти лучший ответ на Ваш вопрос о степени Ваших технических возможностей. Если в этом отношении проявится какой-нибудь недостаток, нетрудно будет исправить его, и в этом случае действительно смогут помочь некоторые технические упражнения. Их можно сравнить с фортепианными упражнениями, которые помогают развивать технику и которые необходимы даже для законченных виртуозов. Но тот, кто не играл бы ничего, кроме этих упражнений, и не учил бы ни одного сочинения в течение нескольких лет, возможно, разучился бы играть. В конце концов Вы можете потерять привычку сочинять. Я считаю, что композиция должна быть основной Вашей работой, которой все остальное следует подчинить».

Несмотря на то, что все друзья и последователи Танеева его обожали, он всегда отказывался принимать от них какую бы то ни было помощь материального или другого характера. Он зарабатывал только своими сочинениями и концертами. Всю свою жизнь Танеев отказывался брать деньги за уроки у своих учеников. Землю, ему принадлежавшую, он отдал крестьянам и был огорчен, что не может платить за них также и налоги. Последние годы своей жизни он жил так же просто, как всегда, и можно сказать, что недостаток в деньгах, а также гордый отказ от всякой помощи в конце концов привели его к болезни и смерти.

Через несколько месяцев после того, как это случилось, я с женой, вернувшись в Москву, посетил его могилу в Донском монастыре¹⁷. Когда мы встали на колени, я вспомнил неожиданно его слова: «Я не верю в загробную жизнь, но если окажется, что она есть, это будет приятным сюрпризом».

ПРИМЕЧАНИЯ

Воспоминания Ф. А. Гартмана о С. И. Танееве, опубликованные в английском журнале «Tempo» (1956, № 39), неизвестны нашим читателям. Мемуарист сохранил в своей памяти немало интересных подробностей, живо, правдиво, а местами даже увлекательно дорисовывающих образ замечатель-

ного русского музыканта. Страницы, посвященные Танееву-педагогу, в частности, характеризующие его взгляды на значение музыкальной формы и на роль контрапункта в формировании композиторского мастерства, представляют большой интерес. Чрезвычайно ценно также приводимое Гартманом неизвестное нам глубоко содержательное письмо Танеева к своему ученику и близкому другу.

Автор воспоминаний — Фома Александрович Гартман родился 9 (21) сентября 1885 года в имении Хоружевка, Харьковской губернии. Умер он 26 марта 1956 года в Принстоне (Нью-Йорк). С 1896 года он стал частным учеником по композиции А. С. Аренского, а в 1900–02 учился в Петербургской консерватории по классу фортепиано А. Н. Есиповой. Переехав позднее в Москву, Гартман в 1907 году изучал у Танеева контрапункт. Вскоре Гартман начал выступать как музыкальный критик (журналы «Аполлон», «Музыка») и дирижер. Сблизившись с Танеевым, он стал активным пропагандистом его творчества: 12 января 1912 года дирижировал в Праге в «Рудольфинуме» (ныне Дом музыки им. Сметаны) картиной из второй части трилогии Танеева «Орестея», исполнявшейся в «Большом русском концерте».

В 1919–1921 годах Гартман преподавал в Тифлисской консерватории, изучал армянскую музыку, а в 1921 году уехал в Константинополь и оттуда в Берлин, где организовал симфонический оркестр для пропаганды русской музыки силами русских музыкантов. С 1951 года жил в Нью-Йорке.

Гартман известен как автор балетов — «Аленький цветочек» (по одноименной сказке С. Т. Аксакова, поставлен 16 (29) декабря 1907 года в Петербурге, в Мариинском театре, затем, в 1911 году, в Москве, в Большом театре), «Бабетта» (поставлен 10 марта 1935 года в Ницце), трех симфоний, концертов для виолончели, для фортепиано, для скрипки, для арфы, камерных ансамблей, фортепианных и вокальных произведений и др.

¹ Луи (Louis) Рудольф (1870–1914) — немецкий теоретик, дирижер и музыкальный критик «Münchener Neusten Nachrichten», автор монографий о Берлиозе, Листе, Брукнере и др.

² Исследование Танеева «Учение о каноне», подготовленное к печати В. М. Беляевым, было издано в Москве в 1929 году и на другие языки не переведено.

³ Летом 1909 года Танеев гостил в имении Гартманов Хоружевка, Харьковской губернии. Там он окончил партитуру своей концертной Сюиты для скрипки и оркестра ор. 28.

⁴ Квартет Танеева № 3, d-moll ор. 7, посвященный С. В. Рахманинову, издан в 1898 году фирмой М. П. Беляева.

⁵ В опубликованной переписке Аренского и Танеева (см.: П. И. Чайковский, С. И. Танеев. Письма. М., Госкультпросветиздат, 1951, стр. 460) отсутствует это письмо Танеева, но имеется ответное письмо Аренского, из которого явствует, что Танеев просил сообщить ему имя отца Ф. Гартмана.

⁶ Няня Танеева — Пелагея Васильевна Чижова — умерла в 1910 году. Памяти ее Танеев посвятил четыре стихотворения Я. Полонского для одного голоса с фортепиано ор. 32 (изданы в 1911 году).

⁷ Конюс Георгий Эдуардович (1862–1933) — композитор, теоретик, профессор Московской консерватории.

⁸ Энгель Юлий Дмитриевич (1868–1927) — музыкальный критик, композитор, один из основателей Народной консерватории в Москве (1906).

⁹ Яворский Болеслав Леопольдович (1877–1942) — музыковед, пианист и педагог, один из инициаторов организации Народной консерватории в Москве (1906), профессор Киевской, затем Московской консерваторий.

¹⁰ Танеев действительно всегда относился скептически к балетному искусству.

¹¹ Сюиту № 2 «Силуэты» Аренского Танеев и Гольденвейзер исполнили 2 (15) февраля 1906 года в посвященном творчеству Аренского шестьдесят втором утре «Кружка любителей русской музыки».

¹² Аренский умер 12 (25) февраля 1906 года в санатории близ Перки-Ярви (ныне Кирилловка).

¹³ Упанишады (санскритск., буквально: «тайное учение», поучение) — философские трактаты Древней Индии, построенные часто в форме диалога.

¹⁴ Сутры (санскритск., буквально: «нить») — священные и юридические книги древних индусов.

¹⁵ «Харчевня королевы Педок» (1893) — сатирический роман А. Франса, известен в русском переводе также под названиями: «Харчевня королевы Гуселапы» и «Харчевня королевы Гусиные Лапы».

¹⁶ Танеев исключительно высоко ценил оперу «Садко» Римского-Корсакова. Свою любовь к этому произведению он выразил в Первом квинтете G-dur ор. 14 для двух скрипок, альта и двух виолончелей (издан фирмой М. П. Беляева в 1904 году), в котором контрапунктически использовал тему Морского царя из пятой картины оперы (на слова: «Гой, еси, купец, богатый гость!») и тему Садко из первой картины (на слова: «Пробегали б мои бусы-корабли!»). Квинтет посвящен Римскому-Корсакову.

¹⁷ 25 июня 1940 года прах С. И. Танеева перенесен на Новодевичье кладбище (Москва) и захоронен рядом с могилами Н. Г. Рубинштейна и А. Н. Скрябина.

Подготовка к печати и комментарий Г. Бернандта

Перевод с английского И. Саца

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Подготовка к печати и комментарий Г. Бернандта

Перевод с английского И. Саца

Содержание