Челябинск

Фото

Чешская премьера

Л. Полякова

Челябинский театр оперы и балета им. Глинки, которому скоро «пойдет» всего девятый год, поставил оперу Сметаны «Бранденбуржцы в Чехии» («Людише») произведение, никогда не шедшее за пределами Чехословакии. Между тем эта первая опера основоположника чешской музыкальной классики прочно сохраняет свое почетное историческое значение. Ни музыкально-стилистические неровности, ни прямые драматургические противоречия не могут зачеркнуть огромного гражданского накала оперы. В ней слышатся призывы к борьбе и отголоски недавно пронесшейся бури, тех пражских баррикадных боев 1848 года, в которых лично участвовали оба автора «Бранденбуржцев» и «Проданной невесты» — композитор Бедржих Сметана и либреттист Карел Сабина¹.

Создавая либретто «Бранденбуржцев в Чехии», Сабина в известной степени опирался на материал одноименной исторической повести классика чешской литературы Йозефа Каэтана Тыла. От этого большого художника, так же как и от собственных жизненных наблюдений, пришел к нему широкий эпический разворот народно-массовых сцен, лучших в опере. Неизмеримо бледнее и условнее обрисованы в пьесе характеры и взаимоотношения главных героев. Здесь царствует «оперная» искусственность с ее витиеватой фразеологией, с необоснованно длинными ариями и дуэтами, с нелогичными ситуациями и просто драматургическими нелепостями.

Сметана не был в восторге от либретто и кое-что исправил в нем. Но следует помнить, что в начале 60-х годов композитор еще не имел театрального драматургического опыта. К тому же о создании подлинно революционной оперы, хотя бы и на историческом материале, в стране, все еще находившейся под игом габсбургской Австрии, нечего было и думать. И здесь вступил в силу своеобразный прием, как правило ускользающий от внимания даже самых прозорливых и чутких иностранцев, — прием иносказания. Подобно тому как Верди в своих революционных операх то воспевал освобождение «святой земли» («Ломбардцы»), то предсказывал «падение Вавилона» («Набукко»), то призывал к спасению матери («Трубадур»), говоря таким «эзоповым языком» о борьбе за освобождение Италии, так и Сметана в «Бранденбуржцах», помимо прямого изображения восстания пражской бедноты, не только увидел ряд сцен, которые должны были вызывать бурную ответную реакцию у его современников и соотечественников, но и средствами музыки усилил их общественное, патриотическое звучание.

Страдания Людише, томящейся в плену у бранденбуржцев вместе с сестрами Дечаной и Влченкой, напоминали о страданиях родины, ждущей освобождения. И если сегодня для нас появление

_________

¹ Карел Сабина (1813–1877) — журналист, автор первых в чешской литературе статей о творчестве Гоголя, активный сотрудник прогрессивного литературного журнала 30-х — 40-х годов «Кветы», который редактировал Йозеф Каэтан Тыл. Сабина был одним из руководителей Пражского восстания 1848 года.

Юноша, который пробрался к Людише лишь затем, чтобы спеть бравурное ариозо «Близок час освобожденья» (без малейшей попытки помочь ей бежать) смахивает на оперный штамп, то сто лет тому назад это ариозо, обращенное прямо к пражанам, несомненно будило определенные чувства.

Если подойти к произведению с этой точки зрения, то особый смысл приобретает образ предводителя народных низов бедняка Йиры — образ скорее символический, чем конкретно-индивидуальный. Несправедливый суд над оклеветанным Йирой показывает, как расплачивается за все ни в чем не повинный народ. И то, что в конце пражский бургомистр Вольфрам просит прощения у Йиры, а освобожденные девушки называют его своим братом, тоже намек на вину господствующих классов перед своим народом, вину, которую следует не только осознать, но и искупить.

Все эти идеи нашли свое отражение в оперном первенце Сметаны. Композитор-гражданин, он горячо принимал к сердцу интересы своей угнетенной родины. Когда в 1861 году, после долгого пребывания за границей, Сметана возвратился в Прагу, у него уже сложилось убеждение, что главной задачей музыкального искусства является сейчас создание чешской национальной оперы. Обстановка общественного подъема 60-х годов, сменившая полосу тяжелой «баховской»¹ реакции, отразилась и в трактовке этого сюжета.

В «Бранденбуржцах» формируются известные черты музыкального стиля композитора — мелодика и оркестровка, выразительные речитативы, воплощающие своеобразный тонический склад чешского стиха. Вместе с тем «Бранденбуржцы» далеко не вершина оперного творчества Сметаны. Несмотря на яркость замечательных хоровых фресок второй и третьей картин (народное восстание в Праге и сцена бегства крестьян от оккупантов), композитор не сумел создать подлинную народную драму, не смог поднять до больших художественных обобщений тему народного героизма и борьбы. Следуя за либретто, он после трагической кульминации третьей картины фактически обрывает развитие центральной линии оперы сообщением глашатая о том, что принц Отто Бранденбургский приказал всем немецким войскам в трехдневный срок покинуть чешскую территорию. Народная линия возрождается лишь в мощном финальном хоре шестой картины.

Есть известная аналогия между «Бранденбуржцами в Чехии» Сметаны и «Псковитянкой» Римского-Корсакова. Обе оперы сочетают признаки историко-эпического жанра со сложной личной драмой, в обеих кульминационная народно-героическая сцена находится вначале (вторая картина «Псковитянки» — вече, вторая картина «Бранденбуржцев» — восстание пражской бедноты). Но есть и иное сходство, так сказать биографическое, творческое: они были первыми операми будущих знаменитых музыкальных драматургов, характерными для того периода творческих исканий, когда художники еще не всегда с полной ясностью представляют себе свой дальнейший путь. В такое время особенно значительным может быть влияние среды, а главное, непосредственное воздействие определенной общественной атмосферы.

И подобно тому, как Римский-Корсаков, великий сказочник и поэт русской природы, под влиянием умонастроений 60-х годов и дружбы с Мусоргским создает «Псковитянку» — свою первую и единственную народно-историческую драму, так и Сметана в «Бранденбуржцах», увлеченный героизмом народно-освободительной борьбы, посвящает оперу этой теме.

Написанные в 1863 году, «Бранденбуржцы» еще не были поставлены¹, а Сметана уже с огромным воодушевлением работает над «Проданной невестой», затем сразу принимается за «Далибора». Композитор-романтик, он находит свое творческое «я» именно в этих двух произведениях, создавая идеализированные образы чешского народа и его исторического прошлого. И в этом смысле Сметана, несомненно, идет в ногу с веком, откликаясь на запросы современников: время требовало от него воспевания лучших качеств народа — жизнестойкости, юмора, лиризма и одновременно идеализации того далекого прошлого, когда Чехия была независимым государством. И если его последующие «сельские идиллии» («Поцелуй», «Тайна») продолжают линию «Проданной невесты», то романтика седой старины после «Далибора» находит свое воплощение в «Либуше» и «Чертовой стене». К историко-революционным же темам, взятым «в лоб», подобно «Бранденбуржцам», Сметана никогда больше не обращался. И не потому, что их идеи его уже не увлекали, а потому, что он нашел для выражения этих идей иные решения, более отвечающие его творческой индивидуальности.

_________

¹ От фамилии австрийского министра Баха, возглавившего гонения на чешских патриотов и национальную культуру в 1848–59 годах.

¹ Премьера состоялась на сцене Временного театра в Праге 5 января 1866 года.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Челябинск

Фото

Чешская премьера

Л. Полякова

Содержание