Выпуск № 9 (298) | 1963 - страница 37

Новые венгерские впечатления и теперь оказались интересными и разнообразными. Одно из них — репетиционная работа и совместное выступление с симфоническим оркестром Венгерского радио в зале Музыкальной академии, в Будапеште. Дирижировал Эрвин Лукач. Я исполнил три концерта в один вечер — И. X. Баха, Мийо (№ 1) и Симфонию-концерт Прокофьева. Эрвин Лукач превосходно ведет оркестр, очень внимателен к солисту, с ним легко и приятно играть. Кстати, Симфонию-концерт этот превосходный коллектив исполнил впервые в Венгрии, и я рад отметить высокое мастерство его интерпретации этого сочинения, а также успех премьеры.

Концерт из произведений Бартока усилил мое давнее желание встретиться с его камерно-инструментальным творчеством. Надеюсь в недалеком будущем подготовить его «Рапсодию» для скрипки (№ 1) в авторском переложении для виолончели.

Я был очень обрадован встрече со старым знакомым, профессором Музыкальной академии Анталом Фришем, воспитателем целой плеяды венгерских виолончелистов, в том числе и известного советским слушателям Ласло Мезё, лауреата четвертой премии Второго международного конкурса им. Чайковского. Судя по словам Фриша, музыкальная общественность и, в частности виолончелисты, усиленно готовятся к Международному конкурсу им. Пабло Казальса, открытие которого ожидается в октябре текущего года. Одновременно в Будапеште состоится Международный конкурс смычковых квартетов и камерных сонат для скрипки им. венгерского композитора Лео Вайнера. Для второго тура конкурса виолончелистов «обязательные» сочинения написали Ласло Папп и Андраш Михай. Советские виолончелисты также деятельно готовятся к этому соревнованию, программа которого в равной мере содержательна и трудна; по традиции, нашу группу возглавит М. Ростропович. А предполагающийся приезд в Будапешт Пабло Казальса придаст конкурсу особую значительность.

Мои выступления в ГДР прошли в основном «под эгидой» авторских концертов Дмитрия Борисовича Кабалевского. Его приезд явился крупным событием в музыкальной жизни республики. Кроме Лейпцига, где концерт Кабалевского входил в культурную программу традиционной весенней Лейпцигской ярмарки, мы побывали в Дрездене и Берлине. Для своих вечеров Д. Кабалевский выбрал Четвертую симфонию, симфоническую сюиту «Кола Брюньон» и Концерт для виолончели с оркестром. Мы играли с оркестром Лейпцигского радио, затем в Дрездене с оркестром филармонии; заключительный концерт состоялся в Берлине в помещении «Комише опер», с оркестром Берлинского радио. Кабалевский везде имел двойной успех: и как автор, и как дирижер. Вернее было бы говорить об исключительно восторженном приеме его сочинений слушателями. Печать щедро отразила этот успех.

С Дмитрием Борисовичем меня связывает давняя творческая дружба. Много раз исполнял я его Концерт для виолончели — один из триады хорошо известных инструментальных концертов, посвященных композитором молодежи. Начав играть это произведение в 1950 г., я не расстаюсь с ним... И, становясь старше, при возвращении к работе над Концертом я всякий раз чувствую, что молодею. Таково чудесное свойство этой музыки. Но, конечно, не только тяга к «элексиру молодости» заставляет меня держать Концерт в своем активном репертуаре. И очень хотелось бы, чтобы Дмитрий Борисович подарил бы нам еще один виолончельный концерт!

Думаю, что творческие контакты с теми оркестрами, с которыми я выступал в ГДР, позволяют мне заметить, что симфонические коллективы страны поисгине великолепны. (Хотя это ни для кого не новость, это всегда приятно испытывать.) Разумеется, исполнительские традиции, например, оркестров Берлина или Лейпцига много богаче и ярче сравнительно скромного коллектива музыкантов Йены. Но, право, едва ли не все оркестры здесь идеальны по ритмической дисциплине, по выровненности интонирования, по дисциплине сугубо творческой. Немецкие оркестры с естественной легкостью владеют динамической палитрой — от нежного pianissimo до никогда не форсированного fortissimo. Именно творческая дисциплина, обеспечивающая четкость репетиционной работы, исключает какие бы то ни было «издержки производства» на открытых концертах. Поражает умение читать с листа: нет скидок на «первое ознакомление». Профессионализм во всем — вот что могло бы стать девизом этих коллективов.

И еще одно наблюдение. Когда Д. Кабалевский и я работали с симфоническим оркестром Берлинского радио, мы непрестанно восхищались высочайшей требовательностью каждого оркестранта к самому себе. При записи на пленку Концерта для виолончели Кабалевского тот или иной концертмейстер групп, не удовлетворенный исполнением «своего» оркестрового эпизода, настоятельно просил проиграть это место снова. С этими замечательными ансамблями музыкантов

повседневно работают их художественные руководители, превосходные мастера Рольф Клейнерт (Берлин) и Герберт Кегель (Лейпциг). Оба проявили к нам самое дружеское и творческое внимание.

Когда наши пути в ГДР с Д. Кабалевским разошлись, мой гастрольный маршрут последовательно приводил меня в Йену, Аппольдо, Эрфурт и снова в Дрезден, где я выступил уже с сольной программой.

В Болгарии так много тепла не только солнечного, но и душевного, щедро излучаемого ее народом, что здесь чувствуешь себя среди близких, давно и хорошо знакомых тебе людей, хотя, конечно, со многими из них встречаешься впервые. Пятый раз я приезжаю сюда и заново ощущаю, как глубоки чувства любви и симпатий болгар к советскому искусству, к советским артистам. Сейчас в Софии мне довелось слушать в отличном исполнении Рудольфа Керера Пятый концерт для фортепиано с оркестром Бетховена (оркестром Софийской филармонии дирижировал талантливый К. Илиев). Переполненный зал разразился шквалом рукоплесканий в адрес советского пианиста.

Мои выступления состоялись в Софии, Пловдиве, Коларовграде, Тьгрнове, Руссе и Варне, где я играл в сольных и симфонических концертах. Говоря о болгарских оркестрах, я хотел бы подчеркнуть одну отличительную черту их искусства: высокий профессионализм дополняется огромным темпераментом, что отнюдь не мешает музыкантам оставаться в рамках академических требований.

Когда отправляешься в гастрольную поездку, всегда бываешь сжат «жестким» регламентом. И все же именно в Болгарии в отличие от Венгрии и ГДР мне повезло больше, чем там: график концертов дал возможность оказаться в весьма приятной роли туриста, а быть здесь туристом — удовольствие огромное.

Впрочем, очень трудно отобрать из множества промелькнувших впечатлений наиболее яркое. Это может быть неожиданная встреча с десятилетней виолончелисткой, ученицей музыкальной школы в Пловдиве; ее музыкальные и виртуозные данные феноменальны. И «открытый» мною впервые город Тырново — настоящая жемчужина, страны, город, о котором можно говорить только восторженно... И, конечно же, впечатления от бесед со слушателями наших концертов. Интересными были встречи с воспитанниками Московской и Ленинградской консерваторий, отличными музыкантами —скрипачами Э. Камиларовым, Д. Шнейдерман, Б. Лечевым, пианисткой С. Баровой. Все они ведут активную творческую деятельность, много и успешно выступая в республике и за ее рубежами.

О природе Болгарии можно писать много, и, вероятно, не случайно я, наконец, занялся кинолюбительством, отсняв свою первую ленту в Болгарии. Но это уже иная «творческая сфера».

Наш последний сольный концерт в Софии состоялся в канун 1-го мая в зале «Болгария». Особенно хочется отметить большой успех, выпавший на долю Сонаты № 1 М. Вайнберга. Это произведение, впервые исполнявшееся в Венгрии, ГДР и Болгарии, повсюду было горячо встречено слушателями.

А назавтра мы были свидетелями всенародного энтузиазма на праздновании 1-го Мая. Мне бросилось в глаза, что в колоннах учащихся каждая школа имела свой духовой оркестр и, что было совсем неожиданно, в основном в этих оркестрах играли... девушки.

Мы покидали Софию снова и снова влюбленные в чудесных людей Болгарии, в ее природу и с искренним желанием еще раз приехать сюда...

Литературная запись М. Тероганяна

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание