Выпуск № 9 (298) | 1963 - страница 26

Дрезден, 21/9 июля 1858.

Вот где я уже более месяца, любезный Виктор Павлович! Плаваю как сыр в масле. Слышал 5 раз чудесную оперу Вагнера «Тангейзер» в отличном исполнении — был в Веймаре, у Листа, гостил у него в доме два дня — завтра буду опять у него и останусь на этот раз подольше, с недельку. Будем много толковать и заниматься делом (я привез ему свои аранжировки бетховенских последних творений и многого из опер Глинки). Лист принял меня по-братски. Княгиня Витгенштейн¹, с которой его жизнь неразрывна, — дама отлично-приятных свойств. Не молода, не хороша собой, но обаятельна как истинная полька и как современная, просвещенная женщина. Они очень любят не одну музыку — а все искусства. Разговор о живописи довел до Айвазовского, и княгиня просила меня — взяла с меня слово — чтобы я через знакомых его спросил, нет ли у него готовой картинки или не согласится ли он сделать копии в небольшом виде с одной из последней из выставленных — рублей от 200 до 400 сер[ебром]? Условие то, чтоб, если можно, предметом были «чумаки» (или, как Витгенштейнша выговаривает, «чумáки»). Обращаюсь в том случае к Вам, Виктор Павлович, полагая, что Вам должно быть известно, где Айвазовский в настоящее время и как обращаться к нему с подобной просьбой. Подумайте, что Вы исполнением этого порученьица крайне одолжите — не говоря уже обо мне — славную барыню, а следовательно, и Листа (они друг на друга не надышатся).

Ответ пришлете в Дрезден (Heirn Alex. Seroff — im Logis des Fürsten Georg Golitzin. Sidonienstraβe, 8). Мы оставляем Дрезден до зимы — будем в Карлсбаде, в Тироли, в Италии, в Париже и Лондоне — но главной квартирой будет все-таки Дрезден, и все письма оттуда будут к нам доставляемы.

Жду и надеюсь. Весточку от Вас получить — дело хорошее.

Подробности «музыкальные» моего вояжа прочитаете — если угодно — в «Муз[ыкальном] и Театральном] Вестнике»², где на днях должно появиться первое из моих заграничных писем. Насилу собрался накропать статейку и начать этим ряд заграничных отчетов, которые будут читаться не без интереса. — Скажу Вам, что первое время, — как вы себе представить можете — я немножко одурел. Быстрота путешествия — передвижение совсем незаметное из города в город — из государства в государство (толкаясь на одном почти пункте, я жил уже в Пруссии, в Саксонии и в Австрии) — страшное множество впечатлений всякого рода — и притом новых, например, Дрезденская картинная галерея с Мадонной(!), с Корреджио, Рубенсом, Бергемом³ и т. д. — очаровательная местность Дрездена и все житье-бытье — есть от чего голову потерять на первых порах. Вы сами испытали это. Германия — в том, что я видел, — нравится мне чрезвычайно, т. е. Дрезден и Веймар. Берлин я видел только мельком. <...>

В Дрездене мы были не без дела, как изволите усмотреть из прилагаемой афиши. Итак, плотина прорвалась! — Немцы, которые до сих пор ни одной ноты — можно сказать — не знали из музыки Глинки (говорю по опыту), узнали два нумера из «Ж[изни] за Ц[аря]» в исполнении блистательном*. Оркестр здесь превосходный — певцы очень хорошие. Успех концерта можете мерять по тому обстоятельству, что один нумер из церковной музыки («Достойно») и оба из «Ж[изни] за Ц[аря]» были повторены по требованию публики. — Со стороны холодных немцев это чрезвычайно много и в Дрездене — казус редчайший. Летняя жара не «помогает» музыкальному энтузиазму — а у нас немцы именно «разгорячились». — Рецензии в дрезденских журналах (тотчас на другой день после концерта — без малейшего задабривания) отзываются великолепно. Одним словом, первое сражение в пользу русской музыки вполне выиграно. Если так же будет в других городах, то — важно. Есть надежда поставить в Дрездене и (м[ожет] б[ыть]) в Берлине всю «Жизнь за Царя» (благо немецкий текст напечатан). Насчет Парижа переговоры будут с Берлиозом, которого мы поймали на большом его концерте в Баден-Бадене 28 августа.

Засим — прощаюсь до поры до времени. — Сегодня выезжаем из Дрездена, и накопилось много мелких делишек. Adieu! Не забудьте

искренне преданного Вам А. Серова

_________

* Избраны были из «Ж[изни] за Ц[аря]» нумера не лучшие по достоинству, но наиболее доступные чужой публике — plus à la portée de tout le monde⁴.

С Берлиозом и Вагнером — через письма Листа, их друга — я буду в самых приятельских сношениях.

28 ноября [18]58

Любезный Виктор Павлович,

Мы с Вами толковали уже о предполагаемом мною курсе и Вам известно, что я подал Попечителю прошение вместе с программой лекций моих. Случилось это 13 ноября.

По многим и очень многим резонам желая взмоститься на кафедру елико возможно скорее и зная, что существенных препятствий к этому никаких быть не может, я покорнейше Вас прошу справиться, что сделано по моей просьбе в Министерстве] Нар[одного] Просвещения], и уведомить меня хоть в Университетском концерте, в нынешнее воскресенье. Душевно обязали бы.

Преданный Вам А. Серов

3 декабря [18] 58

Принужден опять беспокоить добрейшего Виктора Павловича по делу о лекциях.

В понедельник я справлялся сам о положении дела и узнал, что оно — в ходу, т. е. от Делянова поступило к ректору Плетневу. Поэтому — прямо от самого Делянова — я был у Плетнева. Сей сказал мне, что по соприкосновенности моего предмета с историей изящных искусств и с эстетикой проект мой препровожден на рассмотрение Историко-филологического факультета и что мне следует с просьбой об ускорении ходом дела обратиться к декану того факультета, Устрялову. Отправился я и к сему знаменитому ученому. Он ответил мне еще: «Хорошо-с, сделаем что можно будет». — А на вопрос мой — не будет ли каких-либо затруднений в разрешении, — повторил опять: «Не знаю-с; сделаем, что можно будет».

Vous qui connaisses le dolgté du Ministère et du «professorat» mieux que mol’, посоветуйте мне, кого мне тревожить, тормошить, чтобы не дать делу залежаться по русскому служебному обыкновению?

Отпишите мне словечка два: I'y tiens, comme vous le savez².

Ваш A. C.

14 января [18]59 г.

Многоуважаемый Виктор Павлович,

Хотя Вы присутствием своим почтили только одну из трех первых моих лекций, тем не менее имею некоторые основания полагать (слог — заметьте — совершенно деловой!) — что Вы не без участия к моему общеполезному предприятию. (Вчера было больше публики, чем в те разы.)

Будьте столько добры — по обыкновению своему — чтоб протянуть мне руку помощи касательно большей публичности и известности моего дела. В газетах о нем есть отзывы, но не такие, как бы мне желалось. Между тем один из приверженцев моих — К. Званцов¹ — заготовляет ретивую статейку. Уведомьте меня (в двух словах): есть ли доступ для такой статьи обо мне в «С[анкт]-Петербургские Ведомости», и не возьмете ли Вы на себя труд кому-нибудь из всемогущих по этой редакции — или самому Краевскому — заявить эту статью? Тогда бы я прислал ее к Вам для передачи по назначению. Если же Вы ни с кем из этих господ не видаетесь, то не укажете ли мне какой-нибудь путь, не прямой, но верный. Прямо просить Краевского² о рекламе в мою пользу — мне «претит» самолюбие.

Даровому коню в зубы не смотрят, значит редакция «С[анкт]-П[етербургских] «Ведомостей]» должна быть довольна — порядочно написанной дареной статьей. А недоброжелательство этой редакции ко мне вовсе не так сильно, чтобы стараться задавить выгодный обо мне отзыв. (Поместили же они отзывы Дамке обо мне «еп toutes lettres»³. Во всяком случае, т. е. даже в невероятном случае отказа с Вашей стороны помочь мне в настоящем деле, буду нетерпеливо ждать Вашего уведомленьица.

Надоедающий Вам просьбами и поручениями,

но искренно преданный Вам А. Серов

29 янв[аря] [18]59

Вот, милейший Виктор Павлович, статья К. Званцова о Вашем покорном слуге. Пустите ее в ход без задержки «et vogue la galère»!¹ — Написано, кажется, дельно и, главное, тепло в мою пользу.

«Il faut chauffer l’affaire»². Наша публика требует непременно такого подтапливания.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание