Таковы слабости музыки «Олимпийских звезд». Тем не менее достоинства этого произведения позволяют говорить о нем как о новой удаче В. Соловьева-Седого.

«Олимпийские звезды», впервые поставленные в Ленинградском театре музыкальной комедии (режиссер — Ю. Хмельницкий, дирижер — М. Воловац, художник — С. Мандель), идут теперь и в других городах. Сценическое воплощение этого произведения — тема для специального разговора, который должен быть связан с обсуждением путей и проблем творческой работы театров оперетты. Мне же хотелось сказать только о музыке. Ведь в оперетте она далеко не всегда заслуживает специального рассмотрения. И как отрадно, что Соловьев-Седой написал для оперетты музыку, имеющую большую драматическую ценность. Пусть же его примеру всегда следуют композиторы, работающие в этом жанре.

Слушая впервые

В. Бобровский

Поэта любви и гнева

Пять баллад для баритона с фортепиано С. Баласаняна «Мой край» написаны на стихи Элолонгэ Эспанья Йондо — камерунского поэта (перевод А. Ревича). Идейная основа этого небольшого цикла — выражение гневного протеста против расового угнетения.

Характерные средства музыкальной выразительности — декламационная речитативность вокальной партии, ладовые обороты, передающие национальный колорит, своеобразие гармонического языка, специфический ритм — сообщают романсам большое стилистическое единство. За кажущейся прямолинейной плакатностью поэтических образов скрываются черты мужественного, стойкого, всеми помыслами связанного со своим народом человека. Так создается целостный музыкально-поэтический образ, не могущий не вызвать симпатий советского слушателя. Глубоко современное, гуманистическое звучание баллад С. Баласаняна определяет их эстетическую ценность.

Начинается цикл балладой «Сгибают меня», вводящей слушателя в самую гущу драматических событий. Не отчаяние, а мужественный гневный протест звучит в восклицаниях: «Сгибают меня, заковывают в кандалы, обнаженного, палачи волочат на глазах у ближних». Нисходящий мотив потом прозвучит в свободном обращении в кульминации баллады на словах: «Умру, не пойду».

Завершается баллада словами: «после смерти моей в честь победы другие Нкамбу отпляшут».

Зачин цикла, полный экспрессии, выражения мужества, душевного благородства, определяет характер остальных баллад.

Две следующие песни воспевают чувство любви. Их суть невозможно понять, не усвоив национально-этнографическое своеобразие представлений и образов.

«Как буйвол, стонущий в жажде пить, жаждет тебя сердце мое!» — этим призывным восклицанием начинается вторая баллада «Зов любви». Тоска узника по возлюбленной сливается в песне с его стремлением к свободе, борьбе.

В третьей балладе, самой развитой из всех, дается некоторое «отстранение» от темы гневного протеста. Герой цикла целиком погружен в воспоминания о возлюбленной. Но и здесь ее образ неотделим от образа родной страны, родной природы.

«Ты, пальма, священная пальма, тебя я избрал среди всех деревьев родной деревни… ты владычица плясок на празднике полной луны».

Здесь особую роль играет ритм фортепианного сопровождения, передающий своеобразный колорит танцевальной музыки Камеруна.

Несмотря на «личный» характер баллады, в ней преобладает музыка энергичная, призывная: любовь выступает здесь как мощный жизнен-

ный стимул, как властная сила, зовущая к борьбе, захватывающая всего человека.

Лишь один эпизод звучит более нежно и пластично — это лирический центр сочинения, но и он насыщен внутренним движением и сдержанной страстностью.

Чувство социального протеста ярко выражено в четвертой балладе «Нгонг-Нгонг». В ней С. Баласанян возвращается к начальным образам цикла, но воспроизводит их с еще большей силой.

«Кнутом я избит. За дерзкий язык заплачу с лихвой. Воздеты сжатые кулаки в бессильной ярости...» Это окончание песни ведет к драматической кульминации всего цикла, где сливаются воедино и гнев, и чувство предельно оскорбленного человеческого достоинства, и протест, и отчаяние.

Последняя баллада, дающая название всему циклу, «Мой край» — эпическое его заключение.

«Мой край! Дорогая деревня! Край мой — рай наших предков, счастливый издревле, ты склоняешь сегодня свой некогда гордый лоб. Ты восстанешь из праха, мой Камерун, нашей гордостью станешь» — в этих словах выражена основная идея цикла. Музыка звучит торжественно, горделиво. В ней сочетается гимничность с эпико-лирической проникновенностью, глубокой задушевностью; один из эпизодов перекликается с лирической кульминацией цикла.

Этот штрих многозначителен; он ясно выражает чувство нерасторжимого единства личного и общественного: образ родного края и образ любимой женщины — две стороны одной всепоглощающей страсти, владеющей душой героя борца; боль и тоска по возлюбленной и горечь за поруганную родину — гуманистические и благородные чувства. И последние слова, венчающие цикл, выражают веру в победу и звучат как итог развития обеих драматургических линий цикла, гражданственной и любовной.

Как видно из описания, общая планировка баллад С. Баласаняна отличается стройностью: симметрия в расположении драматических и лирических песен венчается эпическим заключением.

Такая композиция баллад придает циклу удивительное единство, черты симфоничности. Только исполнение всех баллад от начала до конца способно создать полное впечатление и передать замысел автора.

Поэмой любви и гнева хочется назвать цикл баллад С. Баласаняна. Их национальный колорит, как было сказано выше, определяется некоторыми особенностями музыкального языка. Не используя подлинных народных напевов, автор воссоздает характерный колорит, опираясь на определенный вид мелодических попевок, подчеркивающих широкие интервалы октавы, септимы и заполняющие их кварты, квинты и секунды. Совершенные консонансы встречаются реже и не определяют ладовый строй. Излюбленные интонации цикла — сцепление кварг в пределах септимы или двух кварт и секунды в пределах октавы. Интонационная «горизонталь» определяет и структуру «вертикали», создавая порой жесткие и вместе с тем колоритные созвучия с теми же преобладающими интервалами. Фортепианная фактура, несмотря на свою графичность, не лишена красочности; фонические эффекты создают иллюзию звучания ударных инструментов, каких-то неведомых нам духовых, щипковых. Думается, что переложение цикла для голоса с симфоническим оркестром пошло бы на пользу балладам, тем более, что они требуют широкой перспективы звучания, а декламацнонность вокальной партии приближается к броскости ораторской речи. Решать эту художественную задачу в камерном жанре, конечно, можно, но, думается нам, в симфоническом звучании основная идея цикла, ее социальная направленность проявится ярче. Впрочем, и в данном облике благородный замысел, заключенный в стихах и в музыке, вполне дойдет до слушателя. Дело за вами, исполнители!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Слушая впервые

В. Бобровский

Поэта любви и гнева

Содержание