Выпуск № 9 (298) | 1963 - страница 20

погибшего на фронте гражданской войны, «Гибель Чапаева» (слова М. Долинова), было поистине массовым. Причем, заметьте, их не пропагандировали средствами звукового кино или радио. Вслушаемся в скупые строчки «Гибели Чапаева».

Прим. 1

В этой песне — широкое мелодическое дыхание, естественное и глубокое. Она энична и вместе с тем захватывающе эмоциональна в кульминации. Перед нами предстает мужественный рассказчик, который сам был свидетелем и участником трагического события.

Особый дар Д. Васильева-Буглая — способность отбирать из народного песенного богатства то, что соответствовало сокровенным мечтам народа — волевые, жизнеутверждающие интонации. Мелодия «Гибели Чапаева» как бы вобрала в себя весь пройденный народной песней интонационный путь: от подневольной крестьянской песни, от мелодий революционного подполья до маршей гражданской войны.

А как важно отметить жизненность этих интонаций! Ведь теми же мелодическими оборотами наполнена песня, получившая огромное распространение в наши дни, «Песня о тревожной молодости» А. Пахмутовой. По интонационному строю их темы близки друг другу: те же взлеты на сексту вверх, так же органично вытекающее из запева двухголосие в терцовом изложении, где нижний голос столь же важен, что и верхний. В обоих случаях — творческое преломление народных интонаций.

Хотелось бы подчеркнуть еще одну особенность дарования композитора, которую можно проследить на всем его творческом пути. Мелодический образ, охватывающий идею в целом, возникает сразу, с первых же тактов песни.

Прим. 2
(«Красная молодежь», слова Г. Фейгина)

Уже начальные фразьи передают облик молодежи, решительно порвавшей со старым, рвущейся вперед, готовой к лишениям и борьбе.

То же мы можем найти в развернутых хоровых произведениях, значительно больших по протяженности, чем песня: скажем, в хоре «Желание» на слова М. Лермонтова уже первая фраза дает музыкальный образ целого.

За свою почти полувековую творческую деятельность, Д. Васильев-Буглай достиг большого мастерства в сочинении хоров малой формы. Перед нами хор a cappella на слова С. Есенина «Клен». Композитор взял для музыкального воплощения следующие строки:

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь нагнувшись под метелью белой.
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.

Там он встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.

Казалось бы, что следует развернуть построение с разным музыкальным содержанием для каждой из строф: в первой строфе — метель, далее — гуляние, лето.

Что же сделал композитор? Он чутко уловил звонкость и молодость основной идеи стихотворения.

Он поручает всю вторую строку светлым женским голосам, и семи (!) тактов оказывается достаточно для убедительного раскрытия идеи, заложенной в тексте:

Прим. 3

Дмитрий Степанович написал этот хор незадолго до дня смерти (15 октября 1956 года), и поэтому особенно трогательно звучит в нем.

Сам себе казался я таким же кленом…

Д. Васильев-Буглай развивался, совершенствовался как композитор преимущественно не в стенах учебного заведения, а на дорогах жизни, в общении с народом, в армии, на селе, на заводе.

Синодальное училище в Москве, которое юноша окончил в 1906 году, готовило хоровиков; оно давало и элементарные композиторские навыки. Это в особенности относится к годам ученичества Дмитрия Степановича, когда училищем руководил замечательный композитор и знаток русского фольклора А. Кастальский.

Февральская революция застает Д. Васильева-Буглая в армии, рядовым. Его избирают секретарем полкового, а затем и армейского комитета. В 1918 году в Тамбове, в городе, с которым связана активная хормейстерская деятельность композитора, под его редакцией выходит сборник революционных песен и хоров. Там же он организует хор, который с большим энтузиазмом пропагандировал революционную песню в частях Красной Армии.

Вспоминая работу Дмитрия Степановича с хором, ближайший друг его, хормейстер Р. Поздняков, писал: «Популярность хора под управлением Дмитрия Степановича была огромной, волнующей… хор благоговел перед ним. Внешняя манера дирижирования у Д. Васильева-Буглая была далекой от лоска, изысканности; скорее она была угловатой. Он брал хор стихийностью, увлекая его потоком образов, рождазшихся в процессе творческой интуиции. Помню работу его с хором над народной песней «По старой Калужской дороге». Спокойно льется выразительная песня-рассказ до кульминации повествования. И вдруг — могучее, доходящее до грозного выкрика crescendo к слову «Стой!» Это придавало песне такой реалистический образ, что он надолго оставался в памяти слушателей. Революционные песни пелись просто и ясно, без слезы»¹.

В 1922 году Д. Васильев-Буглай переезжает в Москву и становится одним из немногих композиторов, сразу же включившихся в создание нового массового репертуара. Одновременно он работает хоровым руководителем в военной школе ВЦИК (с 1922 по 1925).

Следует подчеркнуть, что развитие вокальной музыки в те годы нередко проходило как бы раздельно от симфонической и камерной. Отчужденность этих жанров приводила к тому, что закономерностями инструментальных форм, принципами симфонического развития композиторы-песенники не интересовались. Не составил исключения и Д. Васильев-Буглай. Впоследствии, при работе над крупными произведениями это не могло не сказаться отрицательно.

Иногда в подобных условиях успешному разрешению проблемы помогала контрастность об-

_________

¹ Цит. по книге Д. Локшина «Д. С. Васильев-Буглай». «Советский композитор», Москва, 1958, стр. 7.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 1

Прим. 2(«Красная молодежь», слова Г. Фейгина)

Прим. 3

Содержание

Прим. 2
(«Красная молодежь», слова Г. Фейгина)