Выпуск № 7 (296) | 1963 - страница 69

дни Пушкина)», напечатанной в сборнике Пушкинского дома Академии наук СССР¹.

К сожалению, ничего нового о документе мы из статьи не узнаем. Однако автор утверждает: «В том, что такое признание было сделано и записано исповедником убийцы Моцарта, не сомневаются в наше время даже те исследователи, которые упоминают о находке Гвидо Адлера, но осторожно задают вопрос, не было ли это признание "горячечным бредом умирающего"» (стр. 254).

Кто же эти исследователи? Где эти «друзья и ученики покойного историка»? Мы сделали попытку отыскать их.

Говорят австрийские ученые

Вот что ответил на наш запрос венский музыкальный критик Марсель Рубин в письме от 19 марта сего года: «У нас нет ни малейшего доказательства предательской роли Сальери... Все это лишь недоказанные предположения, так же как и история с исповедью Сальери. Профессор Шенк из музыковедческого отделения Венского университета, с которым я однажды говорил об этом, считает вообще подобные утверждения не только недоказанными, но и совершенно невероятными».

Профессор Эрих Шенк — преемник Адлера по университетской кафедре и хранитель его архива. На большую монографию Шенка о Моцарте, изданную в Вене к двухсотлетию со дня рождения композитора, Бэлза пять раз ссылается в своей статье. Однако он не упоминает о том, что в этой книге австрийский ученый заклеймил «бесславные» попытки оживить злостный слух о насильственной смерти Моцарта. Осенью 1957 г. Шенк делал доклад о музыке Австрии в Ленинградском научно-исследовательском институте театра и музыки. На вопрос А. Сохора о так называемой исповеди Сальери Шенк ответил, что никакой записи исповеди в архиве Адлера нет и что о существовании такого документа Адлер ни ему и никому другому ничего не говорил. Ученый подтвердил, что он, как и другие моцартоведы, уверен, что Сальери не мог быть причастен к смерти Моцарта.

Слух о мнимой находке опроверг также ученик и сотрудник Адлера, президент Центрального института моцартоведения в Австрии профессор Вильгельм Фишер. Как сообщил мне в письме от 23 февраля этого года немецкий музыковед Георг Кнеплер (ГДР), профессор Фишер заявил, что «за время его многолетней совместной работы с Адлером он никогда не слышал от него об исповеди Сальери». Профессор Кнеплер добавил: «Это я сказал Бэлзе в Варшаве в 1960 году». Бэлза в статье ссылается на разговор с Кнеплером, но о свидетельстве Фишера не упоминает.

Ученик Адлера, профессор Эгон Коморжинский, которого Бэлза не без основания называет «выдающимся моцартоведом», в своей монографии о Моцарте (1955) столь же решительно отвергает легенду об отравлении.

Австрийский музыковед Отто Эрих Дёйч, автор многочисленных исследований о Моцарте и фундаментального труда «Моцарт. Документы его жизни» (1961), опровергая выдумку о находке Адлера, замечает: «...Профессор Адлер сообщил бы о своем открытии прежде всего своим доцентам, ассистентам и ученикам, многие из которых еще живы» («Новый музыкальный журнал», 1957, № 4, стр. 221). Однако ни один сотрудник и ни один ученик Адлера за истекшие десять лет не подтвердил мифической находки.

В брошюре 1953 г. Бэлза заявил, что «некоторые новые штрихи» из «находки венского ученого» можно найти в монографии Франца Фарги «Моцарт», изданной в 1947 г. Там приводятся факты, основанные «на исповеди Сальери» (стр. 63). В статье 1962 г. Бэлза уже не ссылается на эту работу. Почему? Да потому, что, как показала проверка, никакого упоминания об исповеди в этой монографии нет.

Теперь Бэлза опирается на другой источник — не на монографию, а на «музыкально-исторический роман» того же автора «Сальери и Моцарт» (1937). В статье, напечатанной в «Литературной газете» (1958, № 125), критик утверждает, что роман основан «на подлинных документах». В статье пушкинского сборника Бэлза обращает внимание на тот факт, что «книга Фарги — венского автора — была издана не в Австрии, а в Германии. Это крайне симптоматично, так как католическая реакция в Вене нашла бы возможность помешать изданию книги, в которой затрагивается щекотливый вопрос о "тайне исповеди"» (стр. 261).

Вопрос, действительно, щекотливый, но совсем по другой причине: в романе, как и в монографии Фарги, нет ни малейшего «штриха» из исповеди. Мало того, ни в том, ни в другом произведении не использован даже мотив отравления! Что же касается «симптоматичности», то маленькая популярная книга Фарги (критик называет ее «монографией») издана как раз в

_________

¹ «Пушкин. Исследования и материалы». Том IV. М.— Л., 1962.

Вене! Куда же глядела «католическая реакция»?

Итак, свидетели из Вены не подтвердили находки. Но, может быть, они, как и Адлер, страшатся репрессий реакции? Не обратиться ли к «иностранным ученым», которым, как и Бэлзе, венские музыковеды не боялись выдать тайну?

Отклики за рубежом

Именно к иностранцам апеллирует Бэлза в новой статье: «Гвидо Адлер рассказывал о тексте предсмертной исповеди Сальери, как правило, своим зарубежным ученикам и коллегам...» (стр. 261–262).

Допустим, что действительно патриарх австрийского музыкознания не доверял своим коллегам-соотечественникам и был откровенен только с иноземцами. Кто же эти «зарубежные ученики и коллеги»? Бэлза называет одно имя — польского композитора и теоретика Юзефа Коффлера, защищавшего в Вене докторскую диссертацию. Но установить ныне его позицию невозможно: Коффлер двадцать лет назад трагически погиб во время немецкой оккупации Польши.

На то обстоятельство, что Адлер рассказывал о предсмертной исповеди, «как правило, зарубежным ученикам и коллегам», обратил внимание Бэлзы Кнеплер. Так сказано в статье Бэлзы (стр. 261). Но вот что пишет по этому поводу сам Кнеплер в упомянутом выше письме: «В разговоре с коллегой Бэлзой в Варшаве в 1960 году я не говорил, что Адлер в беседах с иностранными студентами и коллегами утверждал, будто он видел исповедь Сальери». Бэлза ссылается еще на комментарии Р. Пецольда в альбоме «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь в изображениях» (Лейпциг, 1959). Однако там говорится о «мнимой исповеди Сальери» (комментарий к рисунку 89).

Итак, один из призванных живых свидетелей (Пецольд) сказал нечто противоположное тому, что ему приписали, другой (Фарга) вообще ничего не слышал о находке, а третий (Кнеплер) решительно отказался от навязанных ему слов. Нет, уж лучше иметь дело с посмертными показаниями!

Впрочем, с умершими музыкантами и полемизировать легче. Еще несколько лет назад Бэлза, отвечая здравствовавшему в то время Эрику Блому, автору статьи «Смерть Моцарта», напечатанной в английском журнале (1957), почтительно отмечал: «Нужно отдать справедливость г-ну Блому: во многих местах этой статьи он проявляет крайнюю осторожность, когда излагает свой взгляд на причину смерти Моцарта... Несомненно, подобная осторожность делает честь Эрику Блому как ученому, который должен тщательно взвесить все факты, прежде чем вынести окончательное суждение» («Литературная газета», 1958, № 125).

Блом умер. Тон критики изменился. Оказывается теперь, что в статье «Смерть Моцарта» английский музыковед не только не воздержался от изложения своего взгляда, но недвусмысленно, «тщательно взвесив все факты», встал на защиту Сальери от несправедливых обвинений. Если при жизни ученого Бэлза отдавал ему «справедливость» и «честь», то теперь он уже пишет «об отсутствии у Блома того, что Уайльд называл "чувством моральной ответственности"» (стр. 258). Критик ставит под сомнение даже научную добросовестность автора монографии о Моцарте. Он снисходительно допускает, что английский ученый «хотя бы частично» ознакомился с рекомендуемой в его монографии литературой о Моцарте. Остается пожалеть, что ни в вежливой газетной статье, ни в сердитом выступлении на страницах пушкинского временника Бэлза не сообщил, что Блом, говоря о современных мифотворцах, поминает также и его.

Американский исследователь Николай Слонимский (главный редактор «Международной энциклопедии музыки и музыкантов» Томсона) смотрит на это дело так же, как и Блом (главный редактор девятитомного издания «Словаря музыки и музыкантов» Грова). В статье «Погода на похоронах Моцарта», напечатанной в нью-йоркском журнале (1960), Слонимский обращает внимание на то, что ни Адлер, ни Асафьев ничего не сказали в печати о мнимой находке в церковном архиве. На совести автора этого «ничем не подкрепленного оригинального сообщения», пишет американский исследователь, остается onus probandi (бремя доказательства).

Главный редактор крупнейшей музыкальной энциклопедии «Музыка в истории и в современности» (ФРГ) Фридрих Блюме в статье «Моцарт» (том IX, 1960) отмечает, что эпизодически всплывающие в новейшей литературе сенсационные истории о преступлении Сальери должны рассматриваться как «продукты фантазии».

Немецкий музыковед Вальтер Феттер, вицепрезидент Общества музыкальных исследований (ГДР), в монографии «Франц Шуберт», говоря об учителе Шуберта Сальери, отвергает миф об отравлении как «глупую болтовню» (1953, т. I, стр. 103). Той же позиции придерживаются польские и чешские музыковеды.

Ни в одной серьезной работе о Моцарте, а

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание