ного инструмента не имеют. На 70 тысяч начальных школ приходится всего 504 клавишных инструмента. И это в то время, когда наша промышленность ежегодно производит свыше 80 тысяч пианино и роялей!

Не может удовлетворить нас сегодня и подготовка учебных фильмов. У министерства есть своя кинофабрика «Школфильм», где на основе полнометражных музыкальных фильмов, выпущенных на экран, создаются их сокращенные варианты для школ (с дикторским текстом). В своем письме М. Кашин назвал учебные фильмы «Композитор М. И. Глинка», «Песни революции и гражданской войны в СССР», «Композитор П. И. Чайковский», «Опера-былина "Садко"», «Инструменты симфонического оркестра», из которых последние три уже поступили в школы. Список, как мы видим, невелик. Да и где ж ему быть большим при тех поистине черепашьих темпах, какими выпускается эта продукция! «Композитор П. И. Чайковский» находился в производстве свыше двух лет. Фильму «Композитор М. И. Глинка» повезло еще меньше: он давным-давно прошел на экранах страны, а школьный вариант все еще не готов. Неизвестно, когда ребята увидят на уроках фильм «Сергей Прокофьев», который выпущен в свет два года назад. В чем причины подобной неоперативности? Да в том, что фабрика «Школфильм» по существу не имеет настоящей производственной базы и вынуждена обращаться за помощью к своим старшим собратьям — киностудиям, подчиненным Управлению по делам кинематографии. Стоит ли Министерству просвещения содержать такое маломощное полукустарное предприятие, когда в стране десятки киностудий, оснащенных по последнему слову современной техники! Видимо, здесь действуют опять все те же ведомственные интересы: хоть плохонькая студия, да своя! Тем не менее уже сейчас ясно, что «Школфильм» явно не в силах обеспечить растущие потребности музыкально-эстетического воспитания детей. Так не пора ли, наконец, министерствам просвещения и культуры решить эту задачу совместно?

Не лучше и с наглядными пособиями. В 1963 году, например, школы республики предъявили заявки на 2 миллиона грампластинок, а получили они 800 000, из коих свыше 70% — записи уроков иностранных языков. Что же осталось на музыку? Немногим меньше 240 000 на 110 000 школ — примерно по две пластинки на школу. К тому же пластинки большей частью старые, из стандартных комплектов, не обновлявшихся годами.

В свое время перед Всесоюзной студией грамзаписи ставилась задача организовать производство специальных грампластинок для школ (где исполнение музыки сопровождалось бы пояснительным текстом). Ценнейшее подспорье для педагога! И казалось бы, Министерство просвещения должно было незамедлительно, согласно школьной программе, дать студии заказ на такие пластинки. Однако работники министерства, не утруждая себя составлением специального заказа, предпочитают отбирать в качестве учебных пособий записи тех лекций-концертов, которые значатся в каталоге студии. Но, во-первых, таких записей пока что очень немного, а, во-вторых, их текст не рассчитан на детское восприятие.

Не слишком, видимо, заботилось министерство и об учебниках по пению. Школьники получат их лишь в новом учебном году, да и то не во всех классах, а выпуск некоторых пособий для педагогических училищ отодвинут чуть ли не на 1968 год.

Пусть не во всем, но во многом это результаты пассивного, равнодушного отношения органов народного образования к школьным урокам музыки, которые, что греха таить, все еще кажутся иным работникам делом второстепенным.

Характерное высказывание довелось услышать от заведующей городским отделом народного образования Смоленска 3. Гаевской, которая прямо призналась, что до музыкально-эстетического воспитания у них «еще руки не дошли». «Сейчас мы налаживаем производственное обучение, — сказала она, — вот закончим это дело, тогда и музыкой займемся». Не мудрено, что в школах Смоленщины преподавание пения поставлено из рук вон плохо.

Никто не станет отрицать: организовать музыкальное воспитание многомиллионной армии школьников нелегко; здесь много трудностей. Но тем скорее здесь нужна инициатива и еще раз инициатива. Не пасовать перед трудностями, не прикрываться «объективными» причинами, а искать неиспользованные резервы вопреки всем и всяким ведомственным преградам. Дело-то ведь общее, и здесь не может быть незаинтересованных лиц.

Ведь музыкальная работа в школе — это не только уроки пения. Это также внеклассные лекции и беседы о музыке, коллективные посещения концертов, музыкальных спектаклей. Достаточно ли тесно связаны наши театры и концертные организации со школами? На наш взгляд, совсем недостаточно.

Вот несколько примеров. В прошлом сезоне Московская филармония выпустила 135 абонементов на циклы лекций-концертов с самой раз-

нообразной тематикой (русская и западная классика, советские авторы, композиторы стран народной демократии). Абонементы распространены в ста школах. На первый взгляд цифра внушительная (свыше сорока тысяч слушателей!), но если вспомнить, что в Москве около тысячи школ, станет ясно: этого мало. В концертном отделе филармонии ссылаются на отсутствие в школах нужных помещений (актовые залы зачастую бывают не слишком вместительными), на запущенное состояние музыкальных инструментов и, наконец, на недостаток... исполнителей, особенно лекторов-музыковедов. Руководители филармонии придерживаются принципа: «Лучше меньше, да лучше». Думается, что принцип этот в данном случае не подходит. Нужно и лучше, и больше. Если первые две причины, мешающие филармонии развернуть работу в школах (отсутствие залов и инструментов), не зависят от нее, то ссылка на кадровую проблему для такой крупной концертной организации не состоятельна. Можно поверить, что в Москве и в других городах очень мало лекторов, умеющих общаться с детской аудиторией, а таких мастеров и энтузиастов этого дела, как Наталия Сац, и вовсе считанные единицы. Но кому, как не тем же руководителям филармонии, надлежит заботиться о том, чтобы такие люди были, искать их среди молодежи, воспитывать в своих стенах? Под лежачий камень, как известно, и вода не течет. Видимо, музыкальная пропаганда среди школьников, особенно вне стационара, все еще не стала во многих концертных организациях РСФСР, в том числе и в московских, одним из самых боевых, актуальных участков работы (хотя, конечно, есть и хорошие примеры, в частности, в Ленинграде или в Горьком). Серьезные претензии могут предъявить школы музыкальным театрам.

В 30-е годы, помнится, эти коллективы считали необходимым создавать для детей специальный репертуар. А сейчас много ли у них найдется настоящих детских спектаклей? По утрам в воскресные дни зачастую идут «Травиата», «Риголетто», «Чародейка», «Царская невеста» и прочие отнюдь не самые подходящие для детского восприятия сочинения. Получается, что такая могучая сила, как театр, по существу остается в стороне от детского музыкального воспитания. С этим никак нельзя мириться (надо, кстати, подумать и о том, чтобы билеты на утренники постоянно продавались для школ по сниженным ценам).

В данной статье нет возможности подробно говорить о работе на общественных началах, которую ведут в школах и для школ некоторые творческие организации, учебные заведения (в том числе Московская и Ленинградская консерватории), отдельные деятели искусств. Хочется лишь подчеркнуть, что здесь тоже есть еще не использованные резервы. Невольно вспоминаются справедливые слова Д. Кабалевского о том, что сегодня каждый композитор и музыковед должен постоянно отдавать часть своего времени и сил детям. (Как известно, сам Д. Кабалевский на протяжении всей своей творческой жизни так и поступает.) Его слова лишний раз подчеркивают значение вопроса, о котором идет речь. Сейчас нельзя откладывать заботу о музыкальном воспитании детей, как это собираются делать в Смоленске, нельзя без конца обсуждать проблему, писать резолюции, которые затем покрываются пылью в канцелярских столах, как это было с резолюцией Седьмого пленума Союза композиторов СССР.

Инициатива, действенность, мобилизация всех возможностей и резервов (в статье названа только часть их) — вот что сегодня требуется от всех общественных организаций и учреждений, в той или иной степени связанных с воспитанием нового поколения.

Н. Михайловская

Они смотрят в будущее

Если вам придется проходить в Минске по Ленинской улице, войдите в ворота дома номер четыре. Вы увидите просторный двор, в глубине его небольшое светлое здание, окруженное разросшимися деревьями. Снаружи дом как дом, ничего особенного. Но если заглянуть в него, поймешь: нет такого другого во всей Белоруссии,

Началось все в 1954 году. Нашлись умные, добрые и дальновидные люди, по инициативе которых один из минских детских домов был

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Н. Михайловская

Они смотрят в будущее

Содержание