может также более выразительно, художественно исполнять полюбившиеся вам песни».

Прекрасная цель! В одном только мы должны разочаровать автора: даже в музыкальных учебных заведениях на выпускном экзамене по сольфеджио студенты иной раз не могут прочитать по нотам простейшую мелодию. А ведь им, людям с развитым музыкальным слухом, сольфеджио преподавали в течение четырех лет по три часа в неделю!

Вот план урока пения, который предлагают будущим школьным педагогам в музыкальном училище: ввод класса — 5 мин.; распевание — 5 мин.; новая песня — 10 мин.; музыкальная грамота — 10 мин.; слушание музыки — 5 мин.; повторение пройденной песни — 5 мин.; нотная грамота (раз в неделю) — 10 мин.

Не лучше ли сразу отбросить утопии и договориться, что петь «без помощи учителя новые песни» учащиеся не научатся по крайней мере до той поры, пока существует этот план урока!

Мы растим людей, которые не сумеют спеть как следует ни одной песни, а главное, не будут знать, что существует мир большой музыки, музыки Бетховена, Чайковского, Рахманинова...

Нам кажется, что в общеобразовательной школе нет смысла углубленно преподавать теорию музыки, как это советует учебник И. Гейнрихса. Мы не против музыкальной грамоты. Но в школе дети должны получить лишь самые начальные, азбучные сведения, которые помогут им научиться осмысленно петь. Более глубокие знания, по нашему мнению, должны преподноситься на занятиях хоровых и музыкальных кружков. Иначе получается, что на уроках пения не хватает времени... для пения.

Когда же ребята, наконец, начинают учить новую песню, то делают это без особого энтузиазма, потому что учитель добросовестно разучивает репертуар, предписанный программой, который, увы, никак не назовешь современным. Составители программы видят задачу учителя не в том, чтобы разучить с ребятами как можно больше новых песен («это ребята могут сделать сами»), а в том, чтобы на старых проверенных примерах научить их правильно петь. На первый взгляд убедительно. Но вот пионеры 4-го класса отправляются в поход. Какой же поход без песен! Однако в школьной программе ни одной песни туристов. И вот догадливый пионервожатый берет власть в свои руки, и ребята наскоро учат старый, ставший уже «классическим» туристский шлягер: «Боронися бабка, борочися Любка». На привалах эти же одиннадцатилетние лирики грустно тянут: «Мы с тобой два берега» или «А снег идет...» (нельзя ведь изолировать детей от внешнего мира: к их услугам и радио, и телевидение, и кино!).

Ребятам нужны свои песни на все случаи жизни. И такие песни, хорошие, современные, есть у нас. Только их надо пропагандировать и популяризировать как можно шире.

Мы убедились, что каждому школьнику необходимо вести свой классный «Школьный песенник», в который он записывал бы все разучиваемые на уроке песни. К концу года, к лагерям, походам у него накопился бы большой песенный багаж.

Быть может, песенный раздел учебной программы следовало бы заменить рекомендательным списком октябрятских, пионерских, комсомольских и просто избранных советских массовых песен, отдельно для каждого возраста.

Следует, очевидно, подумать о том, насколько целесообразно во что бы то ни стало добиваться на уроках двухголосного пения. Не секрет, что двухголосие зачастую становится для педагога самоцелью. Он тратит массу времени на то, чтобы выстраивать различные интервалы, и в результате долгой скучной работы почти никогда не добивается настоящей чистоты звучания. (Иное дело — школьный хор, в который, как правило, приходят ребята с музыкальными данными. Здесь многоголосие обязательно.) Думается, если ученики смогут спеть хоровую песню не крикливо, на хорошем дыхании, правильным звуком, хорошо понимая ее содержание, то мы, учителя, можем считать часть своей задачи выполненной.

Ну а другая ее часть? В достаточной ли мере уроки пения расширяют музыкальный кругозор учащихся? Увы, нет. Здесь прежде всего хочется сказать о том, что эти уроки ведутся как бы в отрыве от жизни. Безусловно, ребят в первую очередь надо знакомить с шедеврами музыкальной классики. Но этим ни в коем случае нельзя ограничиваться. Надо, чтобы дети уже со школьной скамьи знали советское творчество. Нельзя больше мириться с тем, что школьники в большинстве своем далеки от музыкальной современности, давно пора музыкальное воспитание связать с жизнью. Ну и, конечно, рассказ о музыке должен быть богато иллюстрирован.

Пусть музыка как можно чаще звучит в школах, не только на уроках, но и на праздниках песен (с обязательным приглашением родителей), и на различных конкурсах (певцов, танцоров, инструменталистов).

Хорошо также, если бы районное хоровое общество, организуя различные песенные фестивали, поощряло не только школьные, но и класс-

ные хоры. Ведь именно класс является зеркалом состояния музыкальной работы в школе.

Очень пригодились бы музыкально-образовательные фильмы, только не такие скучные и сухие, каким получился фильм об инструментах симфонического оркестра.

Чо главное, нужна новая учебная программа, отвечающая требованиям времени. И еще совершенно необходим специальный учебник по музыкальной литературе для общеобразовательных школ. Нельзя больше обучать детей, полагаясь лишь на энергию и творческую инициативу преподавателя. Слово здесь за Министерствами просвещения и культуры, за Союзом композиторов.

Сейчас в нашей печати (и не только в печати) идет большой и нужный разговор в связи с вопросами идеологического воспитания, широко рассмотренными на Пленуме ЦК КПСС.

Нас, работников школы, этот разговор касается в первую очередь. Именно мы несем главную ответственность за воспитание художественного, вкуса молодежи — за формирование ее взглядов на искусство, а следовательно, и на жизнь. Если вчерашний школьник сегодня попадает под влияние буржуазной идеологии, увлекаясь абстракционизмом, формализмом и прочими «измами», если он не может отличить пошлятину от хорошей музыки, в этом повинна в первую очередь, наша школа, которая по существу отстранилась от эстетического воспитания юношества.

В. Берков

С любовью к детям

Детская опера... Многое сделали советские композиторы для того, чтобы утвердить самостоятельность этого своеобразного оперного жанра, который расцвел только после Великого Октября. Однако, с теплым чувством называя имена авторов опер, полюбившихся детской аудитории, — имена М. Красева и Г. Пукста, В. Витлина и Б. Зейдмана, М. Иорданского и В. Гокиели, М. Коваля и Ю. Вейсберг (всех не перечислишь), нельзя не заметить, что впереди еще непочатый край работы, и поэтому особенно горячо следует поддерживать каждую свежую инициативу, каждый новый опыт создания опер для детей и о детях, в частности, рассчитанных на исполнение самими детьми. В данной статье речь пойдет об опере М. Мильмана «Четыре секрета или волшебный портфель»¹. Либретто ее (А Митяева и В. Викторова, стихи В. Викторова) в целом выполнено удачно¹.

Действие происходит во дворе большого городского дома. Среди ребят, живущих в этом доме, как водится, есть «знаменитый» лодырь и сорванец, «убежденный» второгодник по прозвищу Сенька Единица; есть маленькая девочка Аня, которой, увы, не хватает годика до школы. Сенька Единица и Аня вместе с другими ребятами, а также Ночной сторож являются, так сказать, реальными персонажами.

Кроме того, в опере участвуют еще четыре особых героя — три мальчика и одна девочка; каждый из этих персонажей олицетворяет ка-

_________

¹ Это произведение записано на радио и нередко звучит в эфире. Исполнители: детский хор Института художественного воспитания АПН РСФСР; художественный руководитель В. Соколов; солисты — участники хора; симфонический оркестр под управлением дирижера Альгиса Жюрайтиса; клавир оперы М. Мильмана издан Музфондом в 1961 году.

¹ Кстати, недостаточная требовательность к литературной форме либретто была свойственна даже лучшим образцам «старой» детской оперы. Можно привести пример: в конце оперы Ц. Кюи «Красная шапочка» Волк поет:

«Вы мне разрезали живот,
И вот в душе моей переворот:
Хочу я добрым быть
И все живущее любить».

Недаром Музгизу приходится издавать оперы того же Кюи с обновленным текстом либретто.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Берков

С любовью к детям

Содержание