Выпуск № 7 (296) | 1963 - страница 9

школ, способности и подготовка у них были неодинаковыми. Теперь же развитое в капелльное грехголосие для маленьких певцов не проблема.

После школьных экзаменов хор должен был поехать в летний лагерь, где предполагалось разучить программу из совсем новых, ни разу не исполнявшихся (!) произведений советских композиторов. (Не удивительно, что авторы, прежде всего, конечно, эстонские, охотно пишут для таких коллективов.) Показательно, что в Доме им. Я. Томпа, как и в Доме пионеров, создана подготовительная группа из дошкольников и первоклассников. Старшие в период мутации голоса не расстаются с музыкой. Они играют в духовом оркестре, а затем, если голос возвращается, переходят во взрослые хоры.

Однако разучивание новых программ, организация концертных выступлений не единственная и не главная цель руководителей детской хоровой самодеятельности. По словам одного из руководителей хора, К. Аренга, их первостепенная забота — создать дружный коллектив, объединенный общими устремлениями и радостями, коллектив, который воспитывал бы в ребятах чувство товарищества и взаимной ответственности друг перед другом. Главной помощницей в достижении этих целей они и делают музыку. Интересно, что ребята, как правило, очень дорожат своим участием в хоре. Очень довольны и родители, которые убеждаются, что коллективное пение много дает не только для музыкального, но и для нравственного развития их детей.

Еще одна интересная форма музыкальной работы с детьми — так называемые музыкальные классы при общеобразовательных школах, завоевывающие все большую популярность. В таллинской школе № 21 такие классы, например, существуют уже пятый год. 84 школьника под руководством специалистов овладевают игрой на фортепиано, аккордеоне, скрипке, кларнете и других инструментах. Свои успехи они постоянно демонстрируют перед товарищами по школе (этой весной состоялся, например, концерт, посвященный десятилетию со дня смерти С. Прокофьева). Трудно переоценить значение музыкальных классов, памятуя о том, что районные музыкальные школы давно уже не могут вместить всех желающих учиться музыке. Важно и то, что слушательская аудитория у юных музыкантов в общей школе значительно шире.

До сих пор речь шла о внеклассных и даже внешкольных формах музыкального воспитания детей. Но, пожалуй, самое показательное и важное — это уроки пения и музыки, которые в республиках Прибалтики входят в учебную программу общеобразовательных школ с первого по одиннадцатый класс. Не поручусь за все школы, но в большинстве из них эти уроки поставлены серьезно, по-настоящему. Здесь особенно сказывается стройная, продуманная система. На первых порах воспитывают в детях любовь к музыке, развивают их слух, а уж потом, значительно позднее, начинают систематически обучать нотной грамоте. Первые музыкальные термины, сведения по теории ребята узнают лишь в третьем классе общей школы. К этому времени у них уже накоплен определенный музыкальный багаж, приобретены навыки слушания и воспроизведения музыки. Теоретическое обоснование получает то, что уже практически усвоено.

Такой путь дает замечательные плоды. Мне удалось побывать на многих уроках в разных школах и классах у разных педагогов, отнюдь не копировавших друг друга. Не могу, например, не вспомнить урок Виды Кракаускайте в Вильнюсе, «до краев» наполненный музыкой (на ее занятиях даже обычные приветствия: «здравствуйте, ребята» и «добрый день, учительница» не говорились, а пелись). В методике преподавания порой встречались существенные расхождения, но цель преследовалась одна, и результаты были весьма сходными.

Вот один из них — характерная картина: после каждого вопроса преподавателя над ребячьими головами мгновенно вырастал лес рук, нетерпеливых, настойчиво требующих внимания: «я, я хочу!»

Хочу ответить на вопрос, назвать загаданную учителем песню или пьесу, хочу спеть перед классом, участвовать в шумовом оркестре. Знаю имя композитора, сочинившего эту музыку, знаю, что им еще написано. Могу назвать инструмент, который показывает педагог, рассказать, как на нем играют.

После каждой песни, спетой всем классом, группой учеников или кем-то одним из них, порой в сопровождении шумового оркестра, начиналось обычно самое интересное: обсуждение того, как мы (они) пели и играли (особенно оживленной и «компетентной» подобная «дискуссия» была на уроке замечательного педагога В. Тооми в той же 21-й таллинской школе).

Ребята обычно очень тонко подмечают недостатки исполнения и не стесняются говорить об этом друг другу. Порой возникают оживленные споры. Случалось, какая-нибудь Илга скажет: а я слышала, как эту песню пели по-другому.

— Давайте попробуем спеть так, как она слышала, — предлагает учительница. Поют, а потом

вновь обсуждают, как же лучше и почему. Так дети приучаются внимательно, чутко слушать музыку, сознательно ее воспринимать. Надо ли говорить, какой это важный момент в их музыкальном развитии.

Я присутствовала на встрече учащихся одной из вильнюсских школ-интернатов с композитором Р. Жигайтисом. Как внимательно слушали ребята, заполнившие зал, его рассказ, а главное, музыку, которая почти вся демонстрировалась в магнитофонной записи (детская кантата, песни, романсы, инструментальные пьесы). Никто не шумел, не разговаривал, никто не ушел из зала. Только под самый конец встречи две девочки незаметно выскользнули за дверь, но вскоре вернулись... с цветами для композитора и гостей, приехавших вместе с ним.

В чем же главный секрет успехов детского музыкального воспитания в республиках Прибалтики? Прежде всего, в том, что забота об этом воспитании не является уделом лишь отдельных педагогов-энтузиастов, которых, разумеется, можно отыскать везде. Эта забота приняла поистине

На уроке В. Тооми

общереспубликанские масштабы, она касается буквально всех. Вот почему здесь удалось сохранить уроки пения во всех классах школы, хотя был момент, когда эту превосходную традицию хотели ликвидировать. Но голос общественности прозвучал достаточно убедительно. Вот почему здесь уже изданы учебники по музыке почти для всех классов одиннадцатилетки, выпущены интересные учебные пособия.

Причем хорошие условия работы отнюдь не привилегия столичных школ. В Рижской консерватории я разговорилась с одной из заочниц, молоденькой учительницей пения из Вентспилса. От нее я узнала, что у них в школе существует музыкальный кабинет, снабженный различными учебными пособиями. В распоряжении педагога и учащихся три фортепиано, магнитофон, систематически пополняется школьная фонотека.

В Эстонии я побывала в сельской школе нового типа. Все в ней удобно, красиво, продумано в мельчайших деталях (такие начали строить в республике недавно). Одноэтажное здание из светлого камня и стекла. Не забыта и музыка. В школе два музыкальных инструмента, есть зал, где можно проводить занятия, спевки хора.

В Прибалтике весьма активно стремятся разрешить труднейшую кадровую проблему. Повсюду при педагогических институтах созданы музыкальные факультеты, где обучение будущих школьных преподавателей музыки поставлено очень серьезно. При мне женский хор музыкального факультета пединститута в Таллине исполнил обширную а капелльную программу, в которой прозвучала, в частности, труднейшая «Танцевальная песня» Кодая. Столь же содержателен и разнообразен репертуар хора студентов музыкального факультета в Вильнюсе (здесь и кантата Моцарта, и «Stabat mater» Россини, исполняемые на латинском языке).

Примечательно, что больше половины выпускников едут работать в сельские школы своих республик. Таким образом, села постоянно получают высококвалифицированных специалистов с высшим образованием.

Конечно, и в прибалтийских республиках далеко не все трудности преодолены. Так, например, не везде в начальных школах Литвы есть фортепиано, в иных приходится довольствоваться аккордеоном. Не хватает специалистов с высшим образованием для восьмилетних школ. Не все школы обеспечены пластинками и магнитофонными записями нужных по программе произведений. Могут быть улучшены и школьные учебники. Совершенствованию, как известно, нет и не может быть предела. Важно, что в Прибалтике

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

На уроке В. Тооми

Содержание