ной студии Московской консерватории. Я была вдвойне счастлива, когда попала в класс профессора Елены Климентьевны Катульской.

Хотя я и знала о высоком уровне советской музыкальной педагогики, тем не менее должна сознаться, что меня поразила высокая музыкальная культура и педагогическое мастерство Катульской. Прежде всего очень импонирует ее индивидуальный подход к своим ученикам и, в частности, ко мне. В каждом отдельном случае — в зависимости от того, какую партию мы готовим, от состояния моего голоса и даже общего самочувствия — Елена Климентьевна дает мне специальные разнообразные упражнения. Она обратила мое внимание на дыхание и очень помогла улучшить его; она добивается, чтобы звук был насыщен эмоциональностью, энергией и в то же время свободен от мускульного напряжения; она учит нас сознательному владению голосом, который должен служить нашим художественным намерениям.

Большое значение для меня имеет также ее требование выразительного пения, правдивого создания художественного образа, чему должно быть подчинено техническое мастерство. Она неустанно знакомит нас с вокальной литературой, различными ее стилями.

Мне очень хотелось бы отменить, как глубоко раскрывает Катульская содержание различных оперных произведений, всю сложность музыкальных и психологических характеристик моих «героинь». Под ее руководством я подготовила партии Мими («Богема»), Татьяны («Евгений Онегин»), многие романсы и песни; теперь мы работаем над партиями Маргариты («Фауст»), Виолетты («Травиата»).

Я всегда любила русскую камерно-вокальную классику, особенно романсы Чайковского. Елена Климентьевна помогла мне понять, передать отраженные в них тончайшие душевные переживания, исполнить эту чудесную музыку с жизненной правдивостью и глубокой эмоциональностью.

В деятельности Катульской-педагога сказывается не только творческое развитие великолепных традиций русского вокального искусства, но и богатейший артистический опыт. С каким удовольствием я слушаю по радио записи ее исполнения! Поражают замечательный голос, выразительная интерпретация, высокая музыкальность выдающейся певицы.

Восхищает и радует исключительно чуткое и внимательное отношение Елены Климентьевны к своим ученикам. Отношение это сочетается с большой требовательностью и умением помочь, пробудить энергию, зажечь желание к работе, любовь к музыке. Она для меня образец настоящего советского художника, пример, к которому я всегда буду стремиться.

Сердечно поздравляю Елену Климентьевну Катульскую с ее славным юбилеем, желаю ей долгих лет жизни и доброго здоровья, благодарю за все, чему научилась у нее...

И. Кузнецова

ЕЕ УЧЕНИЦА

Большой серый дом артистов Большого театра на улице Неждановой. У дверей одной из квартир на втором этаже часто можно встретить молодежь. Окончился спектакль, в котором впервые выступил молодой певец, — значит, скоро раздастся звонок в дверь на втором этаже. Спел концерт — снова звонит звонок. Получил первые цветы — и половина из них будет принесена в серый дом, в квартиру на втором этаже...

Комната со стенами глубокого синего цвета, на фоне которого еще четче выступают неяркие рамы картин известных художников, вспыхивают, как солнечные блики, золоченые бра, а на полированной крышке рояля переливаются красноватым цветом фигурки уникального английского фарфора... Здесь приобщались к вокальному искусству многие из тех, чьи имена сегодня уже известны в театральном мире. Около десяти лет назад робко вошла в эту комнату и недавняя астраханская школьница Тамара Милашкина. Она выдержала конкурсные испытания в консерваторию и была зачислена в класс Елены Климентьевны Катульской. В тот год Катульская по какой-то причине не была в приемной комиссии и ничего не знала о «своем наборе».

Впервые услышав Тамару уже в классе, профессор оценила в ней не только голос — сопрано хорошей наполненности и свежего задушевного

тембра, но и какую-то трепетную искорку вдохновения, вспыхивавшую то в глазах, то в интонации. Это говорило о таланте.

За плечами Елены Климентьевны лежит огромный творческий путь, богатый запас художественных впечатлений, большой педагогический опыт. И ее одинаково волнует и то, насколько правильно ученик поет, и то, каким становится его лицо, когда он слушает музыку... Пробудить, а затем и воспитать сознательный интерес к музыке — это Катульская считает непременным условием формирования артиста. Педагог неколебимо убежден, что музыкальность не просто профессиональное качество, повышающее ценность вокалиста, — это тот ключик, который открывает глубины душевных эмоций, способных придать его исполнению не только красоту звука, но и человеческую теплоту. Хотя симпатии Елены Климентьевны сразу привлекла ее новая ученица — невысокая большеглазая девушка, первые месяцы занятий проходили не очень гладко.

По тому, как Милашкина слушала музыку, произносила отдельные фразы, Катульская безошибочно чувствовала ее артистизм. Однако он куда-то исчезал, едва она начинала петь упражнения.

При чем же здесь артистизм? Это ведь упражнения, скажет читатель. Но в том-то и дело, что педагогический принцип Катульской, который она совершенно справедливо считает основным! в исполнительском мастерстве, — это верность музыке. «Я требую от студента, — говорит она, — в первую очередь музыкальной чуткости, интереса к музыке, как главному в пении». И поэтому

Пример

Е. Катульская с Т. Милашкиной и Го Шу-чжен

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Кузнецова

ЕЕ УЧЕНИЦА

Пример

Е. Катульская с Т. Милашкиной и Го Шу-чжен

Содержание