Гости редакции

У нас — Андре Вюрмсер

Утром звонок из газеты «Правда»: «У нас сейчас Андре Вюрмсер. Французскому журналисту очень хотелось бы посетить редакцию вашего журнала...»

...Почему-то французов иной раз несправедливо обвиняют в непунктуальности. Мы убедились в обратном. Два часа дня — назначенное время, и почти минута в минуту открывается дверь и высокий, весело улыбающийся Андре Вюрмсер представляет нам свою жену, журналистку Луизу Мамиак.

Беседа завязывается сразу же и настолько оживленно, что порой переводчику не удается или не приходится переводить.

Первый вопрос традиционный: о Москве.

— О, Москва! — и Андре Вюрмсер высоко и широко, как в детской игре «Каравай», раскрывает руки. (Разве это нуждается в переводе?)

— Первый раз я в Москве побывал в 34-м году и, наверное, с тех далеких пор навсегда полюбил ее. Ну, может быть, не намного меньше, чем Париж.

Вас, наверное, удивляет, что я, литератор, журналист, так решительно захотел побывать в музыкальном журнале? Не удивляйтесь! Меня попросил об этом сын — музыковед, специалист по народной французской музыке, Фредерик Робер. Сейчас он работает над исследованием песен французской революции. К сожалению, эта область недостаточно изучена даже у нас во Франции. Буржуазное музыковедение пытается, представить французское революционное песенное творчество как нечто второсортное, не имеющее ничего общего с настоящим искусством. Сыну удалось собрать значительный материал, очень интересный, и, опираясь на него, сделать, как мне кажется, ряд ценных наблюдений...

Вообще мне хотелось бы отметить пока еще очень и очень, если так можно выразиться, нерешительное сотрудничество между советскими музыковедами и прогрессивными музыковедами Франции (правда, последних пока немного). Они сумели подобрать интересную коллекцию песен конца XIX — начала XX вв. (периода франкорусского «альянса»). Эти песни интересны уже тем, что их создание вдохновлено борьбой вашего великого народа против царизма.

Я, насколько вы знаете, не музыкант и не могу назвать всех путей сотрудничества в этой области, но тем не менее я решительно голосую за тесные, смелые контакты, за совместные творческие работы и открытия.

Вы меня спрашиваете о направлениях в современном искусстве? В данном случае мне, конечно, легче говорить о литературе.

Во Франции, на мой взгляд, сейчас строго определилось два течения. Первое и основное — реалистическое. Я включаю в это литературное понятие все те произведения, которые по-настоящему отображают становление личности, жизнь человека и общества, их действительную взаимосвязь и взаимозависимость.

Из произведений этого течения мне хотелось бы особо упомянуть «Страстную неделю» Луи Арагона и роман Робера Мерля «Остров». Сторонников реалистического направления во Франции много: здесь и Андре Стиль (пожалуй, наиболее значительный писатель из тех, кто избрал героем своих произведений пролетариат), в этом ряду и Пьер Гамарра, и Эммануэль Клансье, и Бернар Клавель.

Кстати, мне хотелось бы увидеть их произведения переведенными на русский язык.

Второе течение у нас принято называть «новым романом». Но я должен сказать, что это не совсем точное название, потому что, во-первых, это не роман, а во-вторых, в нем нет ничего особенно нового. «Новый роман» несет на себе большое влияние кино. Человек в нем представлен в основном как предмет изображения, и только. Влияние кино в данном литературном направлении сказывается также в смешении времени, в параллельных действиях, в многоплановости, в частом возвращении к прошлому. Таким образом, это течение напоминает какое-то монтажное построение отдельных, часто плохо связанных между собой «кадров».

На мой взгляд, «новый роман» — это просто некоторая дань моде, а не создание необходимости.

Правда, это течение представлено рядом талантливых литераторов, таких, как Мишель Бютер, Клод Симон, Ален Робб-Грийе (кстати, теоретик этого направления), Натали Саррот, Маргарита Дюрас. Я думаю (да простят они мне!), их произведения, написанные в данной манере, не сохранятся в истории французской литературы.

...Театры и кино?

Вынужден признаться: в театрах я в основном побывал, будучи в вашей гостеприимной стране. Мы с женой видели у вас много превосходных вещей. В Москве на нас большое впечатление произвел балет «Спартак», а в Ереване, где мы тоже побывали, вечер одноактных балетов в постановке Чанги. Пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что это лучший спектакль, который нам удалось повидать за последнее время. Не так ли? — обращается Вюрмсер к жене.

— К сожалению, так! — улыбается Луиза Мамиак.— Я сказала «к сожалению» потому, что во Франции нет таких спектаклей и такого балета. Иностранцу, впервые приехавшему в СССР. — продолжает она, — сразу бросаются в глаза замечательные условия, созданные у вас для развития культуры. Ведь у нас во Франции тоже есть талантливые музыканты, есть внимательные и по-настоящему любящие музыку слушатели, но тяжелые материальные условия работы композиторов тормозят их творческий рост.

Мне хотелось бы назвать некоторые имена среди наиболее значительных, на мой взгляд, французских композиторов нашего века. Это прежде всего известная «Группа шести»: Онеггер, Мийо, Пуленк, Орик, Дюрей и Тайфер. Один из них, Луи Дюрей, очень талантлив, но менее известен, чем остальные. Даже несмотря на то, что он является председателем Федерации народной музыки, почти все его произведения остаются в рукописях; исполнить их не удается.

Ну и, конечно, хотелось бы назвать композитора Дютийе, успешно работающего в области симфонической музыки.

— Сохраняются ли сейчас лучшие традиции французских шансонье? — интересуемся мы.

Андре Вюрмсер отрицательно качает головой.

— Нет! Истинно народные традиции шансонье почти исчезли. Большинство их песен давно уже носят чисто развлекательный аполитичный характер. Часто это объясняется вкусами слушателей.

— Кресла в кабаре дороги! — объясняет Луиза Мамиак.— Рабочему это не по карману, а те, кто оплачивает эти кресла, хотят слушать то, что им по душе. Мало осталось во Франции истинных шансонье, очень мало! Мне припоминаются только двое: Ив Монтан и Лео Фере, талантливый исполнитель песен на стихи Арагона. Не так ли?

— Да, но мы, кажется, засиделись, — смеется Андре Вюрмсер.— Нам всегда так не хватает времени в вашей прекрасной Москве!

...И на прощанье на листке бумаги пишет по-французски: «Пусть музыка наших народов воспевает в унисон мир, красоту, счастье. Андре Вюрмсер».

Рядом ставит свою подпись и Луиза Мамиак.

Записка

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

У нас — Андре Вюрмсер

Записка

Содержание