Исполнительское искусство

На конкурсе имени П. И. Чайковского

Говорят председатели, члены жюри, гости конкурса

Э. ГИЛЕЛЬС

Председатель жюри конкурса пианистов

Прошел Второй международный конкурс им. П. И. Чайковского. Только второй, но уже трудно себе представить дальнейшее развитие международного исполнительского искусства без него. У конкурса им. Чайковского впереди большая жизнь и огромные перспективы. Об этом говорят и успех виолончелистов, и резко повысившийся интерес к конкурсу во многих странах. А впереди? Быть может, в соревнование включатся вокалисты, дирижеры, квартеты и конкурс превратится в фестиваль музыки, в тот «самый главный» музыкальный центр, всемирный музыкальный праздник, мечта о котором живет в сердце каждого музыканта-исполнителя. Имя Чайковского, светлый дух его творчества будет сближать и объединять тысячи самых разных людей со всех концов света. Какие неожиданные открытия, удивительные откровения ждут нас впереди, какое богатство интерпретаций раскроется перед слушателями, когда в соревнование включатся молодые исполнители стран Азии, Африки! Но это в будущем, а сейчас мы должны подумать, как нам готовиться к этому будущему. А подумать надо о многом. Кое-что можно решить сейчас, по «горячим следам».

Первое, о чем бы я хотел сказать, — это про-

грамма конкурса пианистов, тот обязательный репертуар, который и является основным в соревновании. Может быть, в дальнейшем нам следует отказаться от такого количества обязательных произведений. Вероятно, программу можно составить лаконичнее и в то же время продуманней. Как именно, трудно сказать сразу. Но, к примеру, нужно ли исполнять полифоническое произведение и на первом, и на втором турах? Ведь у нас есть все возможности для того, чтобы разнообразнее и шире представить стили, жанры и т. д. То, что жюри слушало исполнителей 87 часов, это, конечно, хорошо (каждый исполнитель играл примерно час). И после второго тура мы, члены жюри, знали каждого так, как знает врач пациента после тщательного медицинского обследования. Но хотелось бы это прослушивание проводить рациональнее, тогда не приходилось бы останавливать исполнителя во время игры, как случалось, к примеру, на первом туре, когда все становилось ясным раньше, чем пианист успевал закончить программу.

В чем-то нам надо идти навстречу зарубежным исполнителям. Молодые артисты, приезжавшие к нам, не просто претенденты на премию — это, безусловно, люди, посвятившие себя искусству, не боящиеся трудностей в овладении новой музыкальной литературой, в овладении мало знакомой им русской и советской музыки. То, что она занимает значительное место не только в их репертуаре, но и в формировании их творческого облика, не может не радовать нас. Однако оценивать столь разных исполнителей, особенно при некоторой односторонности обязательной программы, почти невозможно. Мы должны найти тут компромисс. Об этом стоит подумать. Следует, на мой взгляд, подумать и о количестве наших исполнителей. Если мы хотим, чтобы конкурс был международным, правильно ли выставлять на 12 призовых мест 12 советских пианистов?

И на будущее. Следует упрекнуть комментаторов прессы: преждевременные, к тому же не всегда объективные оценки не шли на пользу участникам. Но это не самое главное.

Конкурс был трудным. В этот раз на нем не было лидера. В 1958 году сильно, динамично «наступал» Клайберн. Первая премия была ясна. На этот раз весы все время качались. На первом туре приковал внимание Инь Чен-цзун, а на третьем — Огдон.

Если говорить о победителях конкурса, то их индивидуальности различны. Ашкенази — гармоничнее в исполнении. Его виртуозные возможности огромны, он преподносит произведение как сложную, тончайшую ткань, очень выпукло и ясно. Огдон на другом полюсе — импровизатор, как бы сливающийся с инструментом и извлекающий из него самые крайние звучания, от тончайшего шелеста звуков до нарастаний, иногда даже гиперболичных. У него индивидуальная аппликатура (особенно необычная в концерте Листа), но результат убеждает. Огдон — думающий художник, не идущий проторенными путями. Он прекрасный музыкант с очень самобытным пианистическим почерком. Хочется отметить огромный рост культуры в Китайской Народной Республике: за последние годы там достигнуты огромные успехи в области исполнительского искусства.

Надо сказать, что американцы тоже не дремлют. За последние годы большая плеяда пианистов достойно показала себя на международных конкурсах. На нашем конкурсе тоже были одаренные американские исполнители. Но по-настоящему яркой оказалась одна — воспитанница института Кэртис — Сьюзин Старр.

Представителями интересной и самостоятельной фортепьянной школы заявили себя французские пианисты — Ж. Помье, К. Бийо и др.

И, наконец, о советских исполнителях. В репертуарном отношении это достойные соперники. Все, что звучало на конкурсе: Симфонические этюды Шумана, Большая соната Листа, Концерты Брамса, Шумана, последние сонаты Бетховена и многое другое, говорит о том, что наши пианисты не шли по линии выигрышного репертуара, в погоне за баллами. Хочется отметить, что в большинстве своем звучание инструмента было очень живым и певучим, тут сказалась особенность русской фортепьянной школы. Однако хотелось высказать пожелание.

Не всегда достаточно одних романтических красок, музыкальной певучести фразы. Порой не хватало фантазии, той, которая так привлекла у Огдона в исполнении Равеля. Не надо бояться поисков в раскрытии глубин музыкального содержания. Хотелось также обратить внимание молодых исполнителей и на манеру поведения. У некоторых внешняя эмоциональность явно преувеличена, так как в музыке она не всегда была оправдана.

Несколько слов я хотел сказать о работе жюри. Состав жюри был очень разнообразным — композиторы, исполнители, педагоги, но всех объединяла Музыка. Поэтому труд наш был бесконечно радостным.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Исполнительское искусство

На конкурсе имени П. И. Чайковского

Говорят председатели, члены жюри, гости конкурса

Э. ГИЛЕЛЬС

Председатель жюри конкурса пианистов

Содержание