Выпуск № 7 (284) | 1962 - страница 53

но и зрителей. Конечно, его элегантность и богатый наряд не могли не привлечь к себе внимание жены лорда, но в том нахальстве, с которым ведет себя с ней этот сверхаристократический юноша, проглядывает у Лемешева оттенок не только озорства, но и какого-то скрытого права, озлобленности, прикрытой маской высокомерной учтивости.

Достаточно было только видеть, как, пылко распевая любовные клятвы, Фра-Дьяволо тут же довольно профессиональным жестом подбрасывал на ладони висящий на груди леди медальон, словно прикидывая, стоит ли ему трудиться, чтобы его снять? Юмор Лемешева смягчал многие сцены и одновременно наполнял роль неиссякаемым запасом человеческой энергии и остроумного лукавства.

Так было найдено в главной партии равновесие между романтичной таинственностью образа благородного разбойника и несколько примитивно-грубоватыми действиями, данными ему либреттистом.

Через два сезона Лемешев показал своего «Бергера» как постановщик и исполнитель заглавной роли.

Пожалуй, первое, что поражало в его герое, был точно почувствованный стиль, эпоха, проявляющаяся прежде всего в манере поведения, а не только в умении носить костюм. Но главным был артистически «схваченный» характер: его Вертер — романтик, созерцатель по натуре со страшно быстрой способностью к поэтизации всего, что видит.

Он живет в мире своих собственных представлений. Он не столько страстен, сколько пристрастен. Разочарование для него равнозначно смерти. Вертер Лемешева полюбил Шарлотту потому, что его душа жаждала любви, но еще больше потому, что он превознес ее в своих мечтах как человеческий идеал.

Уже его первое появление несло что-то роковое... Он стоял, положив руку на плечо своего маленького провожатого, и его глаза, пробежав по осеннему убранству сада, словно запомнив все подробности, устремились к ничем не примечательной веранде маленького деревянного дома. И, казалось, в его разгоряченном воображении уже рождались поэтические строки, воспевающие Шарлотту...

Говорят, что когда Гёте спросили о том, правда ли, что в Бартере он изобразил самого себя, поэт будто бы ответил, что он отдал этому образу то, что его мучило.

Вертер. «Вертер» Ж. Массне

Лемешев уловил какую-то «мучительную» черту в душе своего героя. Пожалуй, ее можно было бы назвать абсолютным, даже каким-то болезненным неприятием прозы жизни. И так как эта «проза» — оборотная сторона его высокой «поэзии», трагический исход предрешен.

Неслучайно Лемешев так акцентировал финальную арию Вертера из второго акта, в которой звучит и размышление, и сомнение, и решение умереть, и стремление найти этическое

оправдание самоубийству: «Если дитя домой раньше срока вернется, то кто его за это станет журить?»

На фоне sforzando басов в оркестре дважды повторяется, словно удаляясь, просьба: «зови меня!».

Голос Вертера почти растворяется. И кажется странным, что он сам еще стоит на городской площади, у окрашенной светлой краской скамьи...

Артистический вкус Лемешева подсказал ему своеобразное решение знаменитого романса Вертера на текст Оссиана: «О, не буди меня, дыхание весны!» Он звучал у него очень элегично, почти отрешенно и благодаря этому стал драматургической деталью в общем рисунке образа: надвигалась развязка, принятое решение покончить с собой темной тенью уже стояло за Вертером...

И вот поднявшийся занавес открыл взору зрителей комнату. Серебристый штоф обоев, темно-бордовый плющ портьер, полированная колонка красного дерева с мраморным бюстом Гомера, бордовая обивка кресла. Вертер в серовато-голубом сюртуке... Бордовые блики ложатся на его лицо и одежду, словно пятна крови. Переход от серебристой гаммы к бордово-алой создавал настроение напряженного драматизма.

Шарлотта могла бы не приходить, чтобы увидеть умирающего Вертера, мы все равно бы поняли, что это конец...

*

Сегодня календарь говорит нам о том, что Лемешеву шестьдесят лет. Но в это как-то трудно поверить. Особенно когда сидишь в его кабинете: полосы яркого солнечного света отражаются в лакированной крышке рояля, золотя лица Шаляпина и Собинова, чьи фотографии висят на стене, вспыхивая огоньками в куске антрацита — подарке шахтеров Донбасса, где Лемешев выступал е концертами в феврале 1962 г. А хозяин — широкоплечий, веселый потомок тверских крестьян — шагает по ковру и, лукаво блестя голубыми глазами, рассказывает о том, как однажды поссорился

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Вертер. «Вертер» Ж. Массне

*

Содержание