Пятилетний Коля изобразил, как он понял приемы игры на фортепиано legato u staccato (верхний рисунок), diminuendo u crescendo (нижний рисунок).

(Практически еще не было случая, чтобы нормальный, здоровый ребенок не одолел бы букварь и не осилил бы таблицу умножения, хотя не из каждого вырастает поэт или гениальный математик). Вот почему мне кажется, что в музыкальные школы следует принимать детей не с семи лет, как это сейчас принято, а с пяти и даже с четырех. Это даст возможность развить у ребенка данные, необходимые ему для дальнейших занятий музыкой.

Первый год с малышами целесообразно проводить только групповые занятия, включающие, помимо музыки, танец, рисунок, выразительное чтение стихов, сценическое движение. Такой комплекс скорее всего поможет всесторонне «раскрыть» ребенка, а главное, вызовет у малышей подлинный интерес к занятиям.

Ведь сколько детей, блестяще прошедших вступительные экзамены в музыкальную школу, впоследствии бросают ее ради мотокружка, математического клуба или литературного общества. Почему? Потому что с первых шагов педагог не ставил перед собой задачи — пробудить в ребенке прежде всего любовь к музыке, радость от общения с ней. Малыши должны быть вовлечены в активное действие. Например, слушание музыки можно очень удачно сочетать с рисованием, что и делается некоторыми педагогами в Москве и других городах. Я в этом убедилась и на собственном опыте, работая в свое время с дошкольниками в Ленинградской музыкальной школе-семилетке. Конечно, методы тут могут быть разными. Поделюсь своим опытом.

Я даю нарисовать ребенку сначала содержание простых песенок, которые он поет, причем с отражением в рисунке всего того, что в песне происходит. На последующих занятиях предлагаю ему послушать какую-нибудь легкую для восприятия детскую пьеску в одночастной, двухчастной, трехчастной форме и... нарисовать ее. Что именно? Это уже придумывает сам ребенок.

Обычно рисунки малышей очень ярки и эмоциональны, а кроме того, они нарисованы в форме прослушанной пьесы, то есть в свою очередь «одночастны», «двухчастны», «трехчастны» и т. д. Такое рисование приучает ребенка очень внимательно слушать музыку, активно к ней относиться и различать, «персонифицировать» музыкальные образы. Мне кажется, на первых порах это совершенно необходимо.

На более поздней стадии дети великолепно слышат простую форму произведения и воспроизводят ее на бумаге уже не в виде образных рисунков, а графически (слишком долго увлекаться «образными рисунками» мне представляется нецелесообразным).

На втором году обучения, помимо групповых уроков, можно ввести индивидуальные, но проводить их по тому же принципу — ребенку должно быть интересно!

Мне кажется, что при такой форме занятий с малышами уже через два года бездарных среди них не будет. Будут способные и одаренные. Ибо никто не пытается утверждать, что не существует врожденной одаренности. Не существует лишь врожденной тупости.

Музыкальные школы, к сожалению, не могут охватить всех желающих. А что если такие увлекательные занятия, направленные на развитие музыкальных данных детей, проводить в первых классах общеобразовательных школ? Вместо обычных уроков

Вот что нарисовала пятилетняя Клава, слушая «Мимолетность» № 10 С. Прокофьева. Она сказала: «Это музыка про клоуна. Сначала он выглядывает, потом прыгает, потом кувыркается, и всем смешно».

Так представил себе четырехлетний Валя образы фортепианной пьесы С. Майкапара «Осенью». По мнению Вали, «эта музыка грустная, как будто листья с дерева падают, и холодно».

пения, на которых учитель порой предлагает тем, кто фальшивит:

— А вы не пойте, только рты открывайте.

Таким не поющим ребятам (кстати, обычно их больше, чем поющих) скучно и даже вредно сидеть на уроках пения. Предварительные занятия по общему музыкальному развитию — залог того, что в последующих классах на этих уроках никто из ребят не будет скучать.

Эстетическому воспитанию детей сейчас уделяется немало внимания (пользуюсь случаем для того, чтобы отметить великолепные детские музыкальные передачи, которые делают работники ленинградского радио — «Гуслина консерватория» — и телевидения). Думается, мы накануне того времени, когда музыкальное образование станет обязательным для всех, когда никто не будет думать, что без таблицы умножения прожить нельзя, а без музыки можно.

Я. Дубравин

УЧИТЕЛЬ ПЕНИЯ — СПЕЦИАЛЬНОСТЬ

Учитель пения в начальных классах общеобразовательной школы — трудная и ответственная специальность. Он приобщает детей к сокровищам художественной культуры человечества, воспитывает в них понимание искусства как «движущей силы по пути добра, нравственности, правды и жизненного подвига» (В. Белинский). Специфика этой профессии заключается в единстве, по меньшей мере, четырех специальностей: певца, инструменталиста, педагога, дирижера.

С этих позиций хочется высказать несколько критических замечаний в адрес учебных планов средних педагогических учебных заведений (я имею в виду и педучилища общего типа, готовящие педагогов для начальных классов общеобразовательной школы, и музыкальные педучилища со специальностью «хоровое дирижирование»).

Начну с плана общих училищ. Прежде всего бросается в глаза, что предмет «Хоровое и сольное пение» помещен в разряд факультативных (то есть необязательных) дисциплин. В специальном цикле фигурирует, правда, «Пение и методика его преподавания». Но совершенно непонятно, каким образом впрягли в одну телегу коня и трепетную лань, ибо пение и его методика — вещи разные, и естественно было бы сначала самому учителю постичь процесс пения, а уже потом узнавать, как обучать этому других.

Мне кажется целесообразным предмет «Пение» вводить с первого курса, а методику изучать в последующие годы. Ведь ее лучше проходить в связи с учебной практикой студентов в школе.

В примечаниях к плану указано: «Курс сольного пения проводится для учащихся, имеющих вокаль-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пятилетний Коля изобразил, как он понял приемы игры на фортепиано legato u staccato (верхний рисунок), diminuendo u crescendo (нижний рисунок).

Я. Дубравин

УЧИТЕЛЬ ПЕНИЯ — СПЕЦИАЛЬНОСТЬ

Содержание