Выпуск № 9 (322) | 1965 - страница 34

Это стало заметно как-то сразу. Показалось даже, что от усталости у него вдруг выросла борода, посерело, осунулось лицо, потухли глаза. С трудом попадая в рукава пальто, он натянул его на себя, нагнулся за чемоданом и... преобразился.

— Одну минуточку, — попросил он у нас извинения на задержку. — Куплеты Мишки-Япончика...

На сцене

Когда знакомство с актером происходит таким образом, всегда страшновато встретиться с его героями в театре: кто окажется ярче — артист или созданный им образ?

Вопрос сначала может показаться праздным. Но в действительности это далеко не так. Обаяние, жизненная энергия ведь не всегда сохраняются по ту сторону рампы и, что, пожалуй, важнее, преодолевают ее. Тем более у актера с такими данными. Ведь если говорить серьезно, то внешние данные у Водяного далеко не самые выигрышные: голос небольшой силы, да еще с мягким выговором, мелкие черты лица... Правда, артист очень музыкален, у него броская, сценическая пластика, точный жест, легкая, подвижная фигура. Для балета это было бы уже вполне достаточно. Но ведь Водяной — артист оперетты. Значит, должен петь, даже не имея настоящего певческого голоса, быть одинаково выразительным и в игровой сцене, и в куплете, в танце и в мимике.

Для того чтобы понять истинный масштаб дарования, лучше всего наблюдать за актером в его самые рабочие дни, когда, по сути говоря, они становятся сутками.

В одну из декад, вполне обычную для этого театра, Водяной был занят в семи спектаклях, участвовал в двух открытых прогонах и в пяти репетициях (впрочем, у других «жизнь» была тоже не легче). После утренних репетиций осипшие и охрипшие актеры разбегались на два-три часа по домам, но вечером всегда были в форме.

Водяному было проще потому, что он мог «пренебрегать своими вокальными данными», на что однажды без всякого юмора посетовал рецензент, приведя в восторг остряков труппы, которые чуть ли не целый год после этого напоминали артисту, что он должен ради истории пощадить свой певческий дар...

Семь ролей... Они показали очень разные грани таланта Водяного. Артист точно чувствует специфику жанра. Его герой — персонаж оперетты, но, вопреки давней традиции, он для Водяного не «амплуа», а образ. В этом артист видит смысл понятия «синтетичность». Музыка вносит в его роли элемент романтики, придает им эмоциональную открытость. Если актер оперетты хочет быть правильно понятым, он должен высказаться до конца. Так ощущает Михаил Водяной особенности жанра. Может быть, поэтому в искусстве его и вскрывается одно из плодотворных решений проблемы наиболее специфического актера опереточного театра — так называемого «комика-простака». И не правы те, кто, отмечая естественность его сценических характеров, полагает, что он вполне бы мог проявить себя и на самой уважаемой драматической сцене. Наверное. Он великолепный актер. Но что может заменить ему куплет или танец? Другими словами, сам жанр? Водяной не просто органичен, он несметно богат именно в оперетте, хотя, может быть, и не подозревает о степени своего творческого новаторства.

Что самое впечатляющее в его таланте? Артистизм, точное знание своих возможностей и художественного эффекта сопоставления. Заметьте, если Водяной в спектакле дважды повысил голос, то в третий раз он уже этого не сделает. Наоборот, он заговорит тише, но отчетливее, «собирая» звук. И возникает ощущение напряженности и силы. Водяной виртуозно умеет пользоваться контрастами полутонов. Отсюда во многом его абсолютная естественность, которая часто воспринимается как дар природы, хотя в действительности за натуральностью поведения его героя на сцене стоит выверенное, отточенное мастерство артиста.

Хочется добавить еще одну интересную подробность. Мысленно представляя своего героя на подмостках, актер уже видит весь его внешний облик, включая костюм. Этот костюм должен соответствовать времени, характеру персонажа и «смотреться» именно на нем. В этом отношении он более строг к одежде, чем даже многие наши актрисы, безропотно позволяющие обряжать себя в платья, может быть и стильные, но совершенно не подходящие к их фигурам и лицам. В современном спек-

Яшка-Буксир.
«Белая акация»
И. Дунаевского

такле костюм живет вместе с героем во времени, претерпевая изменения, диктуемые сегодняшней модой. Так, Водяной дважды искал рубашку Яшки-Буксира. Первый раз для кинофильма, который снимался в самый разгар погони «стиляг» за «филиппинками». И он отыскал такую, что у всех зарябило в глазах от роскошного «зоопарка», привольно разместившегося на рубашке. Вторично — тогда, когда мода на экзотические рисунки и галстуки с обезьянами прошла. Наконечников остался «раздетым». И снова на Дерибасовской Водяной увидел парня в банлоновой рубашке, о которой мог сегодня мечтать его Яшка. Как они договорились — тайна Водяного. Но верхняя часть костюма случайного прохожего перешла к нему...

Водяному неважно, играет ли он эпизод или одну из главных ролей. Любой его персонаж — это человеческая жизнь. И ее надо прожить вне зависимости от того, какое количество времени отвел драматург на пребывание данного лица на сцене. Поэтому и запомнился, например, старый бухгалтер из оперетты «Дарите любимым тюльпаны» О. Сандлера, типичный и со своими удочками, которые за что-то цепляются, и с узелком провизии на дорогу, чтобы не тратиться, и со священнодействием приема пищи, даже со своей трогательной влюбленностью в эффектную певицу. О возможности существования на свете таких экземпляров он даже не подозревал. И вот теперь на старости лет понял, что бухгалтерские отчеты заслонили от него что-то интересное и значительное...

Чтобы читателям был более ясен герой Водяного, придется из всех его многочисленных ролей отобрать три, наиболее непохожие друг на друга.

...Фрэнк. «Цветок Миссисипи». Актер-комик в труппе старого капитана Энди. Казалось бы, все очень условно и трафаретно. Даже то, что Фрэнк спит и видит себя в роли героя. Но то, как мечтает этот Фрэнк, — это уже идея, страсть, тем более нелепая, что он не имеет к данному амплуа ровно никаких способностей. Но попробуй объяснить это человеку, живущему такой мечтой! И вот однажды счастье было готово улыбнуться Фрэнку: капитан Энди выгнал из театра Стэве, патентованного любовника. Вакансия была почти свободна. Как загипнотизированный бродил Фрэнк по улочкам городка, произнося какую-то фразу из запретного для него текста. Но — куда «давал» звук этот Фрэнк, в какие резонаторы? И что это был за звук? Нечто среднее между воем сирены и шипением паровоза... К счастью, это было недолго.

— Фрэнк! — начальственно-капризно окликнула его хозяйка плавучего театра.

— Да, мэм, — совершенно человеческим голосом откликнулся тот...

«Цветок Миссисипи» Дж. Керна

— Ты будешь играть Роберта, — обрушила она на его голову свой приказ и царственно удалилась. А Фрэнк застыл с раскрытым ртом: подумать только, осуществилось его заветное... Он — герой!

И как многие мужчины, на плечи которых внезапно сваливается ответственность, которую не худо переложить и на другие плечи, Фрэнк вспомнил о жене.

— Джули, Джули! — истошно закричал он.

Хотя речь идет о Водяном, но без Джули — Л. Сатосовой здесь не обойтись. Потому что в этом

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

На сцене

Яшка-Буксир.«Белая акация»И. Дунаевского

«Цветок Миссисипи» Дж. Керна

Содержание

Яшка-Буксир.
«Белая акация»
И. Дунаевского