были переписаны декорации, искажающие историческую правду.

В жизни каждого артиста бывают успехи и неудачи. Но одно я позволил бы себе порекомендовать артистической молодежи: не ограничивать свою работу, свою жизнь в театре только своими партиями. Каждый из нас должен быть заинтересован спектаклем в целом, жить им, думать о нем. Для актеров моего поколения это было непреложным законом. Вспоминается, как при очередном возобновлении «Хованщины» опера была поставлена на сцене Филиала Большого театра. Тогда я отказался исполнять партию Досифея, ибо считал непростительной ошибкой ставить замечательную народную драму на небольшой сцене Филиала. И мы не отступили, пока «Хованщина» не была перенесена на основную сцену.

Рад я, что знал такого замечательного человека, как Горький. Помнится, мне очень хотелось узнать Алексея Максимовича поближе. И наконец, встреча наша состоялась. Алексей Максимович с интересом расспрашивал, откуда я родом, где рос, учился. А потом попросил спеть хотя бы одну песню, потом — другую... «А может, споете бурлацкую песню, — проговорил он, — я ведь волжанин». Я запел «Эй, ухнем» в музыкальной редакции Ф. Кенемана. Горький вдруг помрачнел: «Откуда вы взяли этакие слова и залихватский припев «Ай-да-да!»? Нету всего этого в нашей народной песне. Вот послушайте...» И он глуховатым, но очень приятным голосом стал напевать о том, как идут бурлаки, усталые, полуголые, босые, как бредут они по камням, до крови изодраны ноги, а они все идут, все идут...

«Я непременно дам вам эти слова. Чудесная песня. И вы ее отлично споете».

Прошел год, мы встретились в Кремле. И тут же Алексей Максимович вспомнил о песне; чтобы не забыть обещанное, попросил своего секретаря сразу же напомнить ему обо мне. Шел 1936 год. Вскоре Горького не стало.

*

Мелькают в памяти годы, встречи с замечательными людьми. Среди них — А. Нежданова, В. Качалов, Н. Обухова, Н. Голованов, И. Москвин, А. Пазовский, С. Самосуд. О чем мы только не говорили! О значении классики и современной музыки, о традициях и новаторстве, о природе творчества, о будущем оперного театра. Я рад, что мне первому, еще в 30-х годах, довелось исполнить отрывки из «Декабристов» Ю. Шапорина — песню сторожа, песню ямщика...

Обо многом можно было бы еще и вспомнить и рассказать. О более поздних работах в театре, о концертных поездках по нашим городам и по разным странам — Англии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Чехословакии. Но это потерпит и «до завтра». А сегодня уйма неотложных дел: готовлю большую программу сольного концерта, спешу на репетицию с камерным оркестром, на очередное заседание жюри конкурса вокалистов...

Я не люблю юбилеев: работать куда интереснее, чем почивать на лаврах.

Б. ЛЯТОХИН

Евг. РАЦЕР

Г. ЮДИН

К. АДЖЕМОВ

В. БЛИНОВА

Е. ДУБЛЯНСКАЯ

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Новое в программах

Концерт современной болгарской музыки в Большом зале консерватории начался исполнением второй симфонии А. Райчева «Новый Прометей», вдохновленной одноименным произведением болгарского революционного поэта X. Смирненского. Безупречный профессионализм сочетается в симфонии с подкупающей искренностью и простотой. Несмотря на то, что музыкальный язык автора в какой-то мере носит на себе отпечаток различных влияний, мы услышали взволнованный голос Райчева, рассказавшего о судьбе своего народа. Очень хорош пролог, вступление к первой части симфонии, где с большим мастерством развивается запев струнных. Поэтичен средний эпизод в скерцо, когда почти внезапно останавливается стремительное движение и возникает прелестная тема, напоминающая пастушьи наигрыши. Весь ее строй и прежде всего ладовая основа глубоко народны. В третьей части (Andante) композитор мягкими красками рисует картины родной природы. Быстрая, энергичная четвертая часть приводит к эпилогу. Движение замедляется, словно растворяясь в лучах восходящего солнца. Тихая, прозрачная, светлая музыка гармонично завершает симфонию. Она гораздо убедительнее столь многочисленных парадно-шумливых финалов.

С исполнением недавно написанного Пятого фортепианного концерта П. Владигерова выступил сам композитор, хорошо известный у нас В фортепианных концертах он успешно развивает традиции рахманиновского пианизма, придавая им, естественно, национальную окраску и приспособляя к особенностям своего творческого почерка. Мелодия господствует в этой партитуре безраздельно. Как обычно у Владигерова, все пышно орнаментировано. Звучание оркестра порой становится предельно плотным и насыщенным, однако сольная партия фортепиано везде ясно прослушивается. Автор-исполнитель блеснул отличной виртуозной техникой.

Программу завершило интересное сочинение И. Маринова «Фантастические сцены» — вариации, дважды прерываемые интермедиями. Композитор стремился передать думы и чувства нашего современника. В талантливой партитуре Маринов» много выдумки, много остроумного, неожиданного. Но логика развития, само построение вариаций делают их убедительными и впечатляющими. Несколько внешний характер носит лишь эпилог, заметно отличающийся от всего предшествующего. Автор отлично знает оркестр, недаром он занимается и дирижерской деятельностью — Маринов главный дирижер Пловдивского оперного театра.

Многочисленная аудитория сердечно приветствовала болгарских композиторов, коллектив Государственного симфонического оркестра СССР и его нового руководителя Е. Светланова, с большим подъемом и мастерством проведшего трудную программу.

*

Новым свидетельством дружбы музыкантов Советского Союза и Германской Демократической Республики явился концерт в зале им. Чайковского, посвященный творчеству Рут Цехлин и Нины Макаровой. Московским государственным симфоническим оркестром дирижировал Олаф Кох, солистом выступил Виктор Пикайзен.

Цехлин — одна из ведущих композиторов ГДР. Музыкальное образование она получила в Лейпциге и теперь преподает в Высшей музыкальной школе им. Эйслера в Берлине. Четыре миниатюры из ее «Маленькой музыки» для камерного оркестра изящны и изысканны, особенно третья, Adagio, и четвертая, Presto, с задорной танцевальной темой. Всеобщее одобрение заслужил Концерт для скрипки с оркестром, с увлечением и технически безупречно сыгранный Пикайзеном. Запомнились задумчивая кантилена скрипки в Арии — второй, медленной части концерта, энергичные короткие фразы и стремительные пассажи финала.

Среди множества сочинений Макаровой одно из наиболее значительных — Симфония, написанная в 1938 году (переработана в 1962 году). Естественное, логичное развертывание формы, экономия выразительных средств, плавная, непринужденно льющаяся мелодия — все это вновь напоминает, чем была школа Н. Мясковского для советской музыки. Несомненна

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Новое в программах

*

Содержание