Выпуск № 5 (306) | 1964 - страница 9

выдумку, заполнят ее содержанием...». Неопределенность, расплывчатость общей идеи может оказаться не менее опасной, чем примитивно понимаемая сюжетная программность. А идея «кровно связана» в первую очередь с рельефной музыкальной мыслью, без которой нет «большой музыки», программна она или иепрограммна.

Здесь мы подошли уже к другому важнейшему вопросу огромной проблемы — «Композитор и слушатель».

Лет десять-пятнадцать назад можно было прочитать, что программность — чуть ли не обязательный признак реализма в инструментальной музыке. Ныне ясна узость подобных взглядов, но не потеряла своего значения актуальная задача— сделать образы непрограммной музыки доступными широкому слушателю. Чем может композитор облегчить ему проникновение в мир музыкальных идей? Здесь нередко выдвигается как будто не вызывающее сомнений требование простоты. Все, что просто, бесспорно понятно. Но не все понятное просто. Многое очень сложное — в жизни, в науке, в искусстве — может быть понятно лишь в результате определенных интеллектуальных усилий.

Не поддается пониманию («не доходит»!) лишь то, что либо запутано, нарочито «темно» изложено, либо неясно самому художнику, либо заведомо бессмысленно.

Если же художественная идея выражена четко, если найдены соответствующие содержанию средства выразительности, а содержание отражает действительно важные, общественно значимые явления современности, можно с уверенностью сказать: такая музыка «дойдет» до слушателя, обретет чуткую и восприимчивую аудиторию¹.

Предельная ясность воплощения большого серьезного чувства, углубленных раздумий — одна из главных причин радостного, настоящего успеха Арии для скрипки со струнным оркестром Г. Галынина. Об этой музыке уже писали в журнале, но хочется говорить о ней еще и еще. Пьеса Галынина возрождает культуру целостного чувствования-переживания одного душевного состояния, подразумевающую ту способность длительного пребывания в одной эмоциональной сфе-

_________

¹ Не проявилось ли, кстати сказать, недоверие к слушателю в организации концертов московского смотра: на широкой массовой аудитории (рабочих, студентов) исполнялись лишь песни да эстрадные произведения, и ни одного симфонического! Зато многие интересные сочинения, прозвучавшие в Доме звукозаписи, вообще остались вне поля зрения большинства даже музыкантов.

ре, о которой говорил Римский- Корсаков по отношению к искусству Баха. Подобная преемственность тем более естественна, что самый жанр инструментальной арии восходит к баховскому творчеству, и тем более драгоценна, что советский композитор реализует ее вне всякой внешней стилизации, без всякого намека на модный ныне «неоклассицизм». Строй чувств и настроений здесь наш, современный.

Г. Галынин владеет редким искусством создания мелодики широкого дыхания. Мелодия Арии, сочетая ясную расчлененность с непрерывностью развития, изливается свободно, почти нескончаемо. Сохраняя черты индивидуального авторского почерка, она соприкасается с различными пластами исконно русской и советской песенноромансной стихии. Характер полифонической оркестровой ткани, тоже очень певучий, складывающийся из плавных протяженных мелодических линий, в чем-то сродни медленным полифоническим эпизодам у Шостаковича. Именно богатством стилистических, интонационных, жанровых и т. п. связей, тонким соединением (притом в пределах сравнительно небольшого, собственно, даже лаконичного сочинения) различных музыкально-выразительых средств — всем этим только и можно объяснить внутреннюю красоту и емкость содержания Арии.

Если Ария Галынина во многом проникнута духом баховского инструментализма, то Г. Литинский обратился в своем Концерте для струнного оркестра к иным традициям и жанрам. Композитор исходит из особенностей старинных оркестровых сочинений типа концерта-гроссо¹, но две части концерта — Фантазия и Тема с вариациями — скреплены по принципу циклических форм, типичных скорее для сольных (органных, клавирных) пьес. Правомерен ли такой интерес к «архаическим» жанрам? Да, правомерен. Отдельные формы, жанры, стилевые особенности искусства прошлого могут обрести «второе дыхание», если удастся воплотить в них новое содержание, наполнить живым интонационным материалом (так и проверяется жизнеспособность старой формы).

_________

¹ Стиль виртуозного инструментального концертирования использован и Э. Денисовым в Симфонии для двух струнных оркестров и группы ударных, которая, кстати говоря, не входит в круг рассматриваемых в статье жанров и затрагивается попутно, лишь по общности некоторых стилевых тенденций. Именно в старинной, «доклассической» симфонии (Вивальди, например) жанровые корни произведения Э. Денисова, выразительностью, на наш взгляд, заметно превосходящего многие другие сочинения этого автора.

Концерт Литинского обращен к нашим дням. Колорит сочинения просветленно лиричный, но сдержанный, без тени чувствительности, без тени банальности. Оркестровые краски концерта чистые, прозрачные, партитура легка, изящна, полифоническая фактура, порой очень сложная, отделана с тщательностью, позволяющей хорошо прослушивать самые «многоэтажные» divisi и tutti¹.

Здесь привлекает ясность, определенность высказывания, что опять-таки связано в большой мере с ведущей ролью мелодизма. Диатоничные в основе темы скупо «подсвечены» альтерациями. Первая из них, при сравнительно небыстром движении привлекает живостью, устремленностью ритмики (особенно в восходящих квартовых последованиях в духе Хиндемита, воздействие которого вообще сильно в концерте). Чуть прохладной утренней свежестью веет от мелодии второй части, развивающейся в разнообразных вариациях...

Наконец, широкомасштабный Скрипичный концерт А. Шнитке. Многообразно его содержание, интеллект проявляется здесь не менее сильно, чем эмоциональное начало, строй чувств сложен и напряжен. Напряженность эта не переходит, однако, в экспрессионистскую взвинченность, а лирические страницы, покоряющие неподдельной искренностью, лишены созерцательности. Общий тон высказывания приподнятый, даже романтически увлеченный, страстный. И над всем этим — своеобразие взгляда на действительность, взгляда смелого и мужественного, не боящегося ни трагических столкновений, ни открытого проявления светлых настроений, над всем — воля художника, зовущего к Жизни, к Творчеству. И снова: удача композитора, прежде всего, в насыщенности и богатстве мелодического материала. Как концентрированный сгусток интонаций концерта, своего рода мелодическая «эмблема», звучит у скрипки соло начальный мотивбросок: большая септима вниз, тритон вверх. Печать своеобразного мелодического стиля лежит и на других темах, разных и по-разному красивых (особенно хороши лирические). Развернутый четырехчастный цикл прочно скреплен многочисленными перекрестными, «арочными» тематическими связями, а главное, настоящим симфонизмом развития, когда ничто не возникает случайно, «со стороны». Существенно в этом смысле, что заглавный мотив, как бы вопреки острой характерности контура, непринужденно «вливается» почти в каждую новую тему. Но еще существеннее почти неуловимое родство тех менее характерных неприметных как будто интонаций, которые, присутствуя в каждый момент, в каждой мелодической фразе, придают индивидуальность авторскому почерку. Сильная и самостоятельная, эта индивидуальность композитора проявляется и в фактуре, насквозь тематической, и в гармоническом языке, и в полифонии со «сгущенными» многопластовыми наслоениями в кульминациях. Оркестр в концерте тоже «свой», здесь встречаются уже установившиеся приемы, излюбленные средства; отдельные моменты в партитуре могут показаться даже странными, неоправданными, пока не услышишь их в живом звучании. Зачем, казалось бы, к литаврам добавлять рояль в самом низком регистре, неужели недостаточно одних литавр? А получается новый тембр: звучность точная, отчетливая в piano, жестковато-резкая, отзванивающая в forte...

Нет, не легкостью осмысления и простотой, наоборот — сложностью и глубиной содержания, многогранностью образов, широтой охвата жизненных явлений и выразительностью авторской речи привлекает эта музыка! Произведение большой мысли и ярких темпераментных эмоций, Скрипичный концерт Шнитке — крупное творческое достижение молодого композитора. В очень несходных, индивидуально своеобразных сочинениях Щедрина и Галынина, Шнитке и Литинского мы намеренно выделяли мелодическую сторону, часто оставляя без внимания многие другие. И как бы ни были важны и значительны в искусстве эти другие факторы — гармонический, полифонический, ритмический, тембровый и т. д. — достижения наших авторов в области яркого, рельефного мелодизма особенно радуют. Ведь именно мелодия служит важнейшей опорой для слуха, следящего за развитием музыкальных идей, именно в мелосе с наибольшей полнотой выявляется их содержание.

Жизнь неумолимо подтверждает: кто хочет говорить с народом на понятном ему языке, ищет свежую и острую мелодическую выразительность. В том числе в музыкальной сфере, наиболее близкой самому народу, — в неоскудевающей сокровищнице фольклора. В связи с этим — еще о двух произведениях.

Как естественный результат сознательного прояснения стиля, демократизации творчества воспринимается «Увертюра на русские и киргизские

_________

¹ В последние годы вообще заметно возрос интерес композиторов к струнному оркестру, притом показательно высокое мастерство использования этого состава. Хочется упомянуть в этой связи Струнную симфонию Л. Книппера, в которой композитор достигает большой красочности и сочности тембровых контрастов.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание