способных самостоятельно мыслить, писать о музыке, выступать с лекциями: ведь научной деятельностью успешно занимаются и композиторы, и пианисты, и скрипачи, и виолончелисты...

Особо хочу сказать о подготовке теоретиков. Мне кажется, им необходимо пройти в стенах консерватории курс композиции.

Мы повсеместно наблюдаем огромное тяготение массм музыкально одаренных людей к творчеству, к сочинительству. Их надо учить. И вот здесь-то теоретик, получивший и композиторское образование, оказался бы незаменим. Таким теоретиком был И. Способин, таким же является Ю. Тюлин — люди, воспитавшие целые поколения хороших музыкантов-профессионалов.

Правильнее всего, по-моему, было бы организовать подготовку теоретиков на двух отделениях — и композиторском, и музыковедческом с факультативным курсом композиции¹. Многое при этом следовало бы изменить в самой системе приема на композиторское отделение. Ориентируясь при отборе в консерваторию только на выдающиеся дарования, легко впасть в ошибку. Опыт показал, что талант, ярко блеснувший на приемных экзаменах, часто оказывается пустоцветом и, наоборот, абитуриент, обладающий, на первый взгляд, скромными способностями, впоследствии развертывается в оригинального и серьезного художника. Пути в искусство могут быть разные, надо предусмотреть их все...

В статье «Воспитывать молодежь по-коммунистически!» мимоходом затрагивается большой вопрос о преподавании композиторам народного творчества. Думается, в неблагополучном положении этого дела повинны не только руководители консерваторий и Министерство культуры. Повинны сами преподаватели и исследователи фольклора, в большинстве своем рассматривающие его с формальных позиций.

Очень жаль, что Министерство культуры не организует систематический обмен опытом между преподавателями фольклора, полагаясь целиком на авторитет столичных деятелей. А ведь интересные работы есть, например, в Ленинграде. До сих пор их можно было публиковать в Ленинградском отделении Музгиза. Однако в Отделе учебных заведений Министерства культуры намерены ввести ограничительную меру: к изданию будут допускаться отныне лишь те

_________

¹ Возможно, такой факультативный курс следует ввести и у исполнителей. Изучение техники сочинения неизмеримо расширило бы творческий кругозор наших инструменталистов, хоровых и симфонических дирижеров, укрепило бы связь с реальной музыкальной жизнью.

труды, которые завизированы московскими специалистами...¹

Всем нам необходимо чаще встречаться, настойчивей обсуждать волнующие нас проблемы. Так мы сможем успешней разобраться в сложных вопросах музыкального образования в нашей стране и принять конкретные решения для его скорейшего улучшения.

С. Скребков

Преодолеть застой

Историко-теоретические факультеты или отделения возникли в нашей стране около сорока лет тому назад. Это детище советской эпохи. В дореволюционных консерваториях обучали только композиторской специальности, и выпускники становились педагогами-теоретиками или критиками, так сказать, «по совместительству».

Сейчас за рубежом университеты готовят музыковедов искусствоведческого профиля, а консерватории — педагогического. В советских же консерваториях музыковедческому образованию сразу был придан синтетический, комплексный характер — учащиеся одновременно получают и искусствоведческие, и педагогические навыки. Обучение происходит на основе объединенной программы, и именно при консерватории, а не при университете.

Возникший около двадцати лет тому назад Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных также готовит музыковедов широкого, комплексного профиля, хотя, конечно, ставит специальный акцент на педагогике.

Жизнь показывает, что выпускники музыковедческих отделений успешно трудятся по всем специальностям: большинство направляется на педагогическую работу, а остальные становятся

_________

¹ Что это значит, знаю по себе. Более десятка лет я не могу добиться публикации своей работы по вопросам смыслового использования средств музыкальной выразительности в народных песнях.

редакторами, лекторами; единицы вырастают в научных работников.

И все же надо подчеркнуть: лишь немногие из молодых музыковедов тяготеют к публицистической деятельности.

Обстоятельства, задерживающие приток новых сил в музыкальную критику, обусловлены самой системой образования, не воспитывающего у студентов интереса к публицистике. Мне кажется, что консерватория не может и не должна готовить журналистов. У нас в стране вообще нет такой профессии, как «музыкант-критик», — есть лекторы, редакторы, педагоги, сотрудники музея или института. Поэтому мы должны говорить не о профессии публициста, а о развитии интереса к публицистическим выступлениям наших молодых педагогов, редакторов, лекторов, научных работников.

В консерваториях в последние годы нет семинаров по критике, однако дело вовсе не в них. Все зло в том, что учебный план музыковедческих отделений чрезмерно перегружен и студенты не поспевают слушать новую музыку, читать художественную литературу, ходить в театры: они заняты срочным выполнением текущих заданий, а художественная жизнь страны проходит мимо них. Вот почему они теряются, когда надо выступить в публицистическом жанре: ведь для этого необходимо быть в курсе художественных событий, актуальных задач и проблем современности.

Таким образом, перегрузка учебного плана оказывает влияние на направление всей учебновоспитательной работы.

В свою очередь сама перегруженность учебного плана порождена неравномерной подготовкой учащихся в училищах. Известно, что музыкальное образование начинается с обучения игре на фортепиано или на скрипке. В детские годы, как правило, мечтают о том, чтобы стать исполнителем. Только позднее, в юношеском возрасте, человек начинает испытывать интерес к музыковедению. Радикальная перемена специальности нередко происходит довольно болезненно. К тому же пробелы училищного образования существенно влияют на консерваторскую учебу. Сказывается прежде всего недостаток знания иностранных языков (в объеме, необходимом музыковеду) и музыкальной литературы. Иные студенты плохо подготовлены и по гармонии, особенно те из них, кто обучался в периферийных училищах. Их многому приходится переучивать в консерватории, и вот это-то и ведет к фактической перегрузке учебного плана.

Мы давно обсуждаем вопрос: не следует ли в процессе обучения разделять музыковедов на педагогов и искусствоведов, подобно тому как это имеет место за рубежом? Не следует ли рассматривать консерваторский курс как начальную «синкретическую» стадию образования, после которой должна наступить дифференциация специальностей? Но большинство педагогов настаивает на сохранении комплексного, синтетического профиля образования, оправдавшего себя и в настоящее время единственно целесообразного. Пожалуй, самый высший довод в пользу этого убеждения: педагоги — теоретики и историки — сейчас нужны стране больше, чем специалисты-искусствоведы. Однако они должны быть людьми широкого кругозора, так как в практической жизни им нередко приходится выступать и в роли лекторов, и в роли редакторов, критиков.

Кроме того, преподавание историко-теоретических дисциплин в школах, училищах и консерваториях нашей страны требует от каждого педагога большой личной творческой инициативы — иначе наша музыковедческая педагогика не выйдет из состояния застоя, в котором она пребывает последние тридцать лет.

Да! Приходится говорить о состоянии застоя, несмотря на то, что мы располагаем хорошими педагогическими кадрами, неплохими учебниками, а наука о музыке интенсивно развивается.

Содержание музыковедческих предметов, таких, как сольфеджио, элементарная теория, гармония, анализ музыкальных произведений и музыкальная литература, которые преподаются в училищах для пианистов, оркестрантов, вокалистов и т. д. (а в училищах исполнители составляют почти все сто процентов учащихся), находится в постоянной зависимости от живой художественной практики и нуждается в непрестанном творческом обновлении. Тем не менее научно-методические принципы этих дисциплин сложились в прошлом веке на основе эстетических представлений, которые тогда господствовали. Но ведь за истекшие сто лет эти эстетические представления о музыке, о ее назначении, возможностях существенно изменились! Была научно осознана интонационная природа музыкального искусства и всех его элементов, в том числе и гармонии; была разработана теория переменных мелодических и гармонических функции как учение о подвижной логике художественной мысли; был исследован исторический процесс развития средств выразительности. А практическая система преподавания, скажем, гармонии осталась по существу прежней: тот же калейдоскоп частных приемов соединения аккордов

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка