из разных городов, и в Любляне, куда я выезжал для чтения лекции в университете, и в Белграде. В этом живом и непринужденном, истинно товарищеском общении перед нами раскрылось много интересного, мы почувствовали размах, с которым осуществляется развитие музыкальной культуры страны. Примером тому служит загребский фестиваль, блестяще подготовленный и проведенный комитетом под председательством талантливого композитора, нашего друга М. Келемена.

Яркие впечатления принесло знакомство с музыкой композиторов Югославии. Их произведения пробудили много размышлений, желание изучить их в партитурах. Но и здесь, в самом кратком обзоре, мне хотелось бы назвать Симфоническую эпитафию для хора и оркестра, посвященную памяти героев-партизан, А. Обрадовича, монументальную 3-ю симфонию М. Ристича, посвященную ХХ-летию Народной Революции, «Симфонию о мертвом воине» Б. Сакача и «Песни пространства» для смешанного хора и оркестра Л. Марич. Последнее произведение, написанное на слова средневековых эпитафий, захватывает своей ярчайшей образностью и выразительностью.

Нам хотелось бы от души пожелать югославским композиторам больших успехов в их творческой работе и в особенности в развитии тех редчайших в своей самобытности традиций народного искусства, которыми так богата их родина. Мы убеждены в том, что народные традиции полностью сохраняют свое значение для современного искусства и что они найдут продолжение в произведениях наших друзей — композиторов Югославии. В этом им помогут и их талантливые музыковеды, так много делающие для изучения истории югославской музыки и фольклора.

Необходимо сказать здесь о деятельности Музыковедческого института Сербской Академии наук, возглавляемого С. Джурич-Клайн. Вместе со своими хорватскими и словенскими коллегами она опубликовала первый том «Истории музыкальной культуры Югославии». Ценнейшие труды создали Д. Цветко (в том числе первый том «Истории музыкального искусства Словении»), Ц. Рихтман — неутомимый исследователь замечательного фольклора Боснии и Герцеговины, М. Василевич (двухтомное собрание народных песен), знаток хорватской песни В. Жганец и другие. Музыковедение и фольклористика успешно развиваются в Югославии.

Союз композиторов Югославии и его генеральный секретарь А. Обрадович сделали все для того, чтобы советские делегаты (Э. Мирзоян и автор этих строк) ощутили теплоту дружеского гостеприимства. Мы надеемся, что ее чувствовали и югославские композиторы, побывавшие в нашей стране. На память об их приезде мы вручили им пластинки с записью их авторского концерта в Большом зале Московской консерватории.

Перед нами — ясная перспектива дальнейшего укрепления связей между советскими и югославскими композиторами и музыковедами. Это поможет рождению новых произведений, воспевающих труд и жизнь наших народов и тем самым позволяющих лучше узнать и понять друг друга. Ведь в сближении народов заключена одна из самых высоких целей искусства, в том числе дорогого для всех нас искусства музыки!

США

Л. Переверзев

Рабочие песни негритянского народа

В наши дни музыкальное искусство американских негров широко известно. Одухотворенные и трагические образы спиричуэле, бесконечная скорбь и горькая ирония блюзов, инструментальная музыка — все это оказало глубочайшее влияние на музыкальную культуру Америки и постоянно привлекало внимание многих композиторов Западной Европы.

Но на свою беду красочность и действенная сила негритянской музыки привлекла к себе внимание и предпринимателей городской эстрады. В угоду буржуазной аудитории исполнение

спиричуэлс и блюзов часто принимало слащаво-сентиментальный или шаржированный оттенок. Развитие коммерческого джаза привело к полному извращению негритянской инструментальной музыки.

В связи с этим особый интерес представляют две сравнительно мало известные у нас ветви негритянского фольклора: рабочие песни и баллады, которые по самой своей природе не могли попасть в сферу буржуазной эстрады и поэтому сохранили самобытность выразительных средств, силу и поэтичность художественных образов.

Как показывает само название, трудовые песни исполнялись при выполнении различных тяжелых работ, в особенности когда требовалось объединение усилий группы людей. Свое происхождение они ведут из Африки. Это были отдельные выкрики, помогавшие тащить корзины с глиной и песком, поднимать груз для забивки свай, сплавлять лес по реке, — короткие напевы из двух-трех слов, похожие на усталый вздох или жалобу, иногда на стон боли.

В дальнейшем появились песни матросов, портовых грузчиков, гребцов, песни кочегаров. Так, на носу пароходов, ходивших по Миссисипи, обычно стоял чернокожий помощник пайлота (лоцмана). Он промерял шестом дно, сопровождая свои действия различными прибаутками, то и дело выкрикивая нараспев «марку» — отметку глубины:

Пример

— На мель здесь не сядем?
Фарватер вроде потерян...
— Ладно, старина, в последний момент
Я уж как-нибудь да справлюсь.
Двигайся, старая лоханка.
— Боже! Надо пощупать с левого

борта —

На четверть меньше, чем два.
— Можешь не беспокоиться.
Сунь-ка в воду еще разок.
— Восемь футов здесь, мистер пайлот,

будьте поосторожней.

Надо бы позвонить слегка в колокол...
Говорят, здесь был буй, был здесь буй

где-то справа.

Уже стемнело, но вам-то сверху

видней,

Чуть-чуть вправо подайте.
Господи боже мой!

На четверть меньше, чем два...
Господи боже мой, даешь мне меньше,

чем два.

Закинуть бы шест немного поглубже.
Ага, погрузился, уже марк туэйн

(марка два. — Л. П.).

Марк туэйн!

Таких помощников пайлотов видел и слышал молодой Сэмюэл Клеменс, когда сам водил пароходы по Миссисипи, еще не подозревая о том, что его будущий литературный псевдоним «Маrc Twain» сделает всемирно известным скромный возглас помощника лоцмана.

Наибольшее число трудовых песен родилось во второй половине XIX века, когда велось широкое строительство шоссейных и железных дорог через мало населенные области Соединенных Штатов. Условия труда были настолько тяжелыми, что только кандалы и угроза голодной смерти удерживали людей на той каторге, которая называлась «дорожными работами в Техасе или Аризоне». Нередко чернокожих проходчиков и землекопов сковывали вместе одной длинной цепью. Не только работать, но даже передвигаться такой chain gang (кандальной команде) было бы весьма нелегко, если бы все ее члены не соблюдали строгой согласованности движений. На помощь людям приходил музыкальный ритм.

Подойдя к выбранному месту на склоне холма или на дне котлована, они останавливались, опираясь на свои инструменты, безучастные ко всему окружающему. Надсмотрщик подавал знак. Старший в команде начинал протяжный запев, не то печальный стон, не то отчаянно дерзкий вызов, — десяток ломов или кирок откидывался назад. Затем секундная пауза, и вместе с ответ-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Л. Переверзев

Рабочие песни негритянского народа

Пример

Содержание