Песни имели большой успех, конечно всецело обязанный талантливому создателю этих обработок.

Мне часто задают вопрос: «в чем существо обработки музыки песни, сколько раз можно одну и ту же песню обрабатывать, и не искажает ли композиторская обработка творение непосредственного создателя песни — народа?»

Отвечая на эти вопросы, я хочу сказать, что всегда придавала большое значение обработкам народных песен. Они помогали мне полнее, глубже раскрыть замысел песни. Да это и понятно, ведь настоящая художественная обработка, сохраняя индивидуальность песни, углубляет, подчеркивает внутренний смысл содержания, тем самым обогащая народную фантазию. Но, естественно, это требует от композитора не только прекрасного знания народной музыки, но и чувства меры, такта, а также подлинно творческого ощущения возможностей ее развития.

Обработку одной и той же песни нередко делают многие композиторы. Обычно это песни богатые мелодической красотой, напевностью, глубоким содержанием. Это дает возможность каждому композитору внести что-то свое, новое, подчеркнуть ту сторону, которая не была замечена его предшественниками и т. д. И песня живет, обогащается, приобретая новое, более современное, сегодняшнее звучание. Так поступали многие крупные композиторы.

И в моей практике бывало, когда одну и ту же песню для меня обрабатывали два хороших профессиональных композитора. И почему-то так получалось, что одна обработка сразу вводила в настроение, помогала легко донести и текст и мелодию до слушателя, становилась мне родной (например, обработки М. Штейнберга, С. Василенко, М. Коваля, Л. Штрейхер). А вот вторая обработка как будто и сделана грамотно и профессионально, а петь мне ее трудно, она чужая, что-то мешает мне передать ее глубину, ее настроение. Очевидно, композитор неглубоко проник в душу песни, недостаточно понял ее, перегрузил аккомпанемент, внес в гармонию чуждые ей краски, и песня поблекла.

А как часто бывает, что мы слушаем одну и ту же песню в исполнении разных певцов, и она нас не волнует, не трогает. Серое, скучное пение. И вдруг какой-то певец-художник запоет эту же песню, да так, что сердце дрогнет и глаза открываются широко... И голос у певца как будто не громкий, а песня звучит у него нежно и выразительно, переплетается с аккомпанементом, как кружево, и превращается она в чистое творение, действительно достойное названия народной песни.

Не только для меня лично было великим наслаждением исполнять народные песни в обработке такого художника, как М. Штейнберг. Но и дирижеры, с которыми мне приходилось их петь, всегда отзывались об этих песнях как о великолепной, «настоящей» музыке, созданной чудесным мастером-художником, сумевшим проникнуть в поэтический образ каждой песни и обогатить его сложными средствами симфонизма. Исключительное внутреннее чутье М. Штейнберга ко всему характерному в национальной песне обогатило ее и сделало подлинно родной тому народу, кому принадлежала эта песня. Это особенно относится к казахской песне «Дударай», башкирской «Курай», якутской «Дыгны», китайской «В разлуке», армянской «Раненый соловей».

В 1932 году Максимилиан Осеевич закончил второй и третий цикл песен народов, которые были изданы Музгизом. Мне кажется, что это соприкосновение композитора с народной песней было очень плодотворно и для него самого. Не случайно в это же самое время им была закончена симфония «Турксиб», построенная на фольклорном материале изданных казахских и киргизских песен, записанных известным этнографом А. Затаевичем.

23 мая 1934 года на Первом всемирном музыкальном фестивале музыки в Ленинграде мне выпало счастье выступить в Большом зале филармонии с Ленинградским симфоническим оркестром под управлением выдающегося греческого дирижера Дмитрия Митропулоса и исполнить целое отделение народных песен в обработке М. Штейнберга. В этом концерте участвовал также знаменитый скрипач Ефрем Цимбалист, игравший концерт Глазунова.

Д. Митропулос высоко отзывался о песнях Максимилиана Осеевича, называл их шедеврами, удивляясь, как композитор сумел глубоко понять и передать обаяние прелестных народных мелодий, раскрыть в каждой из них потенциальные возможности для гармонического и полифонического развития. Как оригинально я вместе с тем изысканно просто, например, раздвинуты Штейнбергом рамки куплетной песни: введены инструментальные вступления, межкуплетные «отыгрыши» и «концовки», подражающие национальным народным инструментам, воспроизводящие их ладовые и ритмические особенности, как широко развита форма песни!

Обработки М. Штейнберга я исполняла почти во всех крупных городах нашего Союза: Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Днепропетровске, Тбилиси, Ереване, Баку, Минске, Свердловске, Сочи, на Кавказских минеральных

водах. Я участвовала в концертах первых декад советской музыки в Москве. Мне пришлось их петь с нашими лучшими советскими дирижерами: Н. Рахлиным, Б. Хайкиным, А. Гауком, А. Орловым, Куртом Зандерлингом, М. Ипполитовым-Ивановым, Л. Штейнбергом, Э. Грикуровым, К. Симеоновым, М. Паверманом и др. Часто пела в авторских концертах М. Штейнберга.

Все четыре цикла песен Максимилиана Осеевича прозвучали в моем исполнении в лучших концертных залах нашей страны не менее 500 раз.

В 1934–35 годах Максимилиан Осеевич начинает большую работу над балетом «Тиль Уленшпигель» (заказанную ему Кировским театром оперы и балета в Ленинграде), где обращается к фламандскому музыкальному фольклору, а также пишет кантату к 100-летию со дня смерти Пушкина для хора, солистов и симфонического оркестра.

В 1936 г. была закончена 4-я серия песенных обработок и впервые исполнена с оркестром в Ленинграде, а также начата работа над каприччио «В Армении».

Великая Отечественная война прервала работу М. Штейнберга над пятым циклом народных песен, куда должен был войти ряд моих записей песен народов Сибири и Дальнего Востока.

Ленинградская консерватория почти со всем педагогическим составом и студентами эвакуировалась в Ташкент, куда выехал с семьей и Максимилиан Осеевич, оставив в Ленинграде старшего сына и невестку, ушедших добровольцами на Ленинградский фронт. Но и вдали от родных мест, живя со всей семьей в одной комнате, не имея инструмента, композитор продолжал дорогую его сердцу творческую работу над народной песней.

В эти тяжкие и героические для нашей Родины годы у меня завязалась особенно интенсивная переписка с Максимилианом Осеевичем. Испытания не сломили энергии и целеустремленности этого замечательного художника. Упорно продолжались творческие поиски, повседневная работа как педагога и композитора, увлекавшегося узбекскими народными мелодиями. Создаются новая симфония (5-я) на узбекском материале, большой марш, посвященный 25-летию Красной Армии, целый ряд обработок народных узбекских песен, напетых ему народной артисткой СССР Халимой Насыровой.

К Максимилиану Осеевичу Штейнбергу я храню глубочайшую благодарность за все, что он сделал для народной песни, ее популяризации, за то огромное наслаждение, которое я испытывала, исполняя его обработки. И не могу понять, почему это наследие композитора, вызванное к жизни музыкальной фантазией народов нашей страны, сейчас забыто и певцами и дирижерами.

Опыт художника

Л. Никольская

Подводя итоги своей многолетней работе над фольклором, М. Штейнберг писал:

...«Мне хочется поделиться некоторыми своими соображениями относительно подхода к использованию фольклорного материала, как я его понимаю, на основании опыта своих практических работ. Мне кажется, что в этом отношении можно установить три типа. Далеко не всегда, особенно в сочинениях крупной формы, можно наблюдать эти типы в чистом виде: значительно чаще эти типы смешиваются в одном произведении, с преобладанием того или иного типа или же на равных правах. Все три типа я использовал в своих сочинениях, на которые буду ссылаться.

Первый тип — «цитирование» народного материала в подлинном виде, без какого-либо изменения мелодии. Такой тип, очевидно, необходим, когда автор не ставит себе иных задач, кроме обработки народной песни, хотя бы и с применением свободных приемов гармонизации и полифонических подголосков. В моей практике примером такой обработки являются 24 песни для голоса с оркестром, а также 7 узбекских песен... Однако и в более крупных формах, вплоть до симфонии я считаю подобное «цитирование» вполне возможным...

Второй тип — разработка народной мелодии в горизонтали и вертикали средствами, имеющимися в распоряжении композитора, вплоть до

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Опыт художника

Л. Никольская

Содержание