Выпуск № 2 (279) | 1962 - страница 68

хабанеры следует искать в другом, и если эта близость обусловлена общим первоисточником, то им мог быть только старинный контрданс. Происхождение хабанеры из европейского контрданса известно ¹. Возможно, что этот популярнейший в XVIII–XIX веках танец, распространенный по всей Западной Европе, дал на почве Андалусии, с ее характерным музыкальным фольклором, гибридную форму, которая и явилась началом танго.

Период наибольшей популярности андалусийского танго охватывает приблизительно 50–70-е годы XIX века (к 1882 году относятся документы, свидетельствующие, что танго уже выходит из моды). Однако упадок наступил не сразу. Начиная с 1888 года андалусийское танго попадает на театральные подмостки. Его исполняют в сарсуэлах, являвшихся наряду с «чико», «сайнете», «лирической комедией» наиболее демократическими формами театрального действия, тесно связанными с национальной тематикой и местным музыкальным фольклором. Танго привлекает внимание композиторов-профессионалов, создающих ряд художественных его обработок и стилизаций. Известно также, что в народе танго продолжали петь до 1900 года или даже несколько дольше. В первом десятилетии XX века андалусийское танго перекочевывает в репертуар бродячих шарманщиков. Это происходит как раз в то время, когда из-за океана появляются первые «аргентинские танго».

На этом кончается история собственно андалусийского танго как народной песни. Напомним, что роль его как сольного женского танца никогда не была значительной, а парным танцем на территории Испании андалусийское танго, по всей видимости, не стало. Но андалусийское танго не исчезло бесследно: в иной среде, в условиях музыкальной и хореографической культуры Южной Америки оно дало пышные побеги.

Первые танго в Аргентине появились в начале 1880-х годов, а спустя 5–6 лет популярность танго в Буэнос-Айресе уже была такова, что их распевали даже уличные ребятишки. Поначалу это были те же самые танго, которые пели на берегах Гвадалквивира, только с другими куплетами, причем местные авторы сочиняли тексты в традиционном духе андалусийского танго, т. е. сохраняя свойственный ему характер шуточной песенки. Один из самых старых известных нам текстов имеет любопытную историю. В 1888 году на улицах Буэнос-Айреса появились первые конки. Хотя по тем временам они были достаточно комфортабельны и плата за проезд, по мнению муниципальных властей, была установлена умеренная, публика отнеслась к нововведению без должного энтузиазма. Нашлись скептики, встретившие это достижение техники насмешливыми песенками, предсказывавшими скорый его крах. Одна из таких песенок оказалась настолько популярной, что пережила конки и уже в эпоху электрического трамвая (в 1926 году) была опубликована в воспоминаниях некоего Родольфо Сенета «Буэнос-Айрес в 1880-х годах». Автор статьи сохранил в памяти не только текст, но и музыку песенки, которая оказалась близка к знакомому нам андалусийскому танго «Хозяйка дома», хотя и видоизмененному:

Пример

Шутливый текст песенки гласил:

К могильщику на кладбище
Ступай и, не медля ни часа,
Копайте поглубже могилу —
Наш бедный кондуктор скончался.

Карлос Вега в упомянутой выше работе приводит мелодию другого танго, популярного в Буэнос-Айресе около 1897 года. Интонационно оно напоминает андалусийское танго «Шли монахи». Вот обе мелодии:

Андалусийское танго «Шли монахи»:

Пример

_________

¹ Коротко история хабанеры такова. Около 1800 года контрданс был завезен на Кубу, где быстро акклиматизировался сначала под европейским названием «contradanza», затем просто «danza», т. е. «танец». Поскольку «danza» была особенно популярна в Гаване, ее стали называть «danza habanera» («гаванский танец», от Habana — Гавана). Наконец, приобретя новые местные черты, хореографические и музыкальные, этот танец-песня под названием «habanera» распространился по всей Латинской Америке и достиг Испании, где к тому времени контрданс уже был поглощен кадрилью.

Вариант того же танго, популярного в Буэнос-Айресе около 1897 года:

Пример

Наряду с подлинными андалусийскими танго в Буэнос-Айресе уже в начале 1890-х годов стали появляться танго местных авторов — профессионалов и безвестных сочинителей из народа. Сначала они довольно точно копировали андалусийские образцы (что, впрочем, и неудивительно: мелодические контуры андалусийских танго были достаточно характерны и постоянны, и музыканты должны были придерживаться одних и тех же оборотов, чтобы называть свои пьесы танго). Так, в ритмических и мелодических рисунках начальных фраз следующих популярных в Буэнос-Айресе танго «Брюнетка» и «Бартоло» нетрудно угадать начало андалусийского танго «Хозяйка дома» и его аргентинского варианта:

Танго «Брюнетка»:

Пример

Танго «Бартоло»:

Пример

Однако вскоре в музыкальном быту Буэнос-Айреса и его окрестностей начинает складываться тип танго, уже отличного от андалусийского. Эти танго назывались «креольскими», и в них отчетливо проступали черты другой широко распространенной в Аргентине народной песни — милонги ¹. Будучи иного происхождения, нежели танго ², милонга тем не менее приближалась к танго как своим характером (тоже шуточная, веселая песенка), так и мелодическим и особенно ритмическим строем. В этом нетрудно убедиться, сравнив приведенные выше варианты танго «Шли монахи» с такой, например, милонгой, записанной в Буэнос-Айресе:

Пример

При этом инструментальное сопровождение танго и милонги являлось общим — обстоятельство, ведущее к тому, что в практике непрофессионального музицирования обе формы начали смешиваться и сплошь и рядом одна и та же песня бытовала под названием то «танго», то «милонга», а нередко носила и двойной титул — «танго-милонга». Такое сосуществование двух близких друг другу форм со временем привело к тому, что одна из них поглотила другую. Победителем при этом оказалось танго, как форма новая и, следовательно, более «модная».

Хотя танго уже в 1890-х годах знали в отдаленных провинциях, оно нигде не имело такого успеха, как в Буэнос-Айресе. «Улицы города были полны мелодиями танго, — говорит Тулио Карелья. — Музыканты играли их на слух, по памяти. Первые танго не записывались, да уличные музыканты и не знали нотной грамоты. Они просто импровизировали. Если мелодия нравилась, ее повторяли. Если очень нравилась, она оставалась в репертуаре. Так же возникали и куплеты, острые, злободневные, как правило, связанные с конкретными происшествиями и лицами. Куплеты пели, они становились общеизвестными... Их играли шарманщики, кондукторы трамваев насвистывали их на своих рожках, в домах интеллигенции молодежь украдкой разучивала новые песенки на фортепьяно... Так танго прокладывало себе путь» ¹.

В креольском танго находили выражение самые характерные чарты жизни и быта огромного города, его скученных рабочих окраин, шумного порта, людных, оживленных улиц, «выражение самого духа, самой сути Буэнос-Айреса», по словам одного из авторов. Не случайно поэт Мигель Камино посвятил танго целую поэму, в которой, в частности, приводит такие любопытные «анкетные данные» танго:

Место рождения — Буэнос-Айрес,
Время — восьмидесятый год.
Матерью его была милонга,
А отцом — городское предместье.
Его воспитывал рожок
Кондуктора трамвая,
А дуэли на ножах в переулках
Учили его танцевать.

Последняя строка этого отрывка имеет в виду поворотное событие в истории танго: на рубеже XIX–XX веков танго стали танцевать так, как его танцуют сейчас, как парный танец.

_________

¹ Время наибольшей популярности милонги в Буэнос-Айресе как раз совпало с проникновением танго (1880-е годы).

² Характерно, впрочем, что в литературе есть указание на городское происхождение милонги (см.: J. Subira. Historia de la musica española e hispanoamericana. Barcelona, 1953, p. 948).

¹Т. CareIla. El tango. Mito у esencia. Buenos Aires, 1956, pp. 57–58.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Пример

Пример

Пример

Пример

Пример

Содержание