Хотя работа Когана неровна, музыка «Лялюцы» в целом ярче, чем либретто. Нередко именно музыка придает интерес действию, а отдельным сценам — психологическую напряженность. Наибольшую ценность представляют эпизоды как любовно-лирические, так и драматические, в которых национально окрашенный тематизм получает гибкое симфоническое развитие (например, в финале второго действия, в предпоследней картине балета). Композитор верно чувствует и достаточно чутко и осторожно воспроизводит национальные особенности кабардинской и балкарской музыки.

В общем при всей уязвимости этого сочинения (особенно со стороны либретто) первый национальный балет, к тому же на современный сюжет, — значительное событие в музыкальной жизни республики.

Хочется надеяться, что работа Когана в Кабардино-Балкарии и в дальнейшем будет полезна и плодотворна, его произведения послужат росту профессионального искусства горной страны.

Орджоникидзе, 13–15 октября

Столица Северной Осетии — Орджоникидзе — живет весьма насыщенной музыкальной жизнью. Здесь есть несколько хороших исполнительских коллективов (симфонический оркестр, хоровая капелла, музыкально-драматический театр, ансамбль песни и танца), в Училище искусств много музыкантов-педагогов высокой квалификации. В Орджоникидзе самая большая и сама «старая» на Северном Кавказе группа композиторов: местное отделение СК создано в 1939 году, то есть более четверти века назад! Плодотворно работают осетинские композиторы старшего и среднего поколения: Нина Карницкая, Александр Поляниченко, Дудар Хаханов, Христофор Плиев, Илья Габараев, Аслан Кокойти. Интересные «заявки» есть в сочинениях молодых авторов — Р. Цорионова, А. Бериева, А. Ачеева, Ф. Алборова и других.

Творческие интересы осетинских музыкантов распространяются почти на все жанры и формы. В программах трех дней секретариата наиболее полно и ярко были представлены произведения для оркестра, музыкально-сценические работы и песни.

Порадовало знакомство с опереттой Плиева «Сбежал жених» (пьеса Г. Гаджиева). Вот ее краткое содержание. Птичница Зали, вдова и мать двух дочерей, женщина хорошая, но очень упрямая и притом энергичная, решила непременно выдать свою старшую — Фари — за «обеспеченного человека». Фари любит молодого соседского парня Ацамаза, но мать выбрала ей в мужья другую «кандидатуру»: это старик Бадалаг, сменивший уже не одну жену, «почти министр», а на самом деле личность весьма сомнительная. На помощь влюбленным приходит младшая сестра Фари — Коко. Благодаря хитростям и проказам этой остроумной озорной девчонки сватовство Бадалага рушится, а молодые люди становятся мужем и женой.

Яркая оперетта или музыкальная комедия не слишком уж частое явление. Чем же привлекает новая работа Плиева? Когда пытаешься анализировать свои впечатления, никаких особенных «проблем» не возникает. Наоборот, все здесь непритязательно: обычная опереточная фабула, с обычными персонажами (лирическая пара — Фари и Ацамаз; комедийная, «характерная» пара — Зали и Хамат, отец Ацамаза и т. д.), с традиционными сценическими ситуациями и музыкальными номерами, вплоть до «каскадных» куплетов (таков дуэт Бадалага и его захмелевшей мамаши Хабучи). В основе драматургии простой и сильно действующий прием постепенного усложнения ситуаций и запутывания интриги. В развитие действия хорошо вписывается балетная сцена («Сон Зали») — своего рода интермедия (также не редкая в оперетте). Никаких «открытий» нет и в музыкальном языке: композитор лишь гибко и естественно развивает богатейшие ресурсы национальной песенно-бытовой мелодики. А в целом сюжет, обыгранный, кажется, тысячу раз, развит в пьесе с хорошей выдумкой, так увлекательно и непринужденно, а музыка Плиева так легка, остроумна и весела, что спектакль идет под искренний смех зрителей и смотрится с неослабевающим интересом. И еще одно достоинство оперетты Плиева — достаточно строгий и взыскательный вкус: в частности, музыка типично опереточного склада лишена того налета банальности, даже пошлости, который, увы, до сих пор столь часто проникает в оперетты вместе с бытовыми интонациями времен начала 20-х годов.

Успех оперетты «Сбежал жених» нельзя отделить от стремительно-жизнерадостного, смешного спектакля Североосетинского музыкально-драматического театра. Удачно подобраны исполнители всех ролей, но более всего запомнилась молодая актриса А. Галуева, блестяще сыгравшая роль Коко.

Все сказанное не означает, конечно, что произведение Плиева вовсе не имеет уязвимых сторон. Одна из них, наиболее явная, — качество оркестровки. Другое замечание касается удельного веса музыки в спектакле: ее порой маловато для жанра оперетты. Особенно ощутимо отсутствие хоров и развитых ансамблей. И все-таки при некоторой дополнительной работе оперетта «Сбежал жених» могла бы, вероятно, обогатить репертуар многих театров страны.

Балет Дудара Хаханова «Хетаг» написан по мотивам поэм классика национальной литературы Коста Хетагурова. Фрагменты, прозвучавшие в симфоническом концерте, не позволяют судить о произведении в целом; но дают представление об оригинальности почерка композитора, о его природном ощущении танцевальной стихии. Звучание отдельных музыкальных сцен (таких, например, как «Танец монгольских воинов», «Второе адажио Хетага и Чабахан», «Финал») столь картинно, конкретно по звукописи, что вызывает в воображении живые «объемные» представления. В балете «Хетаг» композитор во многом исходит из опыта А. Хачатуряна. С автором «Гаянэ» и «Спартака» Хаханова роднит не только некоторая близость национальных истоков (несмотря на то, что различия между музыкой Северной Осетии и Армении заметны даже неподготовленному «постороннему» слуху, не менее значительны реально существующие связи), но и более конкретные черты. Это, горячий темперамент, полнозвучная живописность «мазков», общий принцип широкого размашистого декоративного письма, пышность и цветистость оркестровой ткани. Но, испытав оплодотворяющее влияние армянского мастера, Хаханов не остается учеником-подражателем и развивает традиции Хачатуряна на своей фольклорной основе. Это помогает художнику

сохранить индивидуальность и национальное своеобразие музыки. В связи с этим хочу высказать и соображения критического порядка. Фантазия Хаханова так избыточно щедра, музыка так богата плотными красками, колоритными звучаниями, что временами возникает чувство общей перенасыщенности, хочется услышать что-нибудь совсем прозрачное, призрачно-легкое, «акварельное», а не густо выписанное «маслом» (чтобы чувство и слух, переключившись, получили возможность отдыха).

Неудачным оказался номер под названием «Джигитовка», настолько явственно напоминающий «Танец с саблями», что, вероятно, лучше всего вовсе от него отказаться. В целом же музыка «Хетага» вызывает желание поскорее увидеть этот балет в театре, а симфонические сюиты из него стоило бы исполнить в Москве и в других наших музыкальных центрах.

В оркестровых сочинениях североосетинских авторов можно усмотреть одну общую черту, видимо, характерную для данного этапа симфонического творчества в республике. И «Двойной концерт» для скрипки и фортепиано с оркестром Н. Карницкой, и Третья рапсодия И. Габараева, и «Рапсодия для скрипки с оркестром» А. Кокойти — все это работы с отчетливым «концертным» уклоном, условно говоря, стоящие где-то между «малыми» оркестровыми пьесами (вплоть до сюит) и симфонией.

Наибольшей развернутостью, масштабностью отличается трехчастный «Двойной концерт» Карницкой. Судя по тем немногим сочинениям, которые удалось послушать (кроме «Двойного концерта», Фортепианное трио и «Осетинские танцы» для скрипки и фортепиано), это художник серьезного, быть может, несколько академичного склада. Карницкая ставит своей целью соединить традиционно-национальный мелос с формами и средствами классики. Пример тому «Двойной концерт». Эта форма — вообще очень редкая — в музыке наших национальных республик, кажется, совсем не встречается. Между тем самый принцип соревнования солистов, как известно, чрезвычайно типичен для многих восточных народов, и в этом, несомненно, есть реальная основа для утверждения такого жанра в профессиональном творчестве Кавказа и Средней Азин. Помимо неизбежных в двойном концерте сложных конструктивно-технических задач, автор решает интересные задачи идейно-художественного порядка. Хотя произведение Карницкой не имеет литературной программы, основная его тема воспринимается как тема дружбы народов. В концерте использованы подлинные мелодии Северной Осетии (героическая песня «Хасан», танцевальный мотив «Симд» и другие) и терского казачества (казачья протяжная песня в первой части). Не все в этом сложном крупномасштабном замысле воплощено одинаково совершенно: порой недостаточно разнообразна фактура «концертирующих» инструментов, в развитии произведения есть явные длинноты, наконец, иногда ощущается противоречие между характером тематизма и симфоническими приемами развития. Тем не менее в целом «Двойной концерт» Карницкой впечатляет не только оригинальностью и содержательностью замысла, но и монументальностью драматических кульминационных эпизодов, и отдельными чисто музыкальными деталями.

Коко — А. Галуева, Локо — И. Гогичев.
«Сбежал жених» X. Плиева

Совсем в ином ключе, притом несходно между собой, выполнены сочинения Кокойти и Габараева. Скрипичная рапсодия Аслана Кокойти — сочинение искреннее, непритязательное, привлекающее мягкостью красок и ясностью мелоса. (Кстати, те же черты присущи его «Пионерской сюите», в которой ярче других запечатлелась в памяти третья часть — «Походная».) В противоположность лирической, несколько «камерной» трактовке жанра у Кокойти Габараев придал своей рапсодии симфонический размах, углубленность драматических эмоций. Единство тематического материала, эпическая широта — вот черты, приближающие Третью рапсодию к симфонической поэме. При всем этом автор не теряет чувства национальной почвенности; оно проявилось и в замечательной песне Габараева «Песня моя, Иристон!», в которой удивительно душевно и просто выражено большое патриотическое чувство.

Вообще в песнях и хорах композиторов Северной Осетии, конечно, разных по качеству, не встретилось, к счастью, холодных, официально-парадных опусов. Удачно выступили в этой области начинающие композиторы. Назову хотя бы хоры А. Ачеева («Ароматная ночь» на слова К. Хетагурова, «Колыбельная баллада матери» на слова М. Дзбоева), а также свежую интонационно, нестандартную по форме песню Алибека Бериева «Осетия праздничная». (В фортепианных прелюдиях того же автора