свою «лексику». В любой жанр вместе со своей индивидуальностью он прежде всего вносит мастерство, хороший вкус. Исполненные в концерте симфонические «Песни наших дней» это полностью подтверждают. Серьезно задуманный цикл слушается очень хорошо.

Другой представитель молодых — Белов избрал темой своей Оратории для чтеца, хора и оркестра ленинградскую блокаду. Не все удалось автору. Не всегда великолепный стихотворный текст Ольги Берггольц уравновешивался равноценным музыкальным материалом, что так необходимо в произведениях подобного жанра. Подчас музыка только иллюстрировала поэтический образ, создавая фон. Необходимо отметить: плохая акустика зала им. Чайковского породила большие трудности в проведении этого концерта. Чтица Л. Петухова, стоявшая в акустически наиболее неблагоприятной точке эстрады, вынуждена была почти все время форсировать звучание своего недостаточно несущегося голоса. Такое перенапряжение вызывало назойливо пафосное исполнение, которое исключало динамическую и смысловую детализацию. Чтение в сопровождении симфонического оркестра — весьма трудный жанр. Одинаково активное восприятие различных по своей природе конкретных словесных и абстрагированных музыкальных образов так же трудно, как и одновременное восприятие зрительных и музыкальных образов в кино. Воспринимается сильнее в каждый момент то одно, то другое. От композитора требуется величайшее мастерство, чтобы преодолеть эти противоречия и создать нечто единое, уравновешенное и цельное по восприятию. Несмотря на многие просчеты, оратория заставляет слушать себя. Сказываются увлеченность, молодость автора, искренность чувств. Временами казалось, что композитор излишне сдерживает себя в применении более смелых средств музыкальной выразительности, которые подсказывает ему течение произведения ¹.

Исполнение Янсонсом всех произведений, в том числе и Концерта для фортепиано Г. Уствольской (солист — П. Серебряков), достойно всяческой похвалы — и не только его техническая сторона, а прежде всего художественно-исполнительская. Создается впечатление, что как только Янсонс открывает нотное сочинение, где он свободен от влияний и образцов, его большое дирижерское дарование разворачивается в полную меру. Невольно вспоминается, что и К. Зандерлинг, также отдавший долгие годы работы ленинградскому оркестру, некоторое время находился под сильным влиянием Мравинского. Однако, впитав в себя его профессионализм и исполнительскую культуру, он сохранил полностью яркую дирижерскую индивидуальность, смело отстаивая свои позиции даже в общем для обоих дирижеров репертуаре ¹. Это различие исполнительских почерков очень украшало и обогащало в свое время ленинградские симфонические сезоны. Янсонсу такая защита своих убеждений (а они несомненно есть) не всегда удается, и в этом одна из причин известной переменчивости его творческих успехов в работе с этим оркестром.

*

Велика роль заслуженного коллектива в деле воспитания молодых дирижеров. Вряд ли найдется хоть один значительный советский дирижер, которого ленинградский оркестр не принял бы в его молодые годы, не подбодрил бы, не помог суровой деловой критикой и доброжелательным напутствием. Многие дирижеры, выращенные здесь, долгое время работали в Ленинграде.

Эта готовность работать с молодежью — давняя традиция Ленинградской филармонии. Ленинградцы не ограничивали себя только ленинградскими кадрами, они принимали в свое время москвичей (Б. Хайкина, Л. Гинзбурга, позднее А. Стасевича, М. Павермана, Н. Аносова, В. Дубровского), эстонцев (Р. Матсова, Н. Ярви), рижанина Э. Тонса, киевлянина К. Симеонова и многих других.

Продолжается эта работа в первом симфоническом коллективе Ленинграда и сейчас. Нам были представлены три ассистента Мравинского, из которых двое — И. Блажков и В. Серов — несут большую нагрузку в обоих ленинградских оркестрах, а третий — Ю. Алиев, недавно закончивший аспирантуру, — является в настоящее время главным дирижером Одесской филармонии.

Наиболее сильный из них Блажков, имеющий, несмотря на свою молодость, богатый опыт исполнения современной советской и западной музыки. Из всех троих он, безусловно, наиболее перспективный дирижер. В Москве он выступает не впервые. На этот раз в центре его программы оказались «Картинки с выставки» Мусоргского — Равеля, которые были им проведены с большой убежденностью, уверенно и четко. Его тактировочная техника отчетлива, он хорошо держит ансамбль. Некоторая угловатость движений мешает интонационной выразительности, его жестам чужды напевность и эмоциональная насыщенность. Трудно, например, представить себе его исполнителем произведений романтиков, Чайковского, Рахманинова или Скрябина. Оркестр звучит у него подчас жестковато. Например, у медных инструментов ff в «Катакомбах». Поэтому часто пропадал колорит, который внес в это произведение автор инструментовки, Равель. Следует возразить и против замены тубы в «Быдло», искажающей смысл картины. Вместо надрывной звучности высоких звуков тубы мы услышали свободно льющийся красивый звук саксгорнбаритона (солист — В. Венгловский).

Алиев, выступивший с Государственным симфоническим оркестром СССР, был поставлен в тяжелые репетиционные условия. Программа оказалась недостаточно срепетованной, особенно основное симфоническое произведение программы «Павлик Морозов» Ю. Балкашина. Однако молодой дирижер отлично держал себя за пультом и своей уверенностью не раз спасал положение. Техника у

_________

¹ Приятно отметить отличное звучание Ленинградской государственной академической капеллы им. Глинки, одного из старейших русских хоровых коллективов, художественным руководителем которого недавно стал заслуженный деятель искусств Молдавской ССР В. Минин. У этого коллектива мощное, красивое звучание в ff, большая выравненность и мягкость в многочисленных а сарреll’ных эпизодах. Обратила на себя внимание и чистота интонирования.

¹ Неправ Богданов-Березовский, когда он в своей книге называет Зандерлинга, Янсонса, Рабиновича и Элиасберга «в той или иной мере идейно-эстетическими единомышленниками Мравинского», упоминая о «чувстве локтя» и прочем. Первыми из этой группы отошли Элиасберг и Рабинович, несмотря на свои заслуги почти полностью переставшие выступать с коллективом. Даже на данном показе названные дирижеры выступили с московскими оркестрами.

него отчетливая, хотя внешне она не всегда достаточно отделана.

Третий ассистент — Серов не оставил пока большого впечатления. Когда приходится высказываться о молодом исполнителе, необходимо быть весьма осторожным и сдержанным. Мы знаем много случаев, когда молодой дирижер резко меняет свои былые установки и неожиданно растет у нас на глазах. Как мешают ему в этот момент те ярлыки, которые на него навешивает неосторожная критика. И все же критика необходима. Возможно, она не была бы такой резкой, если бы не рецензия в одном из ноябрьских номеров «Советской культуры». Ее автор чрезвычайно высоко расценивает талант и, главное, исполнительские достижения Серова. Против такой оценки надо всячески возражать не только в интересах правильной ориентации самого Серова, но и в интересах всех молодых дирижеров, посетивших этот концерт. Следует с полным доверием отнестись к тому, что близко знающий Серова по работе и учебным занятиям Мравинский считает его талантливым и перспективным дирижером. Но то, что Серов показывает сейчас, еще очень сыро и бледно. Странно, что после трех лет работы под руководством Мравинского можно так бесформенно и невыразительно исполнить «Франческу да Римини» и финал Пятой симфонии Чайковского (в заключительном концерте). Относительную неудачу Второй симфонии О. Евлахова следует также приписать исполнению (мне кажется, что именно это в значительной степени дало право такому эрудированному музыковеду, как К. Саква, слишком сурово о ней отозваться). Вторая симфония Евлахова по своему содержанию, а в финале и интонационно близка Пятой и Седьмой симфониям Шостаковича. Эта драматическая трехчастная симфония эмоциональна, требует контрастов и большого напряжения в своих кульминациях, особенно в первой и последней частях. Исполнение Серова мало способствовало правильному пониманию этого произведения. Аккомпанемент Скрипичного концерта Чайковского (солист — Б. Гутников) не был достаточно чутким, ансамблево удобным. Дирижерская техника Серова отчетлива, но суха и невыразительна. К положительным свойствам молодого дирижера относится хорошая память. Он дирижирует все наизусть, без партитуры и держится за пультом очень уверенно — качество для молодого дирижера плодотворное, разумеется, если оно подкреплено известным мастерством. Серов получил широкое образование, изучал также и композицию (у Салманова). Все это хорошие предпосылки для успехов в будущем.

Д. Далгат

Кроме дирижеров, непосредственно связанных с Ленинградской филармонией, концертами фестиваля еще руководили Д. Далгат и К. Элиасберг.

Первый из них, ныне главный дирижер оперного театра им. Кирова, — отличный профессионал, с легкостью разбирающийся в современной музыке, имеющий хорошую исполнительскую технику и вкус. В своем выступлении с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио и телевидения Далгат показал себя с наилучшей стороны. Особенно в Симфонии-поэме Ю. Кочурова, которая стояла в центре программы. Здесь автор почти полностью находится в плену интонаций Р. Штрауса и Г. Малера. Эта общность подкрепляется и соответствующим стилем оркестровки, насыщенной и нарядной, а также характером полифонической фактуры.

Ученик Кочурова, Тищенко — самый юный представитель ленинградской молодежи. Естественны для него и поиски своего языка, своего содержания, и желание оторваться от старых в его представлении традиционных форм. Тищенко еще только начинает свой путь, но его талантливость и напористость обнадеживают.

Выступление одного из наиболее уважаемых дирижеров Ленинграда — Элиасберга — проходило с Государственным симфоническим оркестром СССР. Элиасберга Москва слышала не раз в течение многих лет начиная с довоенных гастролей ленинградского оркестра. Концерт в зале им. Чайковского с исполнением знакомой уже москвичам кантаты Салманова «Двенадцать» на стихи Блока был на этот раз неудачным. Кантата представилась нам бесформенной и недостаточно выразительной. При первых исполнениях она такого впечатления не производила. Так же неудачно выступили и Ленинградская государственная капелла им. Глинки и Государственный симфонический оркестр СССР. Их звучание было весьма бледным. В отношении Элиасберга это тем более достойно сожаления, что накануне ленинградской декады он очень успешно выступил с тем же Государственным симфоническим оркестром СССР в Большом зале консерватории. Исполнению Элиасбергом Седьмой симфонии А. Брукнера, очень выдержанно и стильно задуманному, соответствовала красивая слаженная игра оркестра. Каждая часть прошла цельно по форме, однако вся симфония показалась длинной. Виной этому, вероятнее всего, недостаточно внимательный подход к различиям между первой и второй частями, проведенными почти в одном движении (учитывая кратное соотношение темпов) и в одном и том же интонационном плане. Различие этих частей — момент, требующий очень большого внимания к себе; он является основным камнем преткновения дирижеров при исполнении трудной Седьмой симфонии.

*

Ленинградский оркестр очень ровный по своему составу. Это, разумеется, не коллектив солистов, как, например, бостонский, где почти каждый оркестрант — виртуоз. Достоинства ленинградцев лежат не в этой плоскости. Все они бесспорно великолепные музыканты и профессионалы. Коллектив обладает отличными солистами групп и вожаками.

Струнная группа, возглавляемая замечательными концертмейстерами И. Шпильбергом и С. Шаком, составлена в основном из молодежи и звучит очень однородно.