лёт зеленый шум». Тихо, проникновенно, своим низким, грудным голосом произносила первые слова: «Идет, гудёт зеленый шум, зеленый шум, весенний шум». Мне казалось, что я смотрю целый спектакль, слушаю целую симфонию...

В этот вечер Мария Николаевна подошла к Антонине Васильевне Неждановой и ко мне и сказала, что она тронута нашим пением, отметила, что голоса наши хорошо сливаются. Я бережно храню программу дорогого для меня концерта. В тот же вечер выступал Константин Николаевич Игумнов, один из моих любимейших пианистов. Игумнов был всегда прост, скромен, все в его исполнении было подчинено основной идее, заложенной в произведении, не было ничего бьющего на внешний эффект. Певучее, теплое звучание инструмента, богатство оттенков, прекрасное чувство формы, глубина и полнота музыкальной мысли, полнейшее отсутствие чувствительности — вот качества игры Игумнова, которые неотразимо действуют на воображение слушателя. Когда я слушаю в исполнении Константина Николаевича «Времена года» Чайковского — цикл, посвященный композитором тончайшим переживаниям человеческой души, труду человека, чудным картинам нашей родной русской природы, — чувство благодарности к замечательному пианисту-художнику наполняет мое сердце.

Любимый мой композитор — Чайковский, и я не случайно начала свою деятельность камерной певицей с исполнения его романсов.

В романсе «Нам звезды кроткие сияли» пленяет глубина переживания, поэтическое воплощение чувства любви и скорби об утраченной юности. В романсе Чайковского «Песня цыганки» уже с первых звуков фортепианного вступления точно слышится звучание гитары. И только слышишь это вступление — я вспоминаю, что еще в детстве наблюдала жизнь цыганского табора. Как сейчас, вижу молодую, красивую, стройную цыганку в широкой юбке, с шалью на плечах с янтарными бусами на шее, с серьгами в ушах. Она стояла, облокотившись на перила моста, устремив вдаль свой взгляд, полный тоски и скорби, и, казалось, думала о горькой участи кочевой цыганки... и точно говорила, ожидая любимого: «Я уйду с толпой цыганок за кибиткой кочевой... вспоминай, коли другая, друга милого любя, будет песни петь, играя, на коленях у тебя». Эту цыганку я вижу, когда пою песню Чайковского.

Созвучен Чайковскому Рахманинов. Волнует его полнокровная лирика, его страстная любовь к человеку. Люблю Рахманинова «Полюбила я на печаль свою», в котором так сильно звучит русская тема, так ярко воплощена доля простой русской женщины прошлого века.

Концертируя, я посетила много городов нашего Союза, пела я в рабочих, воинских и колхозных аудиториях. Вспоминается поездка с творческим рапортом в колхоз «Павлов Посад» на праздник. Свыше тысячи колхозников присутствовали на этом концерте. Они обращались ко мне с просьбами спеть классические арии, романсы. Я с наслаждением пела, найдя в колхозной массе слушателей подлинно культурных ценителей искусства. Восторженно внимали они, когда я пела арии из опер Римского-Корсакова — Любаву из оперы «Садко» и песню Леля из оперы «Снегурочка». Большой успех имела песня Бахметьева «Колечко». На «бис» по просьбе колхозников я спела русскую народную песню в обработке Ипполитова-Иванова для голоса и трио «Я вечор млада». Во время исполнения все словно замерли. Атмосфера глубокого, творческого взаимопонимания царила в продолжение всего концерта.

Приятно и радостно петь и творить для такого слушателя. Приятно и радостно сознавать себя участником культурного строительства в великой нашей стране. Радостно, что искусство твое жадно воспринимается пытливым, умным, культурно выросшим слушателем.

Публикация М. Якубова

Вот отрывки из писем Т. Щепкиной-Куперник:

«На днях, не знаю, слышали ли Вы, по радио передавали пластинку с моим выступлением на тему: “Самое мое сильное впечатление от пения”.

Конечно, я говорила о Вас...

...Вчера вечером слушали по радио Вашу передачу. Поэзия властно ворвалась и озарила все вокруг... Какая божественная колоратура! В голосе такой мощи вдруг эти легкие, как касанье бабочкиных крыльев, звуки, свободные, как журчание воды, как шелест ветра в листве, такие же естественные, а не вымученные, как у всех почти колоратурных певиц.

Это замечательно!

...Вы пели “Элегию”. Передо мной стояли темнокрасные, почти черные розы, всегда особенно напоминающие Вас...

“И снова все вокруг мне заблистало летом,
И в душу радость снизошла...”

Не могу не сказать Вам, как я Вами восторгаюсь и как я Вас люблю...»

Подготовил к печати Вл. Фараджев

И. КОНСТАНТИНОВ

Л. ЖИВОВ

ХРОНИКА ФЕСТИВАЛЯ

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Фестиваль музыки Ленинграда

Цельное, неповторимое впечатление

Завоевать любовь и уважение московской публики, слышавшей за последние десять лет лучшие симфонические коллективы мира, не так-то легко.

Москвичи привыкли к широкому охвату самых разнообразных явлений музыкального искусства, которые показывают Москве коллективы областей и братских республик Советского Союза. В каждом из этих явлений нам дорога та индивидуальная нотка, тот тонкий локальный «нюанс», который ценен своей неповторимостью. Каждый раз возвращаясь домой после концертов ленинградской декады и вспоминая только что услышанное, мы все больше и больше ощущали такую неповторимость, вне зависимости от того, насколько интересна была программа и понравилось ли нам исполнение.

В центре фестиваля музыкального искусства Ленинграда — заслуженный коллектив республики симфонический оркестр филармонии. Ему свыше восьмидесяти лет. Здесь воплощено все лучшее, что было и есть в музыкальной культуре Санкт-Петербурга — Петрограда и, наконец, Ленинграда. Во главе оркестра до Отечественной войны выступали все известные дирижеры мира, за исключением разве только А. Тосканини и В. Фуртвенглера. В качестве главных дирижеров его возглавляли после Октябрьской революции С. Кусевицкий, А. Хессин, Э. Купер, В. Бердяев, Н. Малько, М. Штейман, Ф. Штидри.

С 1938 года бессменный руководитель Е. Мравинский. Вряд ли в оркестре можно сейчас найти хоть одного музыканта, который не был бы воспитан Мравинским. Эволюция, которую пережил коллектив за двадцать послевоенных лет, тесно связана с творческой эволюцией Мравинского как дирижера и отражает его профессиональные убеждения и творческое кредо.

Первый концерт. К величайшему сожалению, это было единственное выступление Мравинского. Оно оставило неизгладимое впечатление. Прежде всего исполнением Пятой симфонии Шостаковича. Люди старшего поколения несомненно помнят ее ленинградскую премьеру 1937 года. В то трудное время было ли какое-нибудь другое равное этому произведению, которое так бы затрагивало каждого человека, будь то музыкант или рядовой слушатель?! Оно очищало, будило надежды, придавало новые силы. Недаром эта симфония в переполненных залах и при нескончаемых овациях была повторена за один сезон свыше двадцати раз! Небывалый случай за всю довоенную историю советской музыки. В творческой жизни ее первого исполнителя Мравинского она сыграла знаменательную роль. Исполнением ее он неоспоримо завоевал первое место на Всесоюзном конкурсе дирижеров, после чего был назначен главным дирижером ленинградского оркестра.

И вот опять встреча — Мравинский и Пятая симфония. И вновь эта встреча незабываема. На этот раз симфония предстала перед нами в новом качестве. Это не только музыка, в сознании неразрывно связанная с особым периодом в жизни советских людей, — это прежде всего классически совершенное по своей звуковой архитектонике произведение, поражающее красотой внутренних и внешних пропорций, произведение вечной красоты.

Казалось бы, нельзя отделить конструкцию любого произведения

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Публикация М. Якубова

Подготовил к печати Вл. Фараджев

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Фестиваль музыки Ленинграда

Цельное, неповторимое впечатление

Содержание